Конец Кэртианы?

В прологе первой книги Одинокий размышляет о том. то Кэртиана погибнет, не сейчас, те, кто ходит по улицам, их дети не увидят конца. Однако конец необратим. из-за случившейся катастрофы Стражи, защищающие Этерну от Чужого не могут создавать себе подобных, они из последних сил сдерживают натиск, отступая, уступая... Если принять за аксиому, что Одинокий - это Ринальди, то катастрофа произошла между оставлением Гальтары и захватом страны Франциском Олларом (Алан Святой уже не помнит смысла родовых обрядов).
Мне кажется гоганская интрига 9если она - гоганская) значительно ускорила бег времени и приблизила конец Кэртианы. Повелители остались без наследников, истинный Ракан пропал.
Как версия: Рокэ из дыры попадет в какой-нибудь мистический лабиринт (он там. где хотел. сказали выходцы), как-то призовет Повелителей Стихий (а Окделл уже в Лабиринте). Возможно, Конец Света будет остановлен их гибелью, а в кэртиане. оставшейся без Повелителей Стихий и императора, возникнет какой-то принципиально иной порядок. Ну, или появятся новые Повелители, как-то себя проявившие в ходе борьбы: Валентин - Волны, Чарльз Давенпорт - Скалы, например.
Я бы, конечно, хотела, чтобы выжили все кроме Окделл, но мечты, мечты...

Очень интересны вопросы Повелителей Скал, в прологе второй книги. Похоже Он и Она, которы откроют Врата, те самые Король и Королева. королева - маленькая ювелирша, дочь Арамоны, а король - похоже Окделл. Знать бы, кому он все-таки поклялся холодной кровью! Скорее всего ей, вариант - Святоя Октавии Синеглазой сестре смерти.


N.B.
Повелители Скал (Окделлы) - дети Закаты и Полуночи, стражи Северо-Запада;
Повелители Ветров (Борраска, Алва) - Восхода и Полудня, стражи Юго-Востока; тогда
Повелители Молний (Маррикьяре, Эпинэ) - Заката и Полудня, стражи Юго-Запада;
Повелители Волн (Придды) - Восхода и Полуночи, стражи Северо- Востока.
А по карте Надор - северо-восток, Придда - северо-запад; Кэналлоа - юго-запад, а Эпинэ - юг. Не поняла.

@темы: "ОЭ"

---

Как забавно общаться с человеком у которого вместо логики одни эмоции. Ты пишешь, что, как художественный образ ГП уступает Фродо, а тебе в ответ: да разве можно представить страдания больше, чем перенес Гарри! Он сирота, его собаками травили, вот! Ты в ответ, Том Реддл - тоже сирота, намекая, что страдания могут привести к разному развитию персонажа. А тебе: Тома тоже жа-алко!

---

Попробовала прочитать на ПФ Снарри, там в первых главах Автор непринужденно сообщает, что СС, СБ и ДП были лучшими друзьями, позже к ним примкнул ПП...
Очень хочется знать, как это вписывается в канон, который вроде как берется неизменным до конца 5-ой книги. Однако язык настолько примитивен, что читать, ради того, чтобы удовлетворить любопытство, заставить себя не могу. Не узнаю, а жаль!

---

Крик души

Зачем я полезла в фанфики по ОЭ?! Зачем?
Нет стихотворные зарисовки Кьянти прелестны, Мини-джен о Жермоне и Валентине - просто великолепно! Но Алвадики - это такая мерзость! бе-е. За что, за что бедному Рокэ подкладывают этого порося?! Каким больным на голову надо быть, чтобы в очередной раз протягивать руку помощи Окделлу, решать его проблемы, а тем более, душевно к нему привязываться?

---

Валентин Придд и не только он

К сожалению, Валентина, как и Рокэ, Камша не показывает изнутри. Приходится довольствоваться сторонним взглядом. В Красном на красном взглядом Окделла, который с ним практически не общается. Ну, что ж, чем богаты.

Первая встреча 16-летних юношей в Лаик. Нужно заметить, что во время полугодового обучения нельзя использовать родовые имена и титулы, только нареченные: Дик, Валентин, Арно. Ричарда предупредили б осторожности, он не должен ни с кем сближаться, а тем более конфликтовать и поддаваться на провокации. Вероятно. Валентин получил такой же совет.

Рядом разглядывал свои руки молодой человек с безупречным лицом, скорее всего, наследник дома Приддов
В Лаик появился шутник, называющий себя Суза-Муза Лаперуза, граф Медуза (что очень напоминает Колбасьева "Арсен Люпен") Он бросает вызов противному капитану Арамоне и мастерски достает его. Кто же это?
Валентин Придд был холоден и осторожен, он с Диком и то не разговаривал, чтобы не вызвать подозрений. Хотя, с другой стороны, днем можно быть одним, а ночью — другим…

Одна из шуток Сузы-Музы - подменил шпагу капитана на вертел, присобачив к эфесу, перед торжественным представлением наследника престола. Собралось все высшее военное командование, шпаги вынуты из ножен... И ведь не уйдешь! Когда королевская чета с наслеником покинула зал, Арамону обступили военные.

— Сударь, — невысокий седоватый человек с алой маршальской перевязью заступил несчастному дорогу, — позвольте взглянуть на ваш клинок. Я хочу узнать имя мастера.

— О да, — вступил в беседу красивый адмирал. — Мне казалось, что я разбираюсь в оружии, но вы, господин капитан, меня потрясли. Это, видимо, морисская сталь?

Отказать вышестоящим было невозможно, и Арамона нерешительно потянул вертел из ножен. На сей раз доблестные воины своих чувств не сдерживали, и Триумфальный зал огласился диким хохотом.

— Да, стареем, — вздохнул плотный артиллерист, — юность нас обгоняет. Мы дальше мяуканья и натянутых веревок не заходили.

— Не скажите, генерал, — возмутился маршал со шрамом на щеке, — я собственноручно приправлял пироги менторов нарианским листом.

— Так это были вы? — поднял бровь адмирал. — Я всегда вас глубоко уважал, но чтоб до такой степени… А, Рокэ, идите сюда. Мы тут минувшие деньки вспоминаем и обсуждаем оружие капитана.

— Весьма достойное, к слову сказать, — на породистом лице Первого маршала Талига отразилось нечто, похожее на одобрение. — Клинок капитана знает вкус вражеского мяса. Помнится, господин капитан превосходно владел ЭТИМ оружием еще в свою бытность теньентом. В обращении с ним Арнольду Арамоне равных нет. Я, по крайней мере, тягаться с ним не рискну.

— Рокэ, — засмеялся артиллерист, — неужто вы признаете, что в Талиге есть боец, лучший, чем вы?

— Увы, — пожал плечами Алва. — По крайней мере, за обеденным столом. Кстати, сударь, можете вложить вертел в ножны и отправляться к месту службы короне и отечеству.

Еще одна шутка.

Вечером пришедшие в трапезную унары увидели привешенные к оставшемуся с давних времен потолочному крюку Арамоновы вместе с рингравами. Чем-то набитые, они важно и медленно кружились на Арамоновой же золотой цепи, продернутой сквозь разрезы. К той стороне, которую простолюдины именуют задом, было прилажено подобие свинячьего хвостика, украшенного пышным алым бантом. Зрелище было потрясающим. Двадцать один человек, как по команде, задрали головы, не в силах оторваться от проявившей самовольство части туалета своего капитана.

— Разрубленный Змей, — благоговейно прошептал Валентин, — кто же это?

Ричард был уверен, что все устроил кэналлиец Паоло, даже начал ему сочувствовать. Однако...

— Унар Ричард, признаете ли вы себя виновным?

— Нет.

— Тогда как вы объясните, что в вашей комнате найдена печать так называемого графа Медузы, уголь для рисования, рыбий клей и… — Арамона отчего-то раздумал перечислять улики и заключил, — прочие доказательства? Все свободны и могут идти. Унар Ричард остается.

Вот и все… Пожалел кэналлийца, а тот понял, что зарвался, и подвел под удар другого.

— Все свободны, — повторил Арамона.

— Это не есть правильно, — раскатившийся по трапезной рык Йоганна заставил Дика вздрогнуть, — хроссе потекс вешаль я.

— Мы, — поправил братца Норберт, сбиваясь на чудовищный акцент, — это есть наш глюпый шутка в традиция дикая Торка…

— В Торке так не шутят, — вышел вперед Альберто. — Это сделал я.

— Не ты, а я, — перебил Паоло. — А потом испугался и спрятал все в комнате Дика.

Сердце Дикона подскочило к горлу — трое из четверых заведомо лгали, спасая его. Трое, если не четверо! Дик повернулся к Арамоне.

— Господин капитан совершенно прав, это сделал я!

— Врешь, — перебил Паоло, — ты со своей дурацкой Честью и слова-то «штаны» не скажешь, не то что…

— Это сделал я, — выкрикнул Дик

— Не говорить глюпость — это сделаль мы.

