И вновь два мои любимых перевода, из которых я не могу выбрать. Строго говоря, это скорее вольные интерпретации, поскольку скальдическая поэзия очень своеобразна. Поэзия скальдов существовала в западно-скандинавском языковом ареале (Норвегия, Фарерские о-ва, Исландия, Англия, Ирландия – везде, где были викинги), с начала девятого до конца тринадцатого века.
читать дальше поэзия знаменита строгой формой (каждая виса - восьмистишие), одиозным содержанием и сложным обильно приукрашенным языком, типа кеннингов (поэтических перифраз, например, воин - клен битвы, женщина – сосна наряда, рысь звона серег, ворона – чайка ран). Кроме перечисленного поэзия скальдов характеризуется сложными синтаксическими конструкциями и витиеватым размером (обычно дроттквет).
Поэзия строилась не на рифме, а на аллитерации, т.е. созвучии начальных звуков слов, стоявших под смысловым ударением и повторявшихся с определенной регулярностью в двух соседних строках стиха. Этим они оказывались «связанными». В каждой строке, кроме внешних, имелись и внутренние рифмы.
Основной жанр скальдической поэзии — хвалебная песнь. Хвалебные песни слагались в основном в честь тех или иных правителей и часто обеспечивали скальду покровительство. Известны даже несколько хвалебных песен — «выкупов головы», то есть за хорошую драпу скальда могли не только наградить, но и избавить от того или иного наказания.
Основная форма скальдической хвалебной песни — драпа (dr?pa). В её структуре обязательно были несколько вставных предложений («стев», то есть припев), которые делили драпу на несколько отрезков. Стев может даже совершенно не соотноситься по содержанию с темой самой драпы.
Стев отличает драпу от флокка (flokk), цикла вис, не разбитых стевом. Драпа считалась более торжественной, чем флокк.
Драпа и флокк состоят из самостоятельных метрически и содержательно вис, и в хвалебных песнях никогда не бывает ничего похожего на сюжет. Единственная последовательность, которую можно проследить — это хронология описываемых событий, отраженных, впрочем, неиндивидуализированно. В драпах говорится всегда о современных скальду событиях, очевидцем которых он был или о которых слышал от очевидцев.Скальды читать дальшезанимали особую нишу в тогдашнем обществе, считались носителями сверхчеловеческих, необычных способностей, дарованных им непосредственно Одином, верховным богом северного пантеона.
Миф гласит, что некогда асы и ваны, две группы богов, в честь заключения мира плюнули в чашу, и сотворили из слюны великого мудреца по имени Квасир (однокоренное «квасу»). Но два злобных карлика мудреца убили, смешали кровь с медом, и получили напиток, делавший любого, кто его отведает, скальдом либо ученым.
Затем карлики (редкие отморозки) отдали мед в качестве выкупа сыну убитого ими великана, ну а у того волшебный напиток украл Один, для этого подвига превратившийся сначала в змею, а потом в орла. Прилетев в Асгард, Один выплюнул мед в чашу, но поскольку спешил, то часть выпустил через задний проход, и эту часть называют «долей дурных поэтов», ее может брать кто угодно.
И именно Один наделяет скальдов своим медом, от единственного глотка которого те приобретают способность сочинять стихи, возносятся над обычными смертными.
В сагах всегда описывается, что скальдом человек становится в один момент, нет никакого обучения, передачи традиции, ничего, но учитывая сложность скальдической поэзии – это часть мифа, который сами поэты с охотой поддерживали и в стихах, и в жизни. Показательно, что в то же время процесс сочинения стихов описывается ими с помощью «рабочих» глаголов: они не «сочиняли», они «обрабатывали» материал, ковали, обтесывали, укрощали, никаких муз и вдохновений.
На самом деле обучение, конечно, было, и способности к творчеству проявлялись далеко не у каждого, хотя на отдельную вису «по случаю» были способны многие исландцы, но не все поголовно, как сообщает тот же миф.
О том, что будущих поэтов дрессировали, свидетельствует и наличие настоящих учебников – «Ключ размеров» ярла Регнвальда Кали и «Младшая Эдда» Снорри Стурулсона написаны именно для молодых скальдов.
Согласно мифу скальд всегда обладает необычной внешностью, необузданным нравом и неуживчивостью, по крайней мере, в первую часть жизни, из-за чего встревает в распри и часто гибнет. скальд обычно представал перед конунгом, произносил песнь, после чего его принимали в дружину, он становился одним из воинов, сражался с остальными наравне, восхвалял правителя, получая от него за это дары, иногда был историографом, иногда импровизатором-затейником, то рассказчиком мифов, а то и дипломатом, иногда магом (Эгиль, например, славился, как непревзойденный мастер рун, а в магической действенности собственно стихов не сомневался никто).
