Я покопалась и нашла заначку.
Иван, для тебя! чтобы плакать.
читать дальшеДорогой Николя, я надеюсь, вы позволите называть вас этим именем? Ведь исследование, которое потрясло Гильдию алхимиков и зельеваров, подписано именем Николя Фламмеля. Нет, вы не думайте, что я заинтересовалась алхимией, просто Гораций уже вторую неделю ходит по Хогвартсу с отчетом Гильдии и всем, кому не удалось увернуться, его зачитывает. А потом долго объясняет чем же так замечательно это открытие. Он сокрушается о смерти «величайшего алхимика тысячелетия» и радуется, что у Николя Фламмеля нашелся дальний родственник, достаточно сведующий в науке, чтобы упорядочить его разработки и предоставить их Гильдии. Мы радуемся вместе с ним...
За один год до...
- Мне нужен думосброс, - Гарри показал флягу и пояснил, - Снейп отдал свои воспоминания, его Волдеморт убил. Там, в Хижине. - Он махнул рукой в неопределенном направлении, но Хижина поблизости была только одна.
Минерва Макгоннагал провожает взглядом детей, направляющихся в кабинет директора. «Умер? Снейп? Так просто? Не может этого быть!» Она почти разочарована. Ненависть, копившаяся в душе, требует выхода. «Он не может просто умереть! Его должны судить публично, казнить всенародно, унизить, растоптать, уничтожить все, что с ним связано! Убийца и предатель, лжец!» Ледяной волной ее окатывает подозрение: «А если он их обманул? Может быть, это такой хитрый план, притвориться мертвым, а потом… Ну, что стоит обмануть подростков тому, кто годами обманывал великого Дамблдора?» Она должна лично убедиться в его смерти.
Серая полосатая кошка проскальзывает в туннель. На грязном полу хижины чернеет фигура волшебника, вокруг него растекается кровавая лужа. Кошка подходит ближе, приторный запах забивает ей нос. Она фыркает, брезгливо отдергивает лапу. Лужа пахнет смертью, и кошка не собирается в нее наступать.
Пожилая женщина делает решительный шаг и склоняется над телом. В полумраке кровь кажется черной, сливается с мантией. Волосы закрывают лицо. Только два светлых пятна – кисти рук – смутно белеют на черном фоне. Бессильно упавшая левая рука, видимо, тянулась к горлу. Пальцы правой судорожно сжаты, как будто стараются что-то удержать. А из рукава выглядывает палочка. «Странно, если он успел отдать Гарри воспоминания, почему не вынул палочку? Остановить кровь, закрыть рану, принять противоядие… Не верю, что у него не было безоара! Не думаю, что дети стали бы ему мешать. Почему он даже не попробовал?» Минерва протягивает руку, стараясь сдержать дрожь отвращения. Эти ужасные сальные патлы, да еще перемазанные в крови. Отравленной! Мерзость! Она поворачивает голову и отбрасывает волосы, чтобы видеть лицо. От ужаса перехватывает дыхание. «Это не он!» Минерва замирает, старается дышать глубоко и размеренно. Она закрывает глаза и восстанавливает в памяти облик своего бывшего ученика, коллеги, директора. Худенький некрасивый мальчик, мрачный юноша, на редкость неприятный мужчина. Минерва снова вглядывается в лежащего у ее ног волшебника. Это Северус Снейп, но что-то не так. «Глаза, - понимает она, - у него закрыты глаза».
Глаза Снейпа – пустые, холодные, такие черные, что не различить зрачка - завораживали и пугали. Воистину, если глаза – зеркало души, то его душа была мертва и черна. А в последний год встречаться с ним взглядом никто не решался. Как будто сама тьма смотрела из отверстий гипсовой маски, в которую превратилось его лицо. Сейчас глаза закрыты, и лицо кажется до странности обычным, просто человеческим лицом, очень спокойным. Ей чудится, что длинные ресницы дрожат. «Не может этого быть! Но все же…» Минерва направляет палочку и шепчет заклинание.
«Жив. Он жив, но без сознания от потери крови». Ничего удивительного: Артура Уизли змея погрызла основательно, и помощь пришла не сразу, а он через месяц был жив и здоров. Снейпа она укусила всего раз и совсем недавно. «Что же теперь делать?» Она не может просто уйти, позволить ему умереть и ускользнуть от правосудия. Северус Снейп должен ответить за смерть Альбуса Дамблдора, за все совершенные им злодеяния. Какой бы ни был исход сегодняшней битвы, он предстанет перед судом. Студенты и преподаватели Хогвартса, все, кто знал и любил Альбуса Дамблдора посмотрят в глаза его убийцы, бросят Снейпу в лицо свою ненависть и презрение, увидят его казнь.
