Валентин Придд. Октавианская ночь

[crfhfgtzpvtz]

После дуэли с Эстебаном Колиньяром (когда Дик вызвал семерых, а Рокэ их победил), Алва спросил, почему же Окделл не обратился за помощью к тому же Валентину Придду. Ничего путного ответить Дик не мог. Он не использовал ни единой возможности подружиться или завести приятельские отношения с тем, кого сам считал Человеком Чести.

И это роднит его с Гарри Поттером, который никогда не проявляет инициативы сближения - Рон и Гермиона подходят к нему сами, как и Драко Малфой. Впрочем, о ГП я как-нибудь распишу подробнее.

Дик Окделл отправляется на войну и возвращается с орденом.
Каникулы в Надоре укрепили в нем желание воевать и блистать в столице. Однако случилось непредвиденное: Сильвестр заболее и Люди Чести организовали заговор, они воспользовались смертью отравленных на причастии детей и начавшимися погромами. Дик об этом не знал, он мирно сидел в особняке Алва. когда его кузен привел обвиняемых в убийстве проповедников. Здесь Наль проявил себя с неожиданной для Дика стороны, он отказался прятаться:

– Нет… У тебя и так слишком много гостей. И потом я должен найти эра Августа и предупредить… Он в Тарнике, я поеду к нему.

В Тарнике? Если Дорак задумал избиение, то он начал его с королевской резиденции.

– Будь осторожен.

– Кому я нужен? – вздернул подбородок кузен. – Я не герцог, не маршал, я – толстый чиновник в заплатанных сапогах. Я проберусь.

Ах. Дикон, Дикон! Что ж ты так мало своего родича ценишь? Ну, не красавец, не задира -
он совсем не походил на героя, но он был им.

Что ж Ричард так быстро забыл об этом?

Неожиданно вернулся Рокэ и отогнал толпу от особняка. Епископ умолял его остановить погромы, но Алва медлил. Почему? Этот вопрос мучил Дика, его задавал Штанцлер и обвинители на суде. Еще при беглом прочтении я решила. что Рокэ ждал подхода Эмиля Савиньяка. Отправилась искать доказательства.
Итак, вечером Первый маршал выступил, отстранил бездействующего коменданта и вывел гарнизон, остановил грабежи и насилие, потом занялся идейными погромщиками. особняки тайных эсператистов (Людей Чести) поджигали, однако хозяева их покинули заблаговременно и вывезли ценности. Безумного фанатика - предводителя, а по сути болванчика в чужом заговоре, Рокэ запер в горящем дворце.
А потом:

Мимо промчался всадник, обогнал идущих и ловко осадил коня перед возглавлявшими колонну факельщиками.

– Монсеньор, мы подходим!

«Мы»… Мы – это Эмиль Савиньяк, с генералом все в порядке, и он подходит к городу! Но как он узнал?

– Спасибо, Роже. – Эр помнил по имени всех, с кем единожды говорил.

– Мой генерал ждет приказаний.

– Где вы?

– Сейчас, – Роже на мгновение задумался, – должны быть около Ларрины.

– Прекрасно. Ваше дело – промыть город от предместий через Верхний город к Данару и дальше к Нижнему. Мародеров – на фонари. Переусердствуете – не беда, но к полудню должно быть тихо. Отправляйтесь.

Видимо, Алва приступил к решительным действиям, рассчитывая на подход Савиньяка.

Ну и разговор с Сильвестром. Рокэ рассказал о том, что увидел, вернувшись в Олларию.

– Дальше я лег спать.

– Так сразу и легли?

– Нет, сначала пообедал, смыл дорожную пыль, послал в летние лагеря за Савиньяком и отправил пяток человек погулять по городу.


Насчет Савиньяка я права, плюс Алва собирал сведения, чтобы знать, как действовать.

В городе кого-то жгли и били, хотя я об этом уже говорил, а я пытался понять, кто все это затеял. С одной стороны, вы завели себе этого Авнира, позволили ему собрать стаю ревнителей веры, выпроводили меня – и не только меня – из Олларии, пригласили эсператистского епископа, назначили время диспута и заболели…

– Когда вы так излагаете, создается впечатление, что погромы затеял я.

– Именно. Но в таком случае вам бы доложили, что я вернулся и пристрелил одного из божьей стаи. Я ждал весточки, а ее не было. И я решил прогуляться.– Что было дальше?

– А ничего, – Рокэ пробежал глазами корешки лежащих на столе книг, – взошло солнышко, подошел Савиньяк. Я оставил Ансела разбираться с черноленточниками, а мы с Эмилем прочесали сначала Старый город, а затем – Нижний. На том все и закончилось.

На мой взгляд, очень важное суждение проповедника:

- Рокэ Алва из тех людей, что прикрывают добро грубостью и насмешками. Это – гордыня, но на весах Создателя доброе сердце перевешивает злой язык. Опаснее укрывающие яд в меду и сталь в бархате, они Создателю отвратительны

К Снейпу это тоже относится.

Просто мудрая мысль:

– Сомнения дарованы нам Создателем, ибо лишь Он непогрешим. Лишь Ему ведомо: кто бел, кто черен. Тот, кто не ведает сомнений, даже вознося молитвы Создателю, служит Чужому.

Ну и просто прелесть, что такое. Фанатик Алве:

– Отродье Леворукого! – изрек тот. – Пособник еретиков! Изыди!