Но при этом он не имел особого статуса, был лишь одним из многих дружинников, и не был привязан к начальству, вполне мог объехать несколько правителей, и это никем не осуждалось. Скальды сражались рядом со своим покровителем, например в битве при Стикластадире, где погиб Олав Святой, были убиты все его скальды.
Если же поэт выживал, он обычно возвращался домой, становился бондом, вел хозяйство, ездил на тинг и, если не погибал в распре, вполне мог дожить до глубокой старости (как тот же Эгиль).
Скальдическая поэзия – на сто процентов поэзия «авторская», чуть ли не первая в Европе, у скальдов существовало «авторское право», и за украденное у коллеги двустишие можно было получить прозвище Дурной Скальд или Погубитель Скальдов. Встречались скальды и меж коронованных особ, самый известный – Харальд Суровый, конунг Норвегии, написавший Висы радости.
Харальд, сын конунга Восточной Норвегии Сигурда Свиньи и Асты, был по матери младшим сводным братом короля Норвегии Олафа II. Его отец принимал активное участие в воцарении Олафа. Уже в детстве Харальд отличался воинственным нравом. В 1030, когда ему было 15 лет, король Олаф погиб при защите трона от Кнуда Великого. Харальд принимал участие в битве при Стикластадире и был ранен, после чего покинул Норвегию. Он сформировал военный отряд из тех, кто, как и он, был вынужден покинуть страну в результате смерти Олафа II. В 1031 Харальд с отрядом достиг Руси, где поступил на службу к Ярославу Мудрому.
читать дальшеЯрослав Мудрый был женат на дочери шведского короля Олафа Шётконунга — Ингигерде, за которую прежде сватался конунг Норвегии Олаф Харальдсон, посвятивший ей вису и впоследствии женившийся на её младшей сестре Астрид. Ингигерду на Руси крестили созвучным именем — Ирина. В качестве «свадебного дара» от мужа Ингигерда получила город Альдейгаборг (Ладога) с прилегающими землями, которые получили с тех пор название Ингерманландии (земли Ингигерды). Ярослав поддерживал тесные связи с европейскими властителями, при его дворе находили пристанище родственники из скандинавских земель и британских островов. В 1028 году норвежский король Олаф (впоследствии прозванный Святым), был вынужден бежать в Новгород. Он прибыл туда вместе с пятилетним сыном Магнусом, оставив в Швеции его мать Астрид. В Новгороде Ингигерда, сводная сестра матери Магнуса, жена Ярослава и бывшая невеста Олафа, настояла, чтобы Магнус остался у Ярослава после возвращения короля в Норвегию в 1030 году, где тот и погиб в битве за норвежский престол. В 1031—1034 Харальд, вместе с Эйливом Регнвальдсоном, сыном ярла (посадника) Альдейгьюборга (Ладоги) Регнвальда Ульвсона, принимает участие в кампании Ярослава против поляков и по сведениям скандинавских саг является со-руководителем войска.
В 1034 Харальд со своей дружиной (около 500 человек) поступил на службу к византийскому императору. Отряд Харальда вошёл в элитный наёмный отряд, известный как Варяжская гвардия. Достаточно быстро Харальд показал себя в бою и завоевал уважение гвардейцев.
В 1034-1036 Харальд участвует в походах против пиратов в Малой Азии и Сирии.
В 1036-1040 Отряд Харальда входит в состав византийской армии Георгия Маниака в сицилийском походе.
В 1041 В составе Варяжской гвардии принимает участие в подавлении болгарского восстания Пётра II Деляна . По сведениям скандинавских саг и болгарской летописи, Харальд лично убил болгарского царя в сражении. После этих событий он стал командиром всей гвардии.
В 1042 Харальд и его варяги принимают активное участие в дворцовом перевороте, в результате которого император Михаил V Калафат был свергнут и ослеплён. Затем в результате интриг Харальд попадает в опалу.
Спасаясь от суда, Харальд и его варяги принуждены были бежать из Константинополя и укрылись в Киеве.
В период службы в Византии Харальд добыл огромное количество золота и драгоценных камней, часть этой добычи он на протяжении этих лет отсылал на хранение Ярославу Мудрому.
Харальду приписывается авторство множества вис (стихотворений), в том числе и богато аллитерированной висы, обращённой к «Герде монет в Гардах» — Елизавете Ярославне. Там он воспевает свои военные подвиги и говорит, что они не дороги, так как Ярославна «знать его не хочет».
В «Саге о Харальде Суровом» Снорри Стурлусон рассказывает о том, что Харальд сочинил цикл из шестнадцати вис под общим названием «Висы Радости», каждая из которых заканчивается одинаковой строкой, в которой автор сетует на то, что «не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».