— Нет, я…

— Я и никто другой!

— Прошу простить, — подал голос Арно, — но это сделал я.

— Хватит! — заорал Арамона. — Вы, шестеро! В Старую галерею! До утра! Остальные — спааааать!

Кто же этот Суза-Муза?

— Тут нужен умный, чтоб думать, ловкий, чтоб делать, и подлый, чтоб принести это Ричарду, — встрял Йоганн. — Норберт мог сочинить, мы могли делать вдвоем, но мы не делали.

— Мы говорим о тех, кто не делал, — заметил Альберто, — а надо о тех, кто делал. Я ставлю на Эстебана или Валентина.

— Валентин нет! — выкрикнул Дикон. — Он же…

— Человек Чести и наследник Приддов, — хмыкнул Паоло, — тоже мне, секрет Леворукого! Если он такой замечательный, почему его тут нет?

— Потому что… Он не вправе… Мы обещали. — Дикон осекся на полуслове.

— Вы обещали не прикрывать друг другу спину? — поднял бровь Альберто. — Тогда чего удивляться, что Людей Чести четвертый век колотят.

Спору разгореться не дали.

— Валентин поступил мудро, но недостойно, — примирительно сказал Арно, — но я ставлю на Эстебана. Эта проделка совершенно в его духе, а от наглости до смелости, как от каплуна до ворона.

Кажется, личность шутника установлена.

— Риииичччччааааард! — Голос, раздавшийся сверху и сбоку, был каким-то странным, вроде знакомым, вроде и нет. И еще он походил на шепот, если бы шепот стал громким, как крик. — Рииииччччааааард… Оооокделлллл… Ты, чтооо, уууумерррр чччччто лииии…

— Нет, — разумеется, первым пришел в себя Паоло, — он не умер, а ты где?

— В каааамиииине, — прошипел голос, и тут же поправился: — Тоооо есссссть не сссссовсем, а нааааверхууууу… Какккк выыыы тамммм?

— Кто ты есть? — Норберт тоже очнулся, но от волнения заговорил, как Йоганн. — Мы не знаем.

— Сузззззза-Муууузззза, — донеслось сверху, — только я ничего Дику не подбрасывал… Сейчас я явлю Свину доказательство того, что я на свободе, а потом объявлю о своей безвременной кончине.

— Ты кто? — крикнул Паоло. — Скажи, интересно же!

— В день святого Фабиана! — хихикнул Суза-Муза. — Холодно там у вас?

— Тебя б сюда!

— Я тут вам ужин собрал. С Арамонова стола. Выпейте за упокой моей души, и капитанской заодно! Дикон, лови, спускаю. Осторожно только. Там бутылка, тяжелая, собака… Учти, это все тебе за причиненные неприятности. А уж ты там дели, как хочешь.Суза-Муза был мужчиной обстоятельным и ночную пирушку устроил в лучшем виде. Во-первых, он догадался положить в мешок свечи и огниво, во-вторых, не поскупился на еду, да не на разваренный горох, когда-то лежавший рядом с мясом, а на роскошную ветчину, сыр, свежий хлеб, пироги с яблоками и мясом. Но главным трофеем, безусловно, была огромная, тщательнейшим образом запечатанная бутыль.

Дику очень хотелось, чтобы Сузой-Музой оказался Валентин Придд, но Валентин говорит иначе, чем Суза-Муза. Выходит, наследник Приддов струсил?! Но Придды не трусят и никогда не трусили. Валентин выполнил приказ Штанцлера, вот и все. Не вмешиваться, что бы ни случилось. Не вмешиваться и ждать своего часа!

Забегая вперед, скажу, что каверзы устраивал мэтр Шабли - любимый учитель Дика, открывший ему Веннвена и Дидериха. Он рассчитывал, что разъяренный Арамона будет притеснять унаров, и те пожалуются высокопоставленной родне, после чего капитана вышибут из Лаик. Валентин Придд нашел у себя в комнате улики в первый же день, как и Окделл он опасался Лаик, но в отличии от него обыскал свою комнату. Придд спрятал находку в дупле и использовал ее всего раз, когда оставлял доказательство кончины Сузы-Музы. Именно он спустил мешок с едой заключенным в Галерее унарам.

Еще одна характеристика Валентина. Слово Альберто Салина:

- Твой любезный Валентин для меня в одной цене с Эстебаном. (Эстебан Колиньяр - наследник того, кто действительно стремится уничтожить Окделлов)

— Валентин… — вскинулся Ричард.

— Человек Чести? — перебил Альберто. — Что ж, тем хуже для него. И для тебя, кстати. Благородство предков не извиняет подлости потомков. У нас говорят — знатное имя для мерзавца то же, что красная юбка для старухи.

— Валентин не сделал ничего плохого, не то что Эстебан.

— Придды в опале, Колиньяры — на коне. Было б наоборот, Валентин стал бы Эстебаном, а Эстебан — Валентином. Наши имена, похоже, секрет только для тебя, Ричард. Еще бы, зачем Людям Чести знать, сколько детей у «навозников» и как их зовут. Хотя ты и своих-то не узнал.

Еще одна встреча с Валентином, у Марианны.

В углу мелькнули удивленные глаза Валентина Придда, но он не подошел — здороваться с Вороном было выше его сил. У Валентина есть личная причина для ненависти. О ней Дику рассказала сама королева - чистейшая Катарина.

— Я боялась, что Алва вас развратил. Так же, как Джастина Придда.

— Брата Валентина? Того, что погиб на охоте прошлой зимой?

— Он не погиб. Семья, как могла, скрыла позор, но Люди Чести никогда не умели лгать. Юный Джастин стал любовником маршала. Самое печальное, мальчик не просто впал в грех — он влюбился в этого негодяя! Рокэ с ним забавлялся довольно долго, а потом родные получили картину, изображающую Марка и Лакония [118] . Художник воспроизвел все подробности. У Лакония были черные волосы и очень светлая кожа, но он был виден лишь со спины, а вот Марк… Это не могло быть случайностью, — голос Катарины дрогнул, — у него были родинки и небольшой шрам… Рокэ Алва в очередной раз пошутил.

— Эрэа, — Ричарду стало жутко, он не верил, не мог верить, что человек, каким бы он ни был, мог сотворить подобное. Его эр был злым, насмешливым, жестоким, но есть же предел любой подлости, — может быть, картину прислал кто-то другой? Кто-то, кто ненавидит обоих?

— Кто? Рокэ Алву ненавидит вся Талигойя, но я не знаю никого, кто осмелился бы так над ним подшутить, и потом он сам все рассказал. Позже. Рокэ никогда не отказывается от того, что делает. Спросите его об отце, он расскажет правду. Со всеми подробностями. Я спрашивала, и лучше б я этого не делала! Иногда отсутствие совести и сострадания так легко спутать со смелостью.

Его отец герцог Придд (Валентин пока является графом Васспардом). Что интересно, взгляд Сильвестра.

Придд, наоборот, оставался невозмутимым, но на его каменной физиономии что-то прочесть всегда было трудно. Пожалуй, тяжелей понять только Рокэ.

— Могу я сказать? — Если бы спруты разговаривали, они бы делали это, как Придд.

— Говорите, герцог.

— Мне кажется, герцогу Алве следует дать полномочия Проэмперадора Варасты. Это облегчит его задачу.

А заговор-то не только против Талига и кардинала, но и против Рокэ. Проэмперадор обретает королевские полномочия, но, если не выполняет возложенную на него миссию, лишается головы. Люди Чести неплохо рассчитали — Рокэ хлебом не корми, дай принять чей-нибудь вызов.

@темы: "Валентин Придд", "ОЭ"

---

ОЭ

Хоть всю книгу на цитаты растаскивай!

Как всегда, «мы» казним, «они» убивают

Почему так трудно свернуть с избранного пути:

Мне нужны жизнь, корона и деньги, но карты легли так, что без денег не будет короны, а без короны – жизни. Можно сколько угодно жалеть о том, что мы полезли в это болото, но назад дороги нет.

Как лучший друг толкает на подлость:

– И поэтому тоже. Робер, неужели все так и кончится? Дружба, надежды, совесть – все?! Я останусь править ызаргами, ты запрешься у себя на юге, а что потом? Все, что мы сделали, мы уже сделали, если сейчас отступиться, все будет зря. И Рихард с Анатолем, и твои бириссцы, и даже Мупа…

– Альдо! – Вот так Леворукий и получает души. – Ты прав, мы зашли слишком далеко, а Фердинанд не стоит нашей дружбы. Пусть будет так, как ты хочешь, хотя…

– Хотя тебе это не нравится. Мне оно тоже не нравится, и хватит об этом.

И чем это заканчивается:

Тогда он еще не заглянул в глаза твари, которая прикинулась победой, твари, проглотившей их с потрохами и благими намереньями.

