То, что Робер Эпинэ сидел в Агарисе на вареной моркови и виртуозно придумывал объяснения, почему он никак не пытается это положение изменить, мне не нравилось, но по соображениям морально-этическим. Молодой парень, сложивший ручки и отказавшийся от ответственности за свою судьбу, по-моему, вызывает у меня желание дать ему пинок под зад и отправить его мусор с улиц убирать. Но если подумать, ситуация совершенно нетипичная для условного 17 века. Кертиана, конечно, не земля. На земле у герцогов Эпинэ была бы куча родни в соседней с провинцией государствах (а скорее всего не только соседних, а по всем странам Золотого Договора). И это естественно. Аристократов мало. Их чисто физически очень мало. Они все друг с другом давно породнились. Даже одиночество Матильды невозможно объяснить разрывом с семьей - за четыреста лет у Раканов должны были образоваться собственные связи... Стоп. А почему за четыреста? Те, что тянулись еще с гальтарской эпохи никуда не делись! Так вот, у наследника герцога Эпинэ должна быть уйма высокопоставленной родни, во-первых. У Эпинэ должны быть владения помимо талигойских, во-вторых. Какой-нибудь агарийский приход, гайифское поместье, улаппская скала или ардорский фьорд, алатский виноградник, марикьярский пляж... А наличие земельной собственности означает наличие вассальных отношений. Но, ладно, допустим, собственности нет, родни нет, Робер остается знатнейшим аристократом, наследником целого герцогства, его с радостью примут в соседнем государстве, поскольку это позволит претендовать на провинцию. Да, Робера вряд ли бы сделали главнокомандующим, как Конде - он так громко о себе не заявлял, но его бы приняли, чин и доход предоставили бы. Естественно не просто так.