Валентин

[crfhfgtzpvtz]

Читая форум Камши, я регулярно встречаю вопрос, повергающий меня в недоумение: «За что Валентин так ненавидит Дика?» Ответить на него невозможно, так как Валентин - не репортер, и судить о том, что именно он испытывает к тому или другому персонажу, сложно. Тем более, искать причины. Однако можно зайти с другого конца и выяснить: «За что же Валентина ненавидит Дик?»

Первая встреча 16-летних юношей в Лаик:

Рядом разглядывал свои руки молодой человек с безупречным лицом, скорее всего, наследник дома Приддов.

Нужно заметить, что во время полугодового обучения нельзя использовать родовые имена и титулы, только нареченные: Дик, Валентин, Арно. Ричарда предупредили б осторожности, он не должен ни с кем сближаться, а тем более конфликтовать и поддаваться на провокации. Вероятно. Валентин получил такой же совет.
В Лаик появился шутник, называющий себя Суза-Муза Лаперуза, граф Медуза, который бросает вызов капитану Арамоне и мастерски достает его. Кто же это? Дик подозревает Валентина.

Валентин Придд был холоден и осторожен, он с Диком и то не разговаривал, чтобы не вызвать подозрений. Хотя, с другой стороны, днем можно быть одним, а ночью — другим…

Очередная выходка Сузы-Музы вывела Арамону из себя. При обыске в комнате Дика нашли улики. За него вступаются братья Катершванц, Арно, Берто и Паоло, берут вину на себя. Дик тоже заявляет, что он Суза-Муза. Унары заперты. Они стараются вычислить шутника. Слова Альберто:

- Я ставлю на Эстебана или Валентина.
— Валентин нет! — выкрикнул Дикон. — Он же…
— Человек Чести и наследник Приддов, — хмыкнул Паоло, — тоже мне, секрет Леворукого! Если он такой замечательный, почему его тут нет?
— Потому что… Он не вправе… Мы обещали. — Дикон осекся на полуслове.
— Вы обещали не прикрывать друг другу спину? — поднял бровь Альберто. — Тогда чего удивляться, что Людей Чести четвертый век колотят.
Спору разгореться не дали.
— Валентин поступил мудро, но недостойно, — примирительно сказал Арно, — но я ставлю на Эстебана. Эта проделка совершенно в его духе, а от наглости до смелости, как от каплуна до ворона.

В действительности, каверзы устраивал мэтр Шабли в расчете на то, что разъяренный Арамона будет притеснять унаров, и те пожалуются высокопоставленной родне, после чего капитана вышибут из Лаик. Валентин Придд нашел у себя в комнате улики в первый же день. Как и Окделл он опасался провокаций, но, в отличие от него, собирался упредить их и обыскал свою комнату. Придд спрятал находку в дупле и использовал ее всего раз, когда оставлял доказательство кончины Сузы-Музы. Именно он спустил мешок с едой заключенным в Галерее унарам. Мне кажется, заявляя о кончине Сузы-Музы, Валентин стремился остановить его выходки, которые зашли чересчур далеко. ИМХО

Еще одна характеристика Валентина. Слово Альберто Салина:

- Твой любезный Валентин для меня в одной цене с Эстебаном.
— Валентин… — вскинулся Ричард.
— Человек Чести? — перебил Альберто. — Что ж, тем хуже для него. И для тебя, кстати. Благородство предков не извиняет подлости потомков. У нас говорят — знатное имя для мерзавца то же, что красная юбка для старухи.
— Валентин не сделал ничего плохого, не то, что Эстебан.
— Придды в опале, Колиньяры — на коне. Было б наоборот, Валентин стал бы Эстебаном, а Эстебан — Валентином. Наши имена, похоже, секрет только для тебя, Ричард. Еще бы, зачем Людям Чести знать, сколько детей у «навозников» и как их зовут. Хотя ты и своих-то не узнал.