@темы: "ОЭ"

---

Литературные параллели. И меридианы.

Интересная получается проекция Дик/Альдо и Снейп/Волдеморт.
Снейп в Хогвартсе - Дик в Надоре и в Лаик. Вместо Мародеров - солдаты и Суза-Муза. (В качестве Штанцлера - Люциус Малфой?) Эпизод у озера чудно ассоциируется с подставой мэтра Шабли и заключением в Старой Галерее, если бы Дика не поддержали пятеро однокорытников. Здесь, конечно, можно сказать, что Окделла поддержали, так как он славный парень, а Снейпа - нет, потому что сам виноват. Однако дело не только в них, но и в других ребятах: вот и славного парня Жермона Ариго никто провожать не пришел. Эмоционального, непосредственного Дика сочли благородным по умолчанию, так же, как замкнутого Валентина - трусливым и подлым.

По видимому ни директор (алхимик, увлекающийся в юности темной магии), ни декан интереса к Снейпу не проявляли, что сравнимо с поведением братьев Катарины, Рокэ Алва в решительный момент не появился, и светил Северусу Тупик Прядильщиков (причем не факт, что Тобиас Снейп хотел сына там видеть). И тут на горизонте появляется Волдемор, в случае с Диком - Альдо Ракан. Идеи о превосходстве Людей Чести, о божественной сути Повелителей, о Силе Раканов дивно перекликаются с идеями о превосходстве чистокровных магов, обретении могущества и бессмертия. Удивительно ли, что Снейп принимает их всем сердцем, так же как Дик Окделл? По-моему, совершенно естественно. Я думаю, он совершенно искренне борется за свержение продажного Министерства и восстановлении истинного порядка. Волдеморт, как и Альдо Ракан, скорее всего, использует Снейпа аккуратно, не позволяя увидеть все подробности, гм, борьбы. Однако там где Окделл принимает все объяснения Альдо за чистую монету, Снейп начинает анализировать. На уровне сознания он долгое время не отдает себе отчета, но внутренняя работа совершается.

Интересно, сравнить то, с каким рвением Дик ищет артефакты для Раканы, с подслушанным Пророчеством. Северус искренне хотел защитить своего Лорда, как Окделл, спрятавший завещание. Ключевое событие - решение Волдеморта об убийстве Поттеров переворачивает для Снейпа все. Однако этого не случилось бы, не будь он внутренне готов сменить приоритеты. Для Окделла никакой из поступков Альдо не стал решающим, он ничего о своем сюзерене не понял.

Когда Снейп осознал. что его верная служба Волдеморту подставила под смертельную угрозу не какого-то абстрактного младенца, а близкого ему человека (не важно любил ли он Лили или испытывал к ней исключительно дружеские чувства), он попытался предотвратить несчастье. Заручившись обещанием Лорда пощадить Лили, осознал, что этого мало и бросился к Дамблдору. Если бы после суда над Алвой Дик понял, что натворил, он, наверное, также бросился бы спасать Надор. Только, чтобы понять это. надо было хоть на секунду от себя любимого отвлечься.
Предотвратить несчастье Снейпу не удалось и он счел виновным себя, в отличии от Дика, который упорно отказывается рассматривать такой вариант. Снейп берет на себя обязательства добровольно, Окделл сопротивляется отчаянно.

Снейп в Хогвартсе и в ОФ - блуждание Дика и Рокэ по Лабиринту, растянутое на годы (Алва - персонификация вины Окделла, для снейпа это и Дамблдор, и Гарри, и ОФ, и ученики). К слову, в Лабиринте Рокэ говорит Дику, что им придется долго ждать, и неизвестно, смогут ли они выбраться весной. Снейп свое ожидание выдерживает.

И тут появляется Сюзерен, а с ним выбор. Дик бросает Рокэ, оправдывая себя тем, что для него жить слепым, лучше вовсе не жить, лучше помочь Альдо достичь величия, чем возиться с полутрупом. Вы нужны сюзерену, но это не значит, что он нужен вам... хотите уходите, хотите оставайтесь, для меня это не имеет значения Выбор имел значение для Дика, и он его сделал. Сделал свой выбор и Снейп, сохранив верность умирающему Дамблдору. Который его еще и подставил. На мой взгляд это ключевой момент - важно сохранять благородство для себя самого, а не для кого-то другого. Выбирать путь следует не из симпатий к попутчикам, а из того, куда он ведет.

@темы: "гербарий", "ОЭ"

---

Где же ты, истина?

Одно из несомненных достоинств ОЭ - отсутствие того, КТО ВСЕ ЗНАЕТ, но изъясняется загадками. Нет книги, в которой изложены ответы, нет компактно упакованных воспоминаний. Кто-то что-то знает, кто-то догадывается, кто-то ищет ответ. Истина где-то рядом, ее поиск логичен, неизбежные ошибки - понятны.
Тот, кто считает себя всезнающим, лжет (Штанцлер) или ошибается (Сильвестр).
В Поттериане Истину знает Дамблдор. Знает и выдает дозированно, да еще и шифрует. Потому-то приключения ГП и выглядят детской игрой - организатор Тремудрого турнира все подготовил, позаботился о подсказках - суета сует и всяческая суета, бессмысленное кружение вокруг парадной двери в поисках черного хода.
Любой из персонажей Камши может найти ответ и стать героем. У Роулинг конкуренция исключена: только Гари дарят флейту отдают мантию-невидимку, только с Гарри АД ведет долгие разговоры, только Гарри владеет парлестангом и имеет связь с сознанием Волдеморта, только Гарри оставлены подсказки. На мой взгляд, подлинным героем становится Невилл Лонгботтом - он успешно преодолевает свои проблемы, возглавляет сопротивление, за ним идут, но Роулинг задвигает его в сторону, и это обидно.

Интересно сопоставление Окделла и Карваля.
Эпине:
- Дик рано лишился отца.
Карваль:
- Я тоже. Не в том дело.

Николя остался сиротой, вступил в армию, воевал, был уволен по надуманному обвинению (за сочувствие мятежникам; тогда я им не сочувствовал), пытался добиться правды и попал к Штанцлеру, который его обработал и направил в Эпине. Вместе с Анри-Гийомом он готовит восстание, в котором Роберу была уготована роль мученика. он стрелял в него, но неудачно - Эпине решил, что Николя спас ему жизнь. Карваль поднимает настоящее восстание, вешает Маранов, настаивает на отделение Эпине. В Олларии он меняется. Постепенно, Николя понимает, что был не прав, что не знал всего и судил ошибочно. Он действует решительно и четко, сверяясь с внутренним чувством справедливости. Он убивает Штанцлера и вывозит Дика в Надор, чтобы спасти Эпине от необходимости наказать убийцу. Карваль, отправляясь подавлять мятеж, просит Левия передать Роберу его исповедь. Он погибает, нравственно возвысившись. Это оптимистичный финал.

@темы: "гербарий", "ОЭ"

---

От меня кто-то отписался. Интересно, кто и почему? Еще интересней, почему я не могу придумать, куда ткнуть, чтобы узнать это?