Минерва не сомневается в своем решении. Она кладет ему в рот безоар, с которым не расставалась весь этот год, останавливает кровь, заживляет рану. Его необходимо трансфигурировать во что-нибудь мелкое, например, в мышь. «Ага, летучую», - нервно усмехается она, но обходится без изысков.
Из туннеля выбирается кошка с мышью в зубах. Человеческое сознание требует не сжимать челюсти, и она держит зверька аккуратно. Кошка пробирается привычным путем через лаз. В покоях декана Гриффиндора она прыгает на узкую кушетку и выпускает мышь из пасти. Вернув себе человеческий облик, Минерва Макгоннагал трансфигурирует зверька. Грязная, пропитанная кровью мантия падает на пол, как растерзанные крылья огромной летучей мыши. Минерва отворачивается к нише, достает зелья. Кроветвор, обезбаливающее, их часто приходилось использовать в этом году. Она подходит к кушетке и направляет палочку «Энервейт!» Снейп вздрагивает всем телом. Он с видимым усилием открывает глаза, но сфокусировать взгляд не может. Преодолевая отвращение, Минерва приподнимает его голову и подносит кубок к губам.
- Пей, это кроветвор и …
Снейп пытается отвернуться, но его лицо искажается от боли. Глаза закатываются. «Сейчас потеряет сознание». - понимает она. Ей хочется залепить Снейпу пощечину, но это не поможет, скорее наоборот.
- Обезбаливающее, - цедит Минерва. Кубок глухо стукается о стиснутые зубы. Она давит сильнее, сопротивляться Снейп не может. Он вынужден разомкнуть рот и проглотить зелье. На лбу выступает испарина. Рука тянется к шее – видимо, боль в израненном горле невыносима. Минерва отпускает его голову и отходит от кушетки. Поджав губы, она смотрит на бьющееся в судорогах тело. Снейп задыхается, захлебываясь собственной кровью, скрюченные пальцы бессильно скребут мантию. Она никогда не считала себя жестокой, но сейчас, наблюдая мучения этого человека, не чувствует жалости. Жалеть его невозможно, наверное, даже преступно. Наконец Снейп затихает. Минерва наводит на него сонные чары и покидает свои покои.
Хотя отсутствовала она недолго, Гарри Поттер успел просмотреть воспоминания и отправиться на встречу с Волдемортом. Минерва присоединяется к защитникам замка.
***
Минерва Макгоннагал прислонилась к стене и прикрыла глаза. События этой ночи смешались в ее сознании. Ей необходимо во всем разобраться, понять, что делать дальше, но воспоминания наползают друг на друга. Она сжимает пальцами виски. Слишком яркие эмоции, слишком сильные переживания. Тягостное ожидание, когда Гарри отправился на встречу с Волдемортом. Ужас и отчаяние – он погиб! Радость – он жив, он вышел на поединок – пророчество исполнится! Ликование – Волдеморт повержен! Скорбь при мысли о павших. И смятение. Да, смятение охватывает ее после слов Гарри о верности Снейпа. Минерва не знает, что и думать: «Нужно посмотреть воспоминания самой, прежде чем что-то решать». Но времени нет. Авроры проводят аресты – сгоняют растерянных упивающихся, отбирают у них палочки и связывают. Орден Феникса фактически захватил власть, провозгласив Кингсли министром. В Большом зале оказывают помощь раненым. Тела защитников замка складывают в одной из аудиторий, тела нападавщих прямо на улице. Необходимо как можно скорее убрать инфери, которые уже начали разлагаться, мертвых акромантулов…
Минерва мечется между ранеными, орденовцами, уцелевшими защитниками. Она договаривается с госпиталем о помощи, уговаривает детей поесть и отдохнуть, распределяет обязанности. Ей некогда, некогда думать о Снейпе! Хорошо, что некогда.
- Визжащая хижина сгорела, и от Снейпа не осталось даже тела, - задумчиво произносит Кингси, когда все упивающиеся, в том числе и мертвые, отправлены в Аврорат.
- Признаться, я бы не знал, что с ним делать. Даже если Гарри прав, и Снейп действительно выполнял план Дамблдора, доказать это будет непросто.