– Не хочу.



Сильвестр встал с одра болезни и начал разбираться. Меня интересовало, был ли замешан в заговоре Придд. однозначного ответа я не нашла.
Итак, разбирательство:

Первый маршал Талига Рокэ Алва задумчиво изучал потолок, тессорий [33] Манрик шептался с адмиралом Альмейдой, братья Ариго изображали из себя соляные столпы, кансилльер читал какие-то бумаги, супрем [34] Придд разглядывал свои ногти, экстерриор [35] Рафиано светски улыбался, а геренций [36] Гогенлоэ-ур-Адлерберг красноречиво покашливал, прикрывая губы платком.

Король многословно и с выражением расписывал зверства толпы и доблесть Первого маршала, подавившего бунт. Разумеется, Его Величество вещал с чужих слов. Сам он ничего не видел и ничего не знал – сидел в летней резиденции и любовался на фиалки, и вместе с ним любовались Штанцлер, Ариго, Придды, Карлионы и прочие Рокслеи. Бедные фиалки, они от такого внимания наверняка покраснели.

Похоже Придд был в курсе (не Валентин, который все еще граф Васспард, а его отец)

Валентина Придда графа Васспарда Ричард Окделл не видел с Лаик. Юноша знал, что однокорытник в Олларии, но судьба их свела только один раз – в доме Капуль-Гизайлей во время приснопамятного карточного вечера. Тогда наследник Приддов «не узнал» оруженосца герцога Алвы, а теперь настаивает на срочной встрече. Зачем?

Ричард перечитал вежливое холодное письмо – Придды вообще славились воспитанием и выдержкой. Их уважали, но, в отличие от Эпинэ, не любили. Потомки убитого Рамиро Алвой маршала Эктора хранили верность Раканам и старым традициям, а судьба хранила их. Многие некогда многочисленные и сильные фамилии за четыреста лет либо вымерли, либо утратили влияние и значимость, а «спруты» держались, опровергая старую примету о том, что глава Великого Дома одинок, как дуб в степи.

Приддов хватило бы самое малое на рощу, потому они и пожертвовали оступившимся Джастином. Теперь наследник – Валентин, и у него четверо братьев, не считая толпы дядюшек и кузенов. Что графу Васспарду понадобилось от него, Ричард не представлял, но Валентин просил герцога Окделла быть в полдень в таверне «Белая гончая», что на улице Лодочников.

В Лаик граф Васспард держал герцога Окделла на расстоянии, теперь герцог Окделл отплатит той же монетой. Придды полагают себя выше всех, но убивший предателя и спасший наследника и королеву Алан Святой сделал для Талигойи больше, чем проигравший войну маршал Эктор Придд. Да и пять лет назад… Эгмонт Окделл поднял восстание и погиб, а Вальтер Придд промешкал и уцелел.

В «Белую гончую» Ричард вошел с двенадцатым ударом колокола на ближайшей башне. Герцог не обязан мчаться, высунув язык на зов графа, он точен, как и положено Окделлу, но не более того. Васспард, одетый в цвета Рокслеев, ждал, сидя в углу у окна. При виде Ричарда он поднялся, как и следовало по этикету. В ответ Ричард слегка наклонил голову, произнеся загодя приготовленную фразу:

– Рад вас видеть, Валентин. Чем могу служить?

– Рад вас видеть, Ричард, – в больших светлых глазах радости не было, – я принес вам письмо. Особа, его написавшая, доверилась нашей с вами Чести. Я намерен сохранить доверенную мне тайну любой ценой.

– Я понял, сударь, – на самом деле Дик не понимал ничего, но так в затруднительных случаях говорил Эмиль Савиньяк, а этот случай обещал стать затруднительным.

– Я рад, что мы понимаем друг друга.

Ричард не сомневался, что Валентин готов схватиться за шпагу. Отчего-то юноше стало очень весело, так, словно он выиграл пари или победил в поединке.
– Разделяю ваши чувства, Валентин. Где письмо?

Граф вынул узкий , запечатанный алым воском. Коронованный леопард и роза! Святой Алан, Ее Величество!

Если б Валентин не обдал Дика горным холодом, юноша не утерпел бы и вскрыл письмо немедленно, а Придд стал бы лучшим другом, но теперь о братании не могло быть и речи. Ричард, беря пример с Первого маршала Талига, нарочито медленно поднял голову и посмотрел собеседнику в глаза:

– Говорила ли известная нам особа что-либо относительно ответа?

– Нет, – Валентин зол и обижен. Ему не хотелось отдавать письмо, но пришлось.

– В таком случае благодарю вас за оказанную услугу. Вы очень любезны.

– Не стоит, – Придд поднялся, – вы мне ничем не обязаны.

– Повелители Скал сами решают, кому и сколько они должны, – неторопливо произнес Ричард и тоже поднялся. – Надеюсь в ближайшем будущем отплатить вам любезностью за любезность.

Они холодно поклонились друг другу и разошлись, к явному огорчению трактирщика, впрочем, утешившегося брошенным Диком таллом. Слова благодарности и восхваления щедрости молодого господина убедили Ричарда в том, что Валентин не счел уместным порадовать хозяина хотя бы суаном. Спруты всегда слыли скупцами, причем заслуженно.

Это последняя встреча не врагов. Друзьями или, хотя бы единомышленниками, они никогда не станут