---

Ричард Окделл и Гарри Поттер

Как персонаж литературный Ричард Окделл понравился мне безумно. Типичный герой подростковой приключенческой литературы: славный мальчик - эмоциональный, впечатлительный, храбрый - рано оставшийся сиротой, жил в бедности (относительной, конечно, бедный герцог и бедный крестьянин - две большие разницы) и унижении. Он трепетно относится к памяти о своем отце, своих предках, хочет быть таким же благородным, отважным, идеальным рыцарем, хочет бороться с пагубным режимом Олларов. Дик отправляется в столицу и встречает друга отца, человека, который становится его наставником. Мудрый старец объясняет юноше, что есть что и кто есть кто, подсказывает, как действовать, как думать, как чувствовать. Юный Окделл учится рыцарскому ремеслу, знакомится с соблазнами большого города, встречается с различными людьми, совершает ошибки и проявляет храбрость на войне. Он влюбляется в прекраснейшую женщину и решает посвятит ей свою жизнь.
А потом Камша делает ловкий финт - она отказывается играть за Окделла! В самом деле, что станет с типичным персонажем, если наставник - хитрый пройдоха, прекрасная женщина - не только не любит, но и использует его, артефакты в руки не падают, Оракулы истин не изрекают? То будет - юнец запутается, завязнет, не сумеет разобраться в свалившейся на его информации. Ведь он не привык думать самостоятельно, а полагается на чужие слова и снизошедшее озарение. Дик покорно съедает любую байку Штанцлера и Катарины, даже не пытаясь анализировать, он считает свои впечатления - единственным критерием истины, отвергает любую мысль, противоречащую его представлениям, он строит великолепные льстящие его самолюбию теории, чей единственный недостаток - их невозможно проверить.
Гарри Поттер - тот же тип, но Автор играет за него, вовремя подбрасывая подвиги, артефакты, откровения и убирая с его дороги то, чего он не сумел осилить (например, проникновение в сознание ГП после провала с окклюменцией). Она спасает его от последствий неверных решений, защищает от Авады, дарит ему возможность противостоять Империо и терпеть Круцио, не меняясь в лице. Наспех слепленная теория о переходе Старшей Палочки оказывается верной, хотя она также высосана из пальца, как теории Дика о Силе Раканов и Щите Скал. Наконец, вся Поттериана крутится вокруг ГП, все остальные - статисты не только в его воображении,но и во всем мире книги. Качества всех персонажей проявляются не сами по себе, но исключительно по отношению к Поттеру (его семье).
Кстати о семье. Окделлы столь же легендарны, как Певереллы. Святой Алан - безупречный рыцарь, убивший предателя, оказался недалеким, импульсивным мечтателем, который совершил трагическую ошибку. Мне крайне подозрителен Игнациус Певерелл - ну, не могу я принять то, что прятаться от смерти под мантией-невидимкой, долго-долго коптить небо, а потом сложив ручки на груди упокоиться - героизм. Жизнь корнеплода.
Эгмонт Окделл и Мирабелла - потрясающая пара! Идеальный брак, идеальная семья, где муж гулял по бабам, строя из себя безутешного страдальца, а жена создала его культ, похоронив заживо детей. Мелочность, самодовольство и тупость. Катарина сказала, что Эгмонт делал из своей жизни балладу, но не сумел и этого, балладу создала его жена. Она возвела его на пьедестал. Но и балладу о Поттерах создала Лили. Боец ОФ, бросавший вызовы Темному Лорду, чистокровный маг, несгибаемый и храбрый ДП не сделал ничего для спасения семьи, он выбрал Хранителем предателя, отдал мантию-невидимку, впустил в дом убийцу. Лили сознательно пожертвовала жизнью и дала сыну кровную защиту. Джеймс - такой же пшик, как и Эгмонт. Но и Гарри, и Дик не могут взглянуть в глаза такой реальности. Они лелеют образ Отца-Героя и негодуют на тех, кто его разрушает вольно или невольно.

Дик и Гарри изначально очень трогательны, невозможно не сочувствовать их несчастным обстоятельствам. Им сочувствуют. Гарри принимают в Хогвартсе с распростертыми объятиями, включают в команду, вопреки существующим правилам, дарят метлу. На защиту Дика встают пятеро студентов, ему поддаются, помогая войти в шестерку лучших. И они быстро привыкают к этому, к тому, что им должны. Должны безоговорочно верить, должны за ними следовать, должны разделять их убеждения и устремления. Дик становится по-настоящему омерзителен, когда занимает дворец Алвы. Размышления о том, что слуги-кэналлийцы ограбили ЕГО, просто отвратительны. Но Гарри очень похоже ведет себя с учебником Принца-полукровки - он убежден, что имеет право использовать чужие знания. Как далеко способен зайти ГП в присвоении чужого, вопрос остается открытым.

Дик охотно соглашается со всем, что Штанцлер говорит о Рокэ, и оправдывает свои поступки тем, что Алва "не хочет жить", "ищет смерти", он вроде как даже помогает ему в этом (ну, так он себе объясняет). И выводы Гарри из просмотренных воспоминаний Снейпа схожи - он мигом вообразил, что знает об этом человеке все и легко соглашается с тем, что для Снейпа это лучший конец.

@темы: "гербарий", "ОЭ"

---

И еще чуть-чуть ОЭ

Марсель Валме
– Ворон – мой друг!

– А сам он об этом знает? – съязвил посол его величества Фердинанда Оллара.

– Достаточно, что об этом знаю я, – отрезал Марсель.
И он совершенно прав! Неважно кем считают тебя, важно, кто ты.
Никому не удалось создать балладу, о том, что его любили, ему были верны, только о том, что сам любил и был верен. Мы не можем отвечать за других, только за самих себя.

Вот змей! Везде прополз, половину покусал, половину обвил!

- В прошлый раз вы пели что-то другое?
- Я не так часто бываю в сражении, чтобы повторяться!

Трудно заподозрить зубы в такой массе ухоженной шерсти.

Валентин Придд

- Я сейчас начну жалеть манриковских дознавателей!
Шикарный комплимент Спруту!

Не проиграть, когда победить невозможно (о дуэли с Окделлом). Чем ближе было поражение, тем спокойней и хладнокровней он становился. Да, из таких и получаются маршалы.

История с Павсанием бесподобна.

Лионель Савиньяк

О Вороне.
- Если нужно будет запалить фитиль, не одного из нас не остановит то, что другой привязан к пороховой бочке... Он первый маршал, а я второй. Я могу быть первым, но не хочу: где я положу пятерых, Ворон обойдется тремя.

Его рамочка с розовыми лебедями великолепна! Сыграть партию за противника, а потом, не меняя карт, за себя почти ясновидение, но... Никакой мистики.
А как он играл в Леворукого!

Из погибших в Надорском замке, жальче всех невепря. Потом Наля. Потом Эйвона. Айрис, конечно, правильно брату лицо ободрала, но Рокэ только самозванной невесты для полного счастья не хватало!

---

Отблески Этерны. Опять!

Прочитала я Зимний Излом и два тома Сердца зверя.

Катарина - великолепный персонаж, она - чудо! Так хочется верить, что после Багерлее, она прозрела и в этих книгах она - настоящая. Только я ей не верю. Катарина лжет: она очень убедительно рассказывает Окделлу, что ее ребенок от Фердинанда, и прозрачно намекает Роберу, что это - ложь, ложь, которая для всех, даже для него, должна быть правдой. Она говорит Штанцлеру, что много разговаривала с Рокэ в Нохе и между ними не осталось недоговоренностей, однако Алва был тяжело болен, о чем Катарина, судя по всему не знает, похоже она не подозревает даже о его исчезновении - я думаю они не общались. То, что она его защищала на суде - она защищала СВОЕ будущее. Катарина умна и понимает, что Альдо временщик, она набивает себе цену в глазах тех, кто его сметет. Савиньяки, Ноймаринен, армия не простили бы ей предательства Алвы, защищая его, она становится в их глазах героиней. Во всем, что делает Катарина. нет ни одного искреннего чувства, ни одной мысли, лишенной корысти. В сущности, она получила то, чего заслуживала. Играя чужими чувствами, притворяясь и клевеща, она сама создала чудовище, ее сожравшее - бездумную страсть, замешанную на самодовольстве. Убей ее Ричард за то, что она играла его жизнью, помогала Штанцлеру делать из него отравителя, я бы его поняла. Но если бы Ричард осознать, во что благодаря Катарине и эру Августу он превратился, то не стал бы убивать - плюнул бы и ушел.

Рокэ Алва восхитителен, он хорош, так хорош, что на него можно лишь благоговейно любоваться с почтительного расстояния. Для меня чересчур хорош. Валентин Придд, Лионель Савиньяк и, конечно, Марсель нравятся мне больше - к ним можно подойти и потрогать, они здесь, а не на Башне.

Валмон и Арлетта выше всяких похвал. Каштерванц, Вальдес, Райнштайнер - обожаю!

Штанцлер - личность не того же масштаба, что и Дамблдор, но как похож!

@темы: "ОЭ"

---

Возвращаться - плохая примета (2)

Лабиринт кошмаров.

Часть 4 и последняя.