Его слова останавливают Минерву, которая собиралась посоветоваться с ним насчет Снейпа. Вместо приготовленной фразы она заговаривает о телах защитников замка, все-таки Хогвартс – это школа, а не морг или церковь. Кингсли потирает лоб.
- Я думаю, тела заберут семьи. Нужно будет провести траурные мероприятия, подготовить похороны тех, у кого нет родни. Пока они останутся здесь. А вот раненых срочно отправляйте в Мунго и по домам. Необходимо восстановит Хогвартс, очистиь территорию от нечисти.
- А правительство?
- Если не будут сопротивляться, пойдут под домашний арест.
Кингсли с орденовцами отправляются в Министерство. Тяжелораненых целители забирают в госпиталь, остальные защитники укладываются отдыхать. Преподаватели собираются в одной из аудиторий, где уже приготовлен легкий завтрак. Минерва с облегчением опускается на стул и прикрывает глаза.
- Зелья, - всхлипывает мадам Помфри, только что покинувшая Больничное крыло.
- Что «зелья»? - переспрашивает Флитвик.
- Зелья для лазарета. Я просила директора еще в начале года увеличить запас, но он отказал. Сказал, что у нас нет эпидемии, и он не видит причин менять смету. Но у меня всегда были необходимые зелья в большом количестве, иначе я бы просто не справилась со всеми проклятиями, травмами… Наверно, эльфы приносили зелья, я не видела. Думала, это Гораций нам тайком помогает. Но ведь я ошибалась? - мадам Помфри поворачивается к Слагхорну.
- Я варил только то, что было утверждено Советом попечителей и директором, - вздыхает декан Слизерина, протирая платком лысину.
- Я столько лет работала с вами обоими, я узнала бы зелья Северуса с закрытыми глазами, но даже не думала о такой возможности.
Снейпа впервые за этот год назвали по имени, отметила про себя Минерва. Мадам Помфри продолжает:
- Невозможно сварить исцеляющее зелье с ненавистью в душе, - у нее дрожат губы, голос становится неестественно высоким.
Это действительно так. Мало быть могущественным магом, чтобы творить волшебство, надо желать его всей душой. Упивающийся смертью, убийца и предатель, ненавидящий всех, кто свободен и счастлив, не смог бы варить исцеляющие зелья, так же как не смог бы вызвать Патронуса… Минерва смотрит перед собой невидящим взглядом. Так просто, так очевидно, как же она не задумалась раньше?
- Как же мы не заметили… - вторит ее мыслям чей-то голос.
- А меч? Что это за наказание?
Преподаватели вспоминают все, что делал Снейп на посту директора. И то, что казалось глупостью или трусостью, теперь становится тонкой игрой. Голоса сливаются в неясный гул: «… а Патронус Лили…», «Хагрид ведь слышал, что Дамблдор…», «ужасная смерть!», «…бедный мальчик, он был так молод…»
- А может это и к лучшему, - негромкий голос Слагхорна вырывает Минерву из оцепенения.
- Что? - ахает кто-то из преподавателей.
- Живого Снейпа ожидало бы следствие, суд и, вероятно, смертная казнь, - поясняет Гораций, - в лучшем случае, тюремное заключение.
- Но есть же воспоминания!
- Портреты директоров!
- И эльфы! Наверняка, им многое известно…
Преподаватели перебивают друг друга, но Слагхорн только качает головой:
- Показания эльфов, портретов, призраков юридической силы не имеют. А воспоминания легилимента такого уровня суд не примет. Если Дамблдор не оставил однозначного официального свидетельства, Северус Снейп войдет в историю Британии, как предатель и убийца.
- Этого не может быть! - Минерва решительно выпрямляется в кресле.
- Ну, возможно, со временем, его и оправдают. Если Гарри будет также рьяно, как сегодня выступать в его защиту, - пожимает плечами Слагхорн. – Но я бы на это не рассчитывал. Думаю, официального заключения не будет, а историки напишут кому, что нравится.
Он прав, наверное. Мертвый Северус Снейп еще может рассчитывать на оправдание, но живой… Рассказать о нем сейчас, значит отправить его в Азкабан. Выживет он там? С такой –то раной! Да и будут ли его лечить? А если он умрет, это будет ее вина? А если следствие затянется не на один год? Минерва чувствует, что сейчас ее голова разлетится на кусочки. Раньше такие вопросы решал Дамблдор. Может быть, следует посоветоваться с его портретом? Но решение все равно придется принимать самой.
