Кингсли.
читать дальше
Людо Бэгмен – недалекий, тщеславный, глупо азартный мелкий чиновник, когда-то игрок в квиддич, а теперь просто игрок, к тому же нечистый на руку. Совершенно пустой человек, занимающий незначительную должность, он сам создал себе неприятности. Своим длинным языком, неосмотрительностью, легкомысленными пари, неразумными тратами. Он сам загнал себя в ловушку, но вытаскивать его будут мои ребята! Кто знает, быть может, кто-то из них заплатит за благополучие Людо своей жизнью. Так неправильно! Он не стоит того, чтобы за него погибали другие! Кричит в моей душе обиженный голосок. Нельзя так думать. Нельзя делить людей на категории. С этого и начинаются Пожиратели Смерти. Не с получения Метки. Не важно, по каким критериям идет отбор: по чистоте крови, национальности, имущественному признаку или моральным качествам. Как частное лицо я могу уважать или не уважать, кого мне заблагорассудится, но для аврора, как для целителя, все равны. Людо Бэгмен в опасности, и я буду его спасать. Ценой своей жизни, ценой жизни моих ребят.
Да, я отправляю своих друзей в бой, возможно, на смерть. Когда вот так отправляли меня, было легче. Я делю опасность вместе со своими людьми, Скримджеру сложнее он не может себе этого позволить. Я догадываюсь, что он чувствует, когда дает нам задание. Я не хочу даже думать о том, чтобы я чувствовал, если бы сам предупредил противников о готовящейся операции. Я не хочу знать, о чем сейчас думает Снейп. Я уверен, он участвует почти во всех акциях, о которых предупреждает нас, и понимаю, почему он не пытается этого изменить.
Я вглядываюсь в лица моих ребят. Кого взять на операцию? Грина, у которого месяц назад родилась четвертая дочка или Уиллоуби, чья парализованная мама уже десять лежит в палате Мунго? Эштона, которому осталось полгода до пенсии, или стажера Филлипса? Тонкс… Тонкс в нетерпении едва не подпрыгивает, рвется в бой. Рвется доказать и оправдать.
Сегодня придется включить ее в группу – Грозный Глаз и так смотрит на меня косо. Я ухмыляюсь невольному каламбуру. Аластор считает, я нарочно не допускаю Тонкс к полевой работе, подозревает в шовинизме, периодически читает лекции о равенстве магов и ведьм в боевых заклинаниях. Я, действительно, не пускаю Тонкс в бой, когда у меня есть такая возможность. Я не думаю, что она будет сражаться плохо и ее тут же убьют; я боюсь, она будет сражаться очень хорошо и убьет сама. Не знаю, раскалывается ли при убийстве душа, но что-то с ней происходит. Ремус Люпин стареет, как все мы, его шрамы не исчезают, но меняются каждое полнолуние, а Фенрир Грейбек за тридцать лет не постарел ни на день и нападает даже в отсутствии полной луны. Оборотни – темные существа, изменения происходящие с ними очевидны. Но с человеком тоже что-то происходит, часто незаметное внешне. Убийство накладывает отпечаток, неизгладимый отпечаток. Наверное, это можно сравнить с потерей чувствительности в лишенной нервов конечности. Омертвевшие ткани не ощущают жара и холода, омертвевшая душа не чувствует радости и горя, она живет войной. Я не хочу, чтобы Тонкс становилась человеком–обрубком с ампутированной душой. Отец может быть воином, а иногда и должен, но какая мать из амазонки, отрезавшей грудь для удобства стрельбы из лука?
В этот раз придется ее взять, у меня нет убедительного предлога, а Грозный Глаз сейчас в Аврорате, гоняет инструкторов. Ну, ладно, быть может, все обойдется – Снейп сказал, что Пожиратели хотят купить сотрудничество Людо, а не устроить показательную акцию устрашения.
- Тонкс, Филлипс, Уиллоуби , за мной!
Пожиратели аппарируют чуть ли не в наши теплые объятия, грозя сломать весь мой план. Я рассчитывал взять их, когда они взломают охранные чары на коттедже Бэгмена, тогда можно будет открыть дело. Остается только гадать, какой стратег выбрал для аппарации те же кусты ежевики, за которыми затаились мы с Филлипсом. Я сразу же вжимаю стажера носом в землю и падаю рядом. От Пожирателей нас отделяют только колючие ветки. Филиппс – молодец! Не барахтается и старается дышать тише. Я от всей души надеюсь, что Тонкс не кинется геройствовать, а выполнить мой приказ.
Пожиратели удаляются по тропинке, я осторожно приподнимаюсь и разрешаю встать на колени Филлипсу. Их трое, они направляются к рыбацкому домику, стоящему на сваях прямо в воде. Интересно, как они будут его окружать? Левитировать над водой можно, однако, это требует сил и высокой концентрации, Бэгмен легко может вылететь из окна на метле. Пожиратели проверяют местность на магию. Надеюсь, теперь Филлипс понял, почему я не разрешил накладывать водоотталкивающих и согревающих чар, несмотря на накрапывающий дождик. Разобравшись с характером охранных заклинаний, Пожиратели приступают к их ликвидации. Но почему они не пытаются следить за окнами? Присмотревшись, я замечаю на крыше еще двоих. Указываю Филлипсу, знаками приказываю сбить их по моему сигналу.
- Не с места! Вы арестованы, - поднимаюсь я во весь рост, и на нос мне падает крупная капля.
В меня тут же летит обезоруживающее заклинание. Я ставлю щит, Филлипс поражает Ступефаем одного на крыше. Напарник не дает ему упасть, они исчезают, скорее всего, аппарируют нам в тыл. За спиной я слышу голос Тонкс – так и есть! Я атакую и отражаю атаки, Филлипс держится молодцом. Уиллоуби оглушает своего противника. Дождь идет все сильнее. Потоки воды льется за шиворот, мантия мгновенно тяжелеет. Какая–то тварь с развитым воображением посылает в Филлипса замораживающее заклинание, и он тщетно бьется в ледяных доспехах. Тонкс расправляется со своим противником и бросается на помощь Уиллоуби, которого обезоружили и прижали к стене. Внезапно Пожиратели аппарируют, оставив нас с ощущением украденной победы.
Я бросаюсь в дом – он пуст. Человек, успешно бегающий от гоблинов, и не сбежит от увлеченных дракой авроров и Пожирателей? Еще как сбежит! Видимо, исчезновение Бэгмена заметил старший из наших противников и через Метку отдал приказ уходить.
Тонкс разморозила Филлипса. Он хлюпает носом, длинные кудри развились от воды и облепили лицо. Все-таки в битве под дождем лысина – это очень удобно! Вот и Тонкс укоротила волосы до ежика.
Уиллоуби мнется нерешительно, я хочу его подбодрить – с кем не бывает – но он поднимает растерянные глаза:
- Это был Гаскелл, я узнал его и не смог…
Миссис Гаскелл лежит в той же палате, что и мать Уиллоуби. Два любящих сына уже десяток лет встречаются в Мунго, вместе тормошат целителей, разыскивают редкие зелья, передают друг через друга послания мамам.
Я оглядываюсь на стажера – молчит, прячет глаза. Вспомнил слизеринку, с которой на Высших Зельях сидел или заклятого друга по квиддичу? У каждого из нас есть кто-то, кого мы бы не хотели встретить вот так.
Мы начинаем обыскивать дом. Внезапно, я понимаю, что и Гаскелл не добил Уиллоуби, когда имел такую возможность. Почему-то от этой мысли становится еще более скверно.