Чей-то истошный крик разрывал перепонки. Гарри зажал уши ладонями, спасаясь от него. Перед глазами сверкали всполохи. Кто-то схватил его за руки, он забился, вырываясь.
- Гарри, Гарри, это я! Гарри я помогу тебе! Гарри, пожалуйста! – знакомый голос прорывался сквозь крик и боль, что-то мокрое и холодное легло на лоб, остужая шрам.
Гарри понял, что кричит он сам и замолчал. Сразу стало легче. Голова гудела, шрам терзала режущая боль, по щекам и шее стекали холодные струйки воды, забирались за шиворот. Однако череп уже не грозился развалиться на куски.
- Это опять Он?! Ваши сознания снова соединились. Ну, почему ты не занимался окклюменцией! – Гермиона сидела перед ним на корточках и тревожно заглядывала в глаза.
- Ты! Ты в порядке, - просипел Гарри.
- Я?! Со мной все нормально.
Значит, кошмар. Ну, конечно, это был кошмар! Видение, насланное Волдемортом, кА тогда, с Сириусом. Он потряс головой. Зря, конечно, притаившаяся было боль, снова вспыхнула.
- А где Рон?
Губы Гермионы задрожали.
- Наверное, с братом, - произнесла она бесцветно. – Рон ушел.
Точно, ушел.
- Прости, - Гарри улыбнулся вымученно. – У меня все перепуталось в голове. Настоящая каша.
Гермиона пожала плечами.
- У тебя шрам кровит, - сказала она озабоченно. – Нужно приложить холод. Сейчас принесу снег.
- Я сам.
Гарри вышел из палатки, подставил лоб холодному ветру. Босые ноги мерзли, но голова наполнялась легкостью, ясностью. Он нагнулся и зачерпнул пригоршню снега, а когда выпрямился… Серебристая лань подошла прямо к нему, потянулась мордочкой к его руке и отпрянула в сторону. Гарри сделал шаг, лань отошла дальше и оглянулась, словно звала его. Не сомневаясь, он побежал за ней. Гарри знал, что это правильно, откуда-то знал!
Лань вела его в глубь леса, в самую чашу. Пробираться через переплетенные ветви становилось все труднее, Гарри взмок и исцарапался, но упрямо следовал за ней. Лань перескочила через поваленное дерево и растаяла. Гарри растерялся, но из темноты выступила женщина. Мама! Он узнал ее сразу! Он видел ее в зеркале Еиналеж и в странном сне, где он отправился на встречу с Волдемортом, если. Конечно, это был сон.
- Гарри! – она протянула руки, и Гарри перелез через ствол и прижался к ней.
- Сыночек мой, ты пришел! – мама обняла его.
Чья-то рука легла на плечо. Гарри обернулся и увидел отца. Он схватил его за плечи и прижал к себе.
- Я горжусь тобой, сын! Ты справишься с этим чудовищем.
- А мы поможем!
Знакомый голос, родной! Сириус стоял чуть поодаль и улыбался отчаянной, бесшабашной улыбкой.
- Идем, - махнул он рукой. – Все уже готово.
Гарри последовал за ним, родители шли рядом. Они вышли к огромному плоскому камню. На нем лежал меч, Гарри сразу узнал его, но не мог поверить своим глазам!
- Меч Гриффиндора! – прошептал он с благоговением.
- Меч Гриффиндора, - подтвердил отец.
- Он уничтожит крестраж, - сказал Сириус. – Последний крестраж!
- М-меня? – прошептал Гарри.
Стало как-то муторно и тоскливо. Он знал, что только так избавится от осколка души Темного Лорда, но умирать не хотелось. Совсем.
- Что ты! – всплеснула руками мама. – Как ты только придумал такое? Вот крестраж!
Она положила на камень что-то закутанное в тряпки, осторожно сдвинула их, и Гарри увидел спящего малыша. Джеймса!
Сириус вложил меч ему в руку.
- Ну, же, давай!
Гарри стоял, словно оглушенный. Родители и Сириус смотрели на него поощрительно. Ни у кого из них не было и тени сомнений. Гарри выпустил меч из рук и подхватил Джеймса.
- Вы с ума сошли! Я не убью своего сына!
- Это не твой сын, - жестко произнес Сириус.
- Взгляни на него, - тихо посоветовал отец.
Гарри опустил взгляд – и едва не выпустил чудовищного, изуродованного младенца. Он был весь покрыт ранами, из которых сочился зеленоватый гной, из безгубого рта доносилось жуткое шипение. Держа уродца на вытянутых руках, Гарри оглянулся – поляна была пуста.
- Что же теперь с ним делать? – задумчиво произнес за спиной голос Дамблдора. - Нет, убивать беспомощное создание нельзя, но куда же его пристроить?
- Не знаю, - прошептал Гарри.
- Кажется, у меня есть одна идея. Держись за мою руку – мы аппарируем.
Гарри схватился за черную, обугленную руку.
Они стояли на Тисовой улице, прямо перед домом Дурслей. Весеннее солнце ласково пригревало, на деревьях распускались листья, а в палисаднике Петунии зеленела рассада.
Дамблдор положил младенца на крыльцо и довольно осмотрел получившуюся картину.
- Вы хотите оставить ребенка здесь? – ужаснулся Гарри.
- Прекрасная мысль, по-моему, - лукаво блеснули стекла очков. – В Магическом Мире никто не захочет с ним связываться, а магглы могут запаниковать. Дурслям достаточно известно о магии, они сумеют позаботиться о нем.
- Позаботиться?!
- Гарри, согласись, что некоторая строгость Тому будет только на пользу. Да, и Дурслям не мешает узнать, что такое по-настоящему странный ребенок.
- Они не были строгими! Они были жестокими! Мне было плохо у них, по-настоящему плохо.
- Но результат оказался хорош?
Гарри собирался возразить, но Дамблдор положил ему на плечо обугленную руку и сказал совсем другим тоном, проникновенным, одухотворенным:
- Дурслям нужно дать шанс, мой мальчик. Я верю в них еще сохранилось нечто хорошее.
Гарри кивнул.
- Нужно оставить записку. Пиши, - Дамблдор на секунду задумался, разглядывая веселенькие занавески на окне. – «Позаботьтесь об этом ребенке. У него никого нет, но с вашей семьей он неким образом связан. Быть может, вы не сумеете полюбить его, но постарайтесь воспитать его достойным человеком».
Гарри поставил точку и засунул записку в рваное одеяльце бывшего Темного Лорда.
- Нам пора, мой мальчик. Скоро на улицах станет людно, - сказал Дамблдор и пошел прочь.
Гарри поспешил было за ним, но с каждым шагом шел медленней и медленней. Что-то было в этом неправильное. А если Дурсли не оставят малыша? Вызовут полицию, и ребенка заберут в Приют? Даже если оставят, как они будут его лечить? Ни один врач не сможет определить, что с ним. Значит, больница, специализированный интернат.
Гарри обернулся – ребенка на крыльце уже не было. Секунду он колебался, но все же решился и вернулся. Стукнул в дверь, совсем легко, но она открылась. Гарри шагнул через порог в полутемное помещение.
Дверь за его спиной захлопнулась, лязгнул засов. Он узнал чулан под лестницей, свою кровать, сундук. Удивления не было. Способность удивляться иссякла, вместе с гневом и отчаянием. Гарри было все равно. Он устал, невероятно устал! Не было сил ни кричать, ни возмущаться, ни думать. Ему нужно отдохнуть, присесть на эту кровать, прислониться к стене, хоть на минуту закрыть глаза.
Спать хотелось даже больше, чем есть, а ведь он не ел… Сколько же он не ел? Гарри не знал, как долго он блуждает - сутки, двое? Давно. Очень давно.
Тяжелые веки опустились. Голова упала на грудь, очки соскользнули на кончик носа. Гарри попытался удобнее пристроить голову, но стена – не подушка. Он опустился на кровать, свернулся клубочком и засопел. Гарри не знал, что с момента его пробуждения прошло всего несколько часов. День еще только начинался.

@темы: "Возвращаться - плохая примета", "мои фанфики"

---

Возвращаться - плохая примета (2)

Лабиринт кошмаров.

Часть 3.