- Вам нухно отдохнуть, дорогая, - пухлая ладонь Слагхорна накрывает ее руку, - мы все устали, а впереди много работы.
Минерва поднимается со своего места, кивает коллегам. Преподаватели расходятся по замку, мадам Помфри уходит в Больничное крыло. «Воспоминания, нужно посмотреть воспоминания. И поговорить с Альбусом. Не сейчас. Северус! Он ведь мог очнуться. От болевого шока тоже умирают».
Неподвижное тело распростерто на кушетке. Неужели умер? Нет, пульс есть, едва прощупывается, дыхание – слабое, неровное. Он без сознания. Минерва готова произнести «Энервейт», но перед глазами у нее всплывает задыхающийся, хрипящий Снейп, бьющийся в судорогах. Не нужно это повторять. Лучше сначала обработать рану, перевязать, приготовить зелья. Обезболивающее, кроветвор, укрепляющее, заживляющий бальзам – выстраиваются на тумбочке. Теплая вода, губка, бинты, чистое полотно, ножницы. Теперь нужно избавиться от этих тряпок. Пропитанная кровью и грязью мантия стала твердой как жесть. Минерва с трудом ее разрезает, потом сюртук, рубашку. О, Мерлин, сколько крови! Волосы прилипли к ране, она отхватывает их ножницами по линии роста. Останавливается – руки дрожат. Закрывает глаза и глубоко дышит. Насколько же проще было с предателем и убийцей! Нужно продолжать. Левитируя тело над кушеткой, она избавляет его от одежды, не решившись, впрочем, снять брюки. Отрезает слипшиеся от крови волосы и с другой стороны – получается криво. Плевать!
Минерва смывает с лица грязь и кровь. Теперь шея, вокруг раны. Она осторожно касается подсохшей корочки, та отваливается на удивление легко. Плохо, значит, кровотечение может возобновиться. Два кинжальных отверстия на горле от ядовитых зубов, заполнены кровью. Сзади шея располосована точно бритвой, но раны не такие глубокие и начали подсыхать. Она осторожно накладывает бальзам, Снейп вздрагивает, хрипит.
- Тихо, тихо, все хорошо,- Минерва гладит плечо, перехватывает тянувшуюся к горлу руку,- все уже кончилось. Ты меня слышишь?
Она опускается на колени перед кушеткой, пытаясь поймать его взгляд. Но широко распахнутые глаза смотрят сквозь нее, не узнавая. На губах появляется кровавая пена, и ткань, которую Минерва прижимает к шее, окрашивается кровью. «Рана сквозная, и кровь попадает в дыхательное горло, наверно, и в легкие. Он же захлебнется собственной кровью!» Минерва пытается посадить Снейпа, но ей не под силу удержать бьющееся в судорогах тело. Он заходится в кашле, лицо становится пепельным, глаза закатываются.
- Энервейт! Дыши! Ну, что же ты, дыши!
Проходят томительные секунды, но ничего не происходит. Снейп лежит неподвижно, изо рта течет тонкая струйка крови. Ей становится по-настоящему страшно. Минерва прижимает ладонь к обнаженной груди и чувствует слабый толчок сердца, еще один, еще. Слава Мерлину!
Дыхание поверхностное,неровное. Пульс едва прощупывается. Все нужно начинать сначала: смыть кровь, наложить бальзам, перевязать. Теперь зелья. Минерва останавливается в нерешительности: заклинания и зелья, которые она использовала раньше, уже должны были подействовать, но раны так и не затянулись. Может быть на нем какое-то проклятие? Она проводит диагностику – ничего. Еще раз, более тщательно – нет ни проклятий, ни порчи. Только истощение. Вот оно! Физическое и магическое истощение. Минерва внимательно осматривает Снейпа. Он всегда был худым, но сейчас на него страшно глядеть: кости, кажется, готовы прорвать бледную до синевы кожу, пальцы неественно длинные, как у скелета, словно на них не осталось ни грамма плоти.
Любовь – великая сила, с этим не поспоришь. А ненависть? Ненависть, которая объединяла их всех - учеников и учителей – ненависть к директору, нет к узурпатору. Ненависть, от которой у нее кружилась голова, и пальцы сами скрючивались, чтобы вцепиться в бесстрастное лицо, в клочья разодрать сухую, желтоватую, похожую на выскобленный пергамент кожу, сорвать плоть с костей... Что мог чувствовать человек, на которого была направлена такая ненависть? Легилимент?