Итак, Ричард относится к Валентину Придду нейтрально доброжелательно. После окончания Лаик они не общаются.

Встреча с Валентином, у Марианны.

В углу мелькнули удивленные глаза Валентина Придда, но он не подошел — здороваться с Вороном было выше его сил. У Валентина есть личная причина для ненависти. О ней Дику рассказала сама королева - чистейшая Катарина.

Дик имеет в виду историю Джастина. В этом эпизоде раскрывается одна из ярких особенностей Окделла: он составляет свое мнение о людях по информации недостаточной и непроверенной, и считает это мнение непреложной истиной. По сути, он людей не видит и не слышит – только их проекции в своем сознании.
После дуэли с Эстебаном Колиньяром (когда Дик вызвал семерых, а Рокэ их победил), Алва спросил, почему же Окделл не обратился за помощью к тому же Валентину Придду. Ничего путного ответить Дик не мог. Он не использовал ни единой возможности подружиться или завести приятельские отношения с тем, кого сам считал Человеком Чести.

Валентина Придда графа Васспарда Ричард Окделл не видел с Лаик. Юноша знал, что однокорытник в Олларии, но судьба их свела только один раз – в доме Капуль-Гизайлей во время приснопамятного карточного вечера. Тогда наследник Приддов «не узнал» оруженосца герцога Алвы, а теперь настаивает на срочной встрече. Зачем?

Интересно сравнить это воспоминание Ричарда и его непосредственное впечатление от встречи. Тогда поведение Валентина не казалось ему оскорбительным, напротив, Дик его «понимал» и «сочувствовал».

Ричард перечитал вежливое холодное письмо – Придды вообще славились воспитанием и выдержкой. Их уважали, но, в отличие от Эпинэ, не любили. Потомки убитого Рамиро Алвой маршала Эктора хранили верность Раканам и старым традициям, а судьба хранила их. Многие некогда многочисленные и сильные фамилии за четыреста лет либо вымерли, либо утратили влияние и значимость, а «спруты» держались, опровергая старую примету о том, что глава Великого Дома одинок, как дуб в степи.
Спруты – молодцы! С точки зрения ЛЧ хранили верность Раканам, а на деле никогда не служили потомкам королевы Бланш.
Приддов хватило бы самое малое на рощу, потому они и пожертвовали оступившимся Джастином. Теперь наследник – Валентин, и у него четверо братьев, не считая толпы дядюшек и кузенов. Что графу Васспарду понадобилось от него, Ричард не представлял, но Валентин просил герцога Окделла быть в полдень в таверне «Белая гончая», что на улице Лодочников.
В Лаик граф Васспард держал герцога Окделла на расстоянии, теперь герцог Окделл отплатит той же монетой. Придды полагают себя выше всех, но убивший предателя и спасший наследника и королеву Алан Святой сделал для Талигойи больше, чем проигравший войну маршал Эктор Придд. Да и пять лет назад… Эгмонт Окделл поднял восстание и погиб, а Вальтер Придд промешкал и уцелел.

Я обращаю внимание, что в Лаик и после Лаик. Ричард так не думал. Никаких претензий Приддам, вообще, и Валентину не предъявлял. Что изменилось, кроме положения Окделла, ставшего оруженосцем ПМ и кавалером Ордена?

В «Белую гончую» Ричард вошел с двенадцатым ударом колокола на ближайшей башне. Герцог не обязан мчаться, высунув язык на зов графа, он точен, как и положено Окделлу, но не более того.

Дик видит себя светским человеком. безукоризненно вежливым, но отстраненно-холодным. Интересно, как он смотрелся со стороны. Жаль, другого репортера нет.

Васспард, одетый в цвета Рокслеев, ждал, сидя в углу у окна. При виде Ричарда он поднялся, как и следовало по этикету. В ответ Ричард слегка наклонил голову, произнеся загодя приготовленную фразу:
– Рад вас видеть, Валентин. Чем могу служить?
– Рад вас видеть, Ричард, – в больших светлых глазах радости не было, – я принес вам письмо. Особа, его написавшая, доверилась нашей с вами Чести. Я намерен сохранить доверенную мне тайну любой ценой.