В глазах потемнело. Гарри зажмурился, переждал несколько мгновений и осторожно приподнялся на локте. Боль была терпимой. Он глубоко вздохнул и открыл глаза.
Это не палата! Хогвартс? Хогвартс! Гарри рывком сел и ощупал голову. На затылке вскочила здоровая шишка, волосы были мокрыми и липкими. Кровь? Неужели, так сильно расшибся? Гарри оглянулся. Пол залит кровью! Откуда столько?!
В трех шагах от него лежало тело. Ученическая мантия задрана на голову, юбка сбилась, стройные ножки в капроновых колготках, светлые трусики. Старшекурсница, с Гриффиндора…
Гарри знал, что девочка мертва, чутье аврора никогда не обманывало его. Он подошел и одернул мантию. Головы под ней не было. Ничего не было! Шея искромсана, будто неловкий мясник орудовал тупым ножом. Гарри подавил приступ тошноты, заставил себя взглянуть на стену. Она не была испачкана кровью, как ему показалось в начале, багровые потеки складывались в буквы, а буквы в слова. «Смерть грязнокровкам!»
Гарри огляделся. В коридоре никого не было. Он прислушался – ни звука, ни шороха. Наверное, уже был отбой или наоборот… Гарри вдруг осознал, что понятия не имеет, какое сейчас время суток. И какой день. С того момента, как он проснулся в Тайной комнате прошло, по его ощущениям, ужасно много времени. Творилось что-то странное и страшное. Кто-то проник в Хогвартс, кто-то заманил его сюда. Нужно было найти Джинни и Джеймса, найти вход в Тайную комнату.
Гарри быстро шел по знакомому коридору, временами почти бежал. Он едва не проскочил искомый туалет, но дверь открылась, как только он с ней поравнялся.
- Джинни!
Она стояла на пороге, бледная, хрупкая, в длинной ночной рубашке. Ее можно было принять за пятикурсницу, если бы не округлившийся живот.
- Джинни, с тобой все в порядке? – Гарри с беспокойством всматривался в родное измученное лицо. Губы искусаны, под глазами тени.
- Все будет хорошо. Я нашел тебя – теперь все будет хорошо.
Узкие ступни посинели от холода. Она же вся продрогла, а Гарри даже нечего с себя снять, чтобы согреть ее!
Вдруг сердце замерло, перехватило дыханье – на сорочке бурые пятна. Нет! Только не это! Если что-то с ребенком… Он же ничем не сможет помочь! У него даже нет палочки.
- Джинни, ты в порядке? Что с тобой, тебе плохо? Больно?
Гарри схватил ее за руку – на пальцах засохшая кровь.
- Ты ранена?!
- Я так ждала тебя… - голос тихий, как шелест, горящий, исступленный взгляд. – Так долго…
- Я здесь, я нашел тебя! Все будет хорошо. Что с тобой.
- Это не ее кровь.
Гарри едва не подскочил на месте. Он резко обернулся – перед ним стоял Рон.
- Она писала на стене. Кровью, - Гарри никогда не слышал, чтобы он так говорил, монотонно, безжизненно. Потому и голос не узнал сперва.
- Она убила ее, - Рон поднял руку, в которой держал какой-то странный предмет.
Голова?! За волосы он держал голову!
- Она убила Гермиону.
Длинные темные волосы, кровавые ошметки вместо шеи. Гримаса отчаяния и смертной муки исказила лицо, превратило его в уродливую маску. Гермиона! Гарри не мог не узнать ее. Но то, что говорил Рон, не может быть правдой! Не может!
- Джинни этого не делала. Это не она!
Рон замер неподвижно, только в дрожащей руке маятником раскачивалась голова.
На плечо Гарри легла ладонь, совершенно ледяная, даже через пижаму пробрала дрожь. Он обернулся, Джинни погладила его по щеке.
- Ты пришел! – выдохнула она. – Я так ждала тебя, - робкая, словно первый утренний луч, улыбка, озарила ее лицо. – Том!
Гарри поперхнулся. Его сознание отказывалось принимать услышанное.
- Я – Гарри, - с трудом выдавил он.
- Ты пришел! – Джинни с нежностью гладила его виски. – Том! Я так ждала тебя!
Прохладные пальчики невесомо коснулись лба, очертили шрам и впились ногтями, раздирая кожу. Невыносимая боль! Уже почти забытая, она вернулась вновь, прожигая мозг!

@темы: "Возвращаться - плохая примета", "мои фанфики"

---

Возвращаться - плохая примета (2)

Лабиринт кошмаров.

Продолжение.

- Гарри! Гарри! Проснись, мой мальчик, - сухие старческие пальцы осторожно касались его щеки, перебирали волосы. – Это был сон, всего лишь сон.
- Сон? – Гарри рывком сел на кровати.
- Только сон, - подтвердил Дамблдор.
Он снял с переносицы очки и принялся протирать стекла большим ярко-желтым платком. Голубые глаза смотрели на Гарри ласково и устало.
Только сон… Значит, все хорошо? Ничего не было: ни абсурдного разговора с Реддлом, ни Тайной комнаты, ни смерти Сириуса… Стоп! Сириус умер уже давно! И Дамблдор – он же тоже…
- вы же умерли? – прошептал Гарри, невольно отодвигаясь к стене.
- Тебе приснился кошмар, мой мальчик.
- Не приснилось! Вы умерди! Вас убили – Снейп убил!
- Мальчик мой, - Дамблдор водрузил на нос очки, - тебе не следует говорить так о профессоре Снейпе. Твое предубеждение может привести к очень печальным последствиям.
Гарри замотал головой:
- Вы сами его просили – вы умирали из-за проклятия, из-за кольца Гонтов. Ваша рука…
Обе руки Дамблдора лежали на коленях. Совершенно одинаковые, худые, обтянутые желтоватой морщинистой кожей, руки старика. Гарри не верил своим глазам.
- Она была черной, обугленной! Я сам видел! – он осекся.
- Тебе приснился кошмар, - понимающе вздохнул Дамблдор.
- Кошмар?!
- Неудивительно. Ты пережил сильнейшее потрясение, шок.
- Какое потрясение?
- Ты не помнишь, мой мальчик? Волдеморт заманил тебя в Отдел Тайн, он попытался завладеть тобой…
- Я помню! Это было давно, на пятом курсе!
- Давно? – удивился Дамблдор. – Два дня назад, Гарри, ты два дня был без сознания. Твоя душа блуждала в мире сновидений.
- Мне все приснилось? – Гарри не мог в это поверить. – Волдеморт не побежден? Я не стал аврором? Не женился на Джинни?
На каждый вопрос Дамблдор отрицательно качал головой.
- А Сириус? – Гарри задрожал. – Он жив, он в порядке?
- Увы, - Дамблдор прикрыл глаза. – Сириус погиб.
- Нет, - прошептал Гарри, - нет…
Вспыхнувшая было, надежда угасла. Сириус все-таки погиб, бой в Отделе Тайн закончился так, как он помнит. Гермиона была серьезно ранена, Невилл пострадал…
- Гермиона здесь, в больнице? Я могу ее навестить.
- Гарри, Гермиона… Она погибла.
- Нет! Этого не может быть!
- Ничего нельзя было сделать, мой мальчик, ничего.
- А как же Рон? Он ведь…
- Он погиб.
- Что?! – Гарри не верил своим ушам.
- Пожиратели были настроены очень серьезно, - вздохнул Дамблдор. – Ты был им нужен живым, а остальных они не щадили.
Неужели, еще кто-то погиб? Этого просто не могло быть! Не могло!
- Кто, кто еще?
- Джинни Уизли, Невилл Лонгботтом, Луна Лавгуд, НимфадораТонкс, ремус Люпин, - каждое имя ложилось на сердце неподъемным камнем.
- Неправда! – Гарри вскочил с кровати. – Я не верю! Этого не может быть! Я же помню!
- Твое сознание отвергает страшную правду, - понимающе кивнул Дамблдор. – Защитная реакция, мой мальчик. Тебе нужно принять их смерть и смириться.
- Нет!
Гарри рванул на себя дверь и выбежал в коридор, Дамблдор не пытался его остановить.
Сгорбленная, абсолютно седая женщина в черном медленно шла, неровным шаркающим шагом. Гарри попытался проскочить мимо нее и замешкался на секунду. Ее лицо, застывшее, безжизненное, показалась ему смутно знакомым, но вспомнить ее он не мог. Старуха подняла на него невидящий взгляд, Гарри поежился, словно от холода.
- Мама пойдем, - взял ее под руку невесть откуда взявшийся Билл.
Мама?! Моли! Гарри отшатнулся и уперся спиной в дверь. Она распахнулась, и он упал, больно приложившись затылком.

@темы: "возвращаться - плохая примета", "мои фанфики"

---

Читаю Лик Победы, жду, когда же появятся знаомцы Окделла по Лаик, особенно Салина. Он, видимо, родственник, а скорее всего, сын, того Салина, кто был секундантом в поединке Рокэ и Эгмонта. Так как я заглянула в Яд минувшего. у меня появилось подозрения, что любовница Эгмонта Айрис вышла замуж именно за этого маррикьярца и, возможно, Альберто Салина - побочный брат Дика.

Альдо Ракан уверенно вступает на путь Волдеморта!
Отец любил повторять, что если хочешь кого-то понять – позови его в фехтовальный зал. Иноходец Эпинэ не раз наблюдал, как клинок в руке преображает человека: громогласный нахал превращается в нечто суетливое и жалкое, а женоподобный щеголь становится смертельно опасным, но Альдо Ракан фехтовал так же, как жил, уповая на силу и удачу. Самоуверенно, лихо и… глупо! А это роднит его с Сириусом Блэком

Беседа с эром Августом:
– Это была ошибка…
– Какая именно? То, что вы послали сына Эгмонта убивать человека, которому он присягнул? Или то, что вы сделали из Эпинэ отравителей?
– И то и другое, – развел руками Штанцлер, – но я… Каюсь, я принял жертву эра Гийома и солгал Ричарду, но у меня были благие намерения. Те самые, которыми выстлан путь в Закат. И теперь я живу в аду, потому что из-за моей ошибки убиты четверо Людей Чести и едва не погиб сын Эгмонта… Я не смог защитить мальчика. Так же как и многих других.

Они докатились до того, что продали Южную армию Фоме. Цвет Талига отправили умирать на чужбину. За деньги. Как простых наемников! Что мы забыли в Урготе?! Зачем нам влезать в чужие войны! Талигойские матери, жены, дети нас не простили бы…
– А как насчет матерей Эпинэ?
– Свобода стоит дорого, и потом… Робер, олларская свора решила покончить со всеми нами. Одним ударом. Их надо было остановить, я не знал как…

– А о том, что он растерзает себя сам, вы не подумали? Есть люди, которые не умеют убивать в спину. И, если на то пошло, почему вы сами не взялись за кинжал или не распили с Вороном бутылку вина?
– Потому что не имел права умирать, как это ни странно звучит. Так же как сейчас не имеешь права умереть ты.

Знакомо, не так ли?

@темы: "гербарий", "ОЭ"

---

Возвращаться - плохая примета (2)

Название: Лабиринт кошмаров
Автор: Скарапея
Бета: есть вакансия
Жанр: AU
Пейринг: ГП и галлюцинации
Рейтинг: R
Размер: мини
Статус: не закончен
Саммари: «Теперь это твой дом!» - сказал Гарри Поттер демону в облике белой совы. Он поужинал и лег спать, а проснулся в кошмаре.
Дисклеймер (отказ от прав): Все права на персонажей и сюжет "Гарри Поттера" принадлежат Дж.К. Роулинг. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Комментарии: Если в присутствии дементора человек вспоминает то, что действительно было, а боггарт принимает вид того, чего он боится, то демон по своему разумению тасует извлеченные из сознания (и подсознания) образы. Это не психотерапевтический сеанс, который выявляет истинные отношения, цель демона запутать, заморочить голову, разрушить личность человека.
Примечание: второй фанфик цикла "Возвращаться - плохая примета", отдельно от основного смысла не имеет.
Предупреждение: насилие, предательство и смерть персонажей происходят у Гарри в голове, но ему от этого не легче.


- Гарри, Гарри, проснись! – Джинни настойчиво трясла его за плечо.
Гарри невнятно пробормотал что-то, не желая выныривать из мира сновидений. Он полночи укачивал Джеймса, не желавшего спать в своей кроватке, и заснул, кажется, минуту назад.
- Гарри, пожалуйста, проснись!
Волевым усилием он заставил себя сбросить сонное оцепенение, попытался протереть глаза, не желающие раскрываться, но наткнулся на очки. «Как же? Ах, да!» - Гарри вспомнил, что надел их, когда разводил молочную смесь. Потом он кормил Джеймса, сидя в кровати. Наверное, так и заснул с малышом на руках и очками на носу.
- Гарри, где мы? – в голосе Джинни явственно зазвучали истерические нотки.
Гарри, наконец, открыл глаза и сел.
«Это – не наш дом! Совсем, не наш дом! Это же… Это…»
- Это ведь Тайная комната, да? – лихорадочно шептала Джинни, прижимая к себе спящего ребенка. - Как мы сюда попали? Почему?
Гарри потянулся за палочкой, которая обычно лежала на прикроватной тумбочке, но не нашел ни ее, ни тумбочку.
- Я сейчас, - он вскочил на ноги. – Я во всем разберусь!
Кровать стояла прямо посередине Тайной комнаты, и тапочек под ней не оказалось. К счастью, василиска тоже поблизости не наблюдалось, ни живого, ни мертвого. Оглядевшись, Гарри увидел в стене дыру, похожую на вход в туннель, ее он не помнил.
- Я проверю, что это. Сиди на месте, не вздумай вставать с кровати!
Кровать была островком надежности, на котором с Джинни и ребенком ничего не должно было случиться.
Гарри направился к стене, осторожно ступая босыми ногами по шершавому каменному полу. Он остро ощущал отсутствие волшебной палочки и непроизвольно сжимал пальцы правой руки в кулак.
Гарри подошел к проему и заглянул внутрь: круглый туннель диаметром в человеческий рост почти сразу поворачивал направо и, кажется, уходил вверх. «Быть может, он выведет нас из подземелья?» Он обернулся и замер: ни Джинни с ребенком, ни кровати, ни самой Тайной комнаты не было.
Он смотрел на лесную поляну, освещенную лунным светом. Гарри переступил с ноги на ногу: трава щекотала босые ступни. Черный паук, размером с крысу пробежал мимо него и скрылся за деревьями. Из темноты на поляну вышел юноша, высокий и тонкий.
- Привет, - дружелюбно улыбнулся он.
Гарри окаменел, в лунном свете он узнал эти правильные черты, высокий лоб, яркие блестящие глаза. На него смотрел пятнадцатилетний Том Марволо Риддл.
- Ты! – выдохнул Гарри. – Что ты здесь делаешь? – он шарил глазами по поляне в поисках оружия, какой-нибудь палки или камня.
- Мне скучно, - Том надул красиво очерченные губы. – В этой школе не с кем поговорить. Им ничего не интересно: только дурацкий квиддич и девчонки. Я совсем один, у меня даже фамилиара нет. Тайную комнату больше отпирать нельзя.
- Ты выпустил василиска, - процедил Гарри сквозь зубы, – он приметил суковатую палку и осторожно смещался в ее сторону.
- Да, - Том поднял глаза вверх, и его лицо озарила мечтательная улыбка. – Он меня понимал, представляешь? Я говорил с ним на парлестанге!
- Девочка погибла, - напомнил Гарри. – Миртл. Ты убил ее.
- Убил?! Я даже не знал, что она там сидит! Это была случайность. Можно подумать, ты никогда не ошибался.
- Так не ошибался, - Гарри подхватил палку с земли и оперся на нее, как на трость.
- И неизвестных заклинаний никогда не использовал? – вкрадчиво поинтересовался Том.
Гарри закусил губу, прикидывая, как совершить решительный бросок.
- Ты же чуть не убил студента. Тоже плаксу, - усмехнулся Том. – В том же туалете. Я же не виноват, что никто из преподавателей не появился и эту девчонку не откачал. А мне пришлось Тайную комнату запереть, я остался без друга!
- Ты убил моих родителей!
Гарри прыгнул вперед и замахнулся палкой.
- Это была дуэль!
Том увернулся от удара и вцепился в палку. Его темные волосы разметались, мягкие локоны падали на лицо. Честные глаза смотрели Гарри прямо в душу.
- Я пришел предложить Джеймсу Поттеру присоединиться ко мне. Я узнал, что мы оба – потомки Певереллов, я подумал, что мы сможем соединить Дары Смерти и победить ее! Но он не захотел меня слушать, сказал, что бросает мне вызов, будет биться со мной на поединке.
Гарри тяжело дыша, тянул на себя палку, Том держал ее крепко, не замолкая ни на секунду:
- Я был сильнее, я не хотел убивать его. Он должен был признать мою победу, когда я выбил у него палочку, и вручить мне свою жизнь. Он встал на колени для принесения клятвы, но твоя мама… Она же магглорожденная, она не знала наших обычаев и попыталась помешать. Она погибла, вмешавшись в ритуал, а Джеймс обезумел, бросился на меня, я всего лишь защищался!
- Ложь!
- Питер все видел, он может подтвердить, - сказал Том.
Гарри скосил глаза в сторону. Петтигрю неловко переминался у края поляны.
- Так все и было, - часто закивал он.
- Предатель!
Том и Петтигрю озадаченно переглянулись.
- Кого он предал? – спросил Том.
- Моих родителей. Хранитель Фиделиуса! - выплюнул Гарри. - Лучший друг!
- Хранителем Фиделиуса был Сириус, - сказал Петтигрю, - Мне они не доверяли, думали, я - трус.
Гарри рванул на себя палку. Том отпустил ее, и Гарри, не ожидавший этого, упал на траву.
- Спроси у кого угодно – я не был хранителем!
- Хранителем был Сириус Блэк, - убежденно произнесла Минерва Макгоннагал. – Питер, конечно, хороший мальчик, но ему никогда не поручили бы такое ответственное задание. Сириус… Сириус, к сожалению, вернулся к своей семье. Кровь – не вода.
- Это – не правда! Вы же знаете: это Питер – предатель, не Сириус!
Минерва поджала губы и покачала головой:
- Сириус – очень обаятельный мальчик, он может очаровать, убедить кого угодно. Гарри, ты не должен слушать его: он – убийца.
- Вы, что все забыли? Что с вами случилось? Что происходит?! – закричал Гарри.
- Успокойся, милый. Не расстраивайся так, - Макгоннагал попыталась прижать Гарри к себе, но он вырвался из объятий.
Жуткий треск, как будто кто-то ломился напролом через кусты, заставил всех обернуться. Огромный черный пес выпрыгнул на поляну. Петтигрю взвизгнул, подпрыгнул на месте и превратился в крысу. Жуткие челюсти сомкнулись на тельце грызуна.
- Бродяга! – радостно заорал Гарри.
- Убийца! – выкрикнула Макгоннагал, взмахивая палочкой.
С десяток ножей вонзились в грудь пса. Он вскинул лапы, словно хотел прыгнуть, и опрокинулся на спину. Гарри бросился к нему.
- Сириус!
Без сомнения, это был он! Гарри упал на колени. В нос ему ударил запах псины и застарелого пота.
- Сириус, Сириус, это же я! Ты узнаешь меня?
Даже под толстым слоем грязи, было видно, что его лицо заливает смертельная бледность. Взгляд широко распахнутых глаз стекленел. В судорожно сжатых челюстях трепыхалось крысиное тельце.
- Отпусти его, выплюнь, - Гарри потянул зверька, но зубы сжались еще крепче.
- Отпусти! Это гадость! Брось! Сириус, фу!
Гарри вырвал крысу и отбросил в сторону. Он попытался приподнять Сириуса. Внезапно он резко наклонился вперед, сплевывая кровь.
- Не дай… - прохрипел Сириус, - не дай уйти!
Гарри оглянулся - Петтигрю корчился у края поляны, пытаясь затолкать вывалившиеся кишки в прокушенный живот. Нет, сейчас он никуда убежать не сможет. Надо помочь Сириусу, надо… Палочки у Гарри не было, он отчаянно соображал, что делать. Можно ли вытащить ножи из тела? Он попробовал перехватить Сириуса поудобнее, чтобы осмотреть раны, но он выгнулся, изо рта хлынула кровь, голова откинулась безвольно, словно у тряпичной куклы.
- Нет!