А почему в глазах должна была присутствовать радость? В глазах Ричарда ее же не было. Деловая встреча светских людей.

– Я понял, сударь, – на самом деле Дик не понимал ничего, но так в затруднительных случаях говорил Эмиль Савиньяк, а этот случай обещал стать затруднительным.

Ричард не понял! Не понял, что ему передают письмо, которое может скомпрометировать адресата. Валентин считает себя ответственным за сохранение тайны. Забегая вперед, он также считал себя ответственным за Мэллит, причем не только во время дороги. Валентин не складывает с себя ответственность, когда формально может сделать это, он старается помочь девушке преодолеть душевный кризис.

– Я рад, что мы понимаем друг друга.
Ричард не сомневался, что Валентин готов схватиться за шпагу. Отчего-то юноше стало очень весело, так, словно он выиграл пари или победил в поединке.

Скорее всего, Ричард принимает за готовность схватиться за шпагу, решимость Валентина выполнить взятые на себя обязательства. Возможно, с точки зрения Валентина Ричард недостаточно серьезно относится к ситуации. И он прав, Ричард не понимает, в чем дело. Ему весело, он продолжает совершенно бессмысленный для себя диалог.

– Разделяю ваши чувства, Валентин. Где письмо?
Граф вынул узкий , запечатанный алым воском. Коронованный леопард и роза! Святой Алан, Ее Величество!
Если б Валентин не обдал Дика горным холодом, юноша не утерпел бы и вскрыл письмо немедленно, а Придд стал бы лучшим другом, но теперь о братании не могло быть и речи.

Во-о-от! Ему же четко сказали: «…особа, его написавшая, доверилась нашей с вами Чести. Я намерен сохранить доверенную мне тайну любой ценой». А он собирается вскрыть письмо немедленно. В таверне, при Валентине! Сделай Дик это, граф Васспард, возможно, и схватился бы за шпагу. Кстати, мне любопытно о каком ледяном холоде думает Дик? Он же сам собирался держать графа Васспарда на расстоянии и свое намерение осуществил.

Ричард, беря пример с Первого маршала Талига, нарочито медленно поднял голову и посмотрел собеседнику в глаза:
– Говорила ли известная нам особа что-либо относительно ответа?
– Нет, – Валентин зол и обижен. Ему не хотелось отдавать письмо, но пришлось.

Ага, раз братания и совместного чтения письма не произошло, Валентин должен быть зол и обижен. Он ведь думал, Ричард Окделл примчится, высунув язык, будет умолять отдать письмо, прочитав его, бросится посланнику на шею… Жаль, что Дик родился герцогом. Был бы второй Дидерих!

– В таком случае благодарю вас за оказанную услугу. Вы очень любезны.
– Не стоит, – Придд поднялся, – вы мне ничем не обязаны.

Вот это прекрасно. Дик роль светского человека выдерживает, для Придда она привычна.

– Повелители Скал сами решают, кому и сколько они должны, – неторопливо произнес Ричард и тоже поднялся. – Надеюсь в ближайшем будущем отплатить вам любезностью за любезность.

А вот это лишнее. Ричард не мог не щегольнуть пафосом.

Слова о долге для него ничего не значат. Дик забудет их. За любезность он не отплатит никогда.

Они холодно поклонились друг другу и разошлись, к явному огорчению трактирщика, впрочем, утешившегося брошенным Диком таллом. Слова благодарности и восхваления щедрости молодого господина убедили Ричарда в том, что Валентин не счел уместным порадовать хозяина хотя бы суаном. Спруты всегда слыли скупцами, причем заслуженно.

Ричард так хочет быть лучше этого Спрута. Хотя бы щедрее. Хотя бы за чужой счет.