Продолжение следует

@темы: "Возвращаться - плохая примета", "мои фанфики"

---

Полный стакан йаду!

Прочитала я однажды милый дженовый фик, взбесивший меня больше самого утонченного изврата с кинк-феста. Комментировать не стала - если нет точек соприкосновений, диалог невозможен - к тому же некоторые высказывания Автора заставляют меня сомневаться в его адекватности. Однако чувство недоумения пополам с ужасом не дают этот фик забыть. Выплесну яд и закрою страницу.

Итак, после битвы за Хогвартс заявляется к Гарри Смерть собственной персоной и сообщает, что героическое самопожертвование так ее расстрогало, что она готова отпустить троих погибших. Чудненько! За тысячелетия человеческой истории ничье самопожертвование впечатление на Смерть не произвело: ни афинского царя Кодра, ни римского юноши, бросившегося в пропасть в полном вооружении, ни наших современников, вызывавших огонь на себя. Куда им до Гарри Поттера!

ГП историю не читал и все, сказанное Смертью, принял за чистую монету. Логикой он тоже не обременен и не сообразил, что назвав троих, которые вернутся, он, тем самым, обречет на смерть остальных. Если бы моего ребенка некто мог спасти, но но предпочел других людей, я бы его сама придушила!! Автору такая мысль в голову не приходит, он не думает, что родственники тех, кого ГП спасать не пожелал, будут орать ему вслед: "Убийца!"

Как же выбрать тех, кто будет жить? На каких весах измерить горе родителей, потерявших единственного ребенка и горе осиротевшего малыша? Чья скорбь горше Денниса Криви или Джорджа Уизли? Я не знаю. Гарри и Автор не сомневаются - мы спасать будем по своему разумению! Люпин, Тонкс и Фред. Все остальные, кто потерял братьев, родителей и детей отходят в сторонку - сами виноваты: надо было вовремя к особе Мальчика-Мессии прислониться, тогда бы что-то и обломилось, а так нам друзей облагодетельствовать надо, не фиг на всяких примазавшихся размениваться.

Дивный, дивный новый мир! При Волдеморте качество жизни определялось чистотой происхождение, теперь право на жизнь зависит от близости к Поттеру!" Интересно, Автор догадывается, что изобразил апофеоз тоталитарного мышления? Вы - никто, пока вас не заметил Наивеличайший и не произвел в Друзья и Соратники.

Еще наперсток яда. Уже о слэше.

В очередной раз читая, что его анус призывно раскрылся навстречу, хочется добавить: и из него любопытным червячком выглянула какашка.

---

Кроссовер!

Предыстория.
Война.
Марволо Том М. Гонт провозглашает независимость Федерации Оловянных островов (магические поселения - суть острова в мире магглов).
Боевая организация - Стражи Полуночи (официальное название), прозвище "железнобокие". Авроры не перешедшие (меньше четверти0 на сторону Крауча были реорганизованы в полицию.

Б. Крауч провозгласил себя и.о. Министра Магии и объявил чрезвычайное положение. Его поддержали чиновники Министерства и Аврорат.

А. Дамблдор организовал тайный Орден Феникса, куда вошли некоторые чиновники, авроры и вчерашние выпускники Хогвартса.

Стража Гонта оказалась лучше организованной, дисциплинированной, оперативной. Крауч разрешил применение непростительных, потом прибег к помощи дементоров. Победу Гонту, в конечном счете, обеспечила поддержка маггловского правительства - он предоставил карту магических поселений и обязательство не подвергать магглов магическому воздействию (обливэйт, конфундус), маги стали считаться иностранными подданными, все вопросы с которыми решаются через консула. Крауч был захвачен, суд приговорил его к высшей мере наказания - прекращение рода, лишение личности и вечное служение.
Безликие сменили в Азкабане дементоров.
Рядовые авроры получили прощение и были приняты на службу (в том числе Лонгботтомы)

От магглорожденных потребовали отречения от кровного родства с магглами. Этому активно воспротивился Орден Феникса (чья деятельность во время схватки Крауча и Гонта была не заметна). Лили Поттер. урожденная Эванс публично отказалась выполнять распоряжение, молодая семья скрывалась, но однажды к ним явился сам Лорд-протектор с кровью сестры Лили и через нее стал зачаровывать маленького Гарри, Поттеры смирились, чтобы спасти ребенка, Лили отреклась от родства. Вскоре молодая семья скрылась в доме под Фиделиусом.

Гонт вступил в переговоры с магическими существами, заключение договора было решено сорвать, но Петтигрю выдал план, Орден Феникса был разгромлен, его участники захвачены с доказательствами деятельности. Нарушившие присягу авроры стали Безликими.
Показания Петтигрю дали возможность арестовать А. Дамблдора, но тот ускользнул прямо из кабинета. Хогвартс не принял назначенного директора, ученики начали сопротивление. Было решено лишить замок Силы. Однако никто не решался на такое кощунство. Вызвался Северус Снейп.
Сириус Блэк и Джеймс Поттер решили покарать предателя Петтигрю, они его убили, но попали в ловушку. Блэк был ранен и схвачен, Поттера Снейп обездвижел и замаскировал (расплатился за ВХ). Сириуса приговорили к смертной казни, но Регулас и Нарцисса вымолили ему жизнь.

Снейп смог лишить Хогвартс Силы: остановились лестницы, исчезли призраки, замерли портреты - замок стал музеем, туда переехал Отдел Тайн. Орден Феникса приговорил Снейпа к смерти.

Джеймс попытался спасти Блэка из Азкабана, но он попался. Ему грозила высшая мера. Лили обратилась к Снейпу (5-летний Гарри подслушал ее разговор с Макгоннагал). Снейп прямо на суде вызвал Поттера и убил его на дуэли. Через 8 месяцев Лили родила "посмертного" ребенка.
Слухи: Снейп потребовал от Лили переспать ним, но она отказалась и он убил Джеймса; Лили согласилась, и он избавил Джеймса от вечного существования Безликого, дочь от него.

@темы: "из ненаписанного"

---

Мечтая о кроссовере

Предыстория.

Лорд-протектор Оловянных островов Марволо Том М. Гонт.
Морфин нелепо погиб через 6 лет после того, как Меропа покинула дом. Марволо, желая во чтобы то ни стало сохранить род Слизерина, отыскал внука и, убедившись в его магических способностях, усыновил.
Если бы старик не забрал меня из приюта, я бы сошел с ума. Меня считали чудовищем, психопатом. Я сам начинал думать, что я какой-то выродок, подменыш.
Еще до Хогвартса он нашел Воскрешающий камень и сумел вызвать тень матери, после чего смерть потеряла для него и свой ужас и притягательность.
Сдал Хагрида и его акромантула, полувеликан был исключен, но в Азкабан не попал и палочки не лишился.
Открыл Тайную комнату, после долгих размышлений, рассказал о ней директору.
Вступил в Орден Вальпургиевых рыцарей, быстро достигнув руководящих постов, реорганизовал в партию (с боевым крылом, как в ЭТА, например).
Основные постулаты: Магическая Британия уже давно существует, как отдельное государство, что должно быть оформлено законодательно.
Необходимо урегулировать отношения с магическими народами и с магглами.
Правительство должно быть ответственно перед народом и иметь инструменты управления.
Безопасность населения - приоритетная задача.
Назрела необходимость реформы образования.
Любые разделы магии, как любые разделы науки, должны изучаться.

Его боевики уничтожали темных тварей, нападавших на мирные поселения, защищали маленьких волшебников от агрессии магглов. Все это подробно освещалось в прессе.
Было инициировано несколько процессов против коррумпированных чиновников.
В 1977 году Марволо Гонт стал министром, объявил себя Лордом-протектором независимого государства Оловянные острова. Против него выступил Бартоломью Крауч, которого поддержал глава Аврората Аластор Моуди. Началась, по сути, Гражданская война.

@темы: "из ненаписанного"