Собственно, "Виса радости".
читать дальшеТрёндов было втрое
В бранном поле боле,
Но мы в буре битвы
Били их, рубили.
Смерть владыка смелый,
Молод принял Олав.
Мне от Нанны ниток
Несть из Руси вести.
Конь скакал дубовый
Килем круг Сикилии,
Рыжая и ражая
Рысь морская рыскала.
Разве слизень ратный
Рад туда пробраться?
Мне от Нанны ниток
Несть из Руси вести.
Есмь я восьмиведец:
Варец браги Вака,
Плаватель я славный,
Люб и скок мне конский
………………
Ведать будут, верно,
Вдовица и девица,
Что на град я ратным
Обрушился оружьем.
След от струй преострых
Стали там остался.
Мне от Нанны ниток
Несть из Руси вести.
Есмь норманских мужей
Млад потомок славный.
Ныне струг стремится
В страны мой арапски.
Шнеку в тын отока
Там погнал я на-даль.
Мне от Нанны ниток
Несть из Руси вести.
Количество их переводов на русский язык и вольных переложений составляет около полутора десятков.
Я больше всего люблю версию К.Н. Батюшкова и А.К. Толстого.
К.Н. Батюшков. "Песнь Гаральда Смелого".
читать дальшеМы, други, летали по бурным морям,
От родины милой летали далеко!
На суше, на море мы бились жестоко!
И море, и суша покорствуют нам!
О други! Как сердце у смелых кипело,
Когда мы, содвинув стеной корабли,
Как птицы неслися станицей веселой
Вкруг пажитей тучных Сиканской земли!
А дева русская Гаральда презирает!
О други! Я младость не праздно провел!
С сынами Дронтгейма вы помните сечу?
Как вихорь пред вами я мчался навстречу
Под камни и тучи свистящие стрел.
Напрасно сдвигались народы; мечами
Напрасно о наши стучали щиты:
Как бледные класы под ливнем, упали
И всадник и пеший…владыка, и ты!
А дева русская Гаральда презирает!
Нас было лишь трое на легком челне;
А море вздымалось, я помню, горами;
Ночь черная в полдень нависла с громами,
И Гела зияла в соленой волне.
Но волны напрасно, яряся, хлестали;
Я черпал их шлемом, работал веслом:
С Гаральдом, о други, вы страха не знали
И в мирную гавань влетели с челном!
А дева русская Гаральда презирает!
Вы, други, видали меня на коне?
Вы зрели, как рушил секирой твердыни,
Летая на бурном питомце пустыни
Сквозь пепел и вьюгу в пожарном огне?
Железом я ноги мои окрыляя,
И лань упреждаю по звонкому льду;
Я, хладную воду рукой рассекая,
Как лебедь отважный по морю иду…
А дева русская Гаральда презирает!
Я в мирных родился полночи снегах;
Но рано отбросил доспехи ловитвы –
Лук грозный и лыжи – и в шумные битвы
Вас, други, с собою умчал на судах.
Но тщетно за славой летали далеко.
От милой отчизны по диким морям;
Но тщетно мы бились мечами жестоко:
И море, и суша покорствуют нам!
А дева русская Гаральда презирает!
(1816 г.)Разумеется, стихотворение не соответствует канонам скальдической поэзии, но отражает ее своеобразие. Меня очаровывает жесткий, решительный ритм хвалебной песни, беспощадная поступь воителя, несущегося за своей счастливой звездой. Этот неумолимый напор ломается на последней строчке
А дева русская Гаральда презирает, словно обрывается струна, и горделивая похвальба сменяется недоуменной жалобой.
Алексей Толстой даже не пытается подражать оригиналу, четверостишия с простейшей рифмой, едва ли не детские. Типичная для него баллада, абсолютная прозрачная. Она восхитительна своей простотой и ясностью. И варварски бесхитростной прямолинейностью:
"...Все, чем владею я ныне, И слава, добытая в долгой борьбе, и самый венец мой державный, И все, чем я бранной обязан судьбе,- Все то я добыл лишь на вено тебе, звезда ты моя, Ярославна!" Вот верю я, что Гаральд Гардрада мог так сказать.
А.К. Толстой
«Песнь о Гаральде и Ярославне».
читать дальшеГаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
"Звезда ты моя, Ярославна!
Надежд навсегда миновала пора!
Твой слышал, княжна, приговор я!
Узнают же вес моего топора
От края до края поморья!"
И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывет он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море.
В Мессине он им показал свой напор,
Он рубит их в битве неравной
И громко взывает, подъемля топор:
"Звезда ты моя, Ярославна!"
Дает себя знать он и грекам в бою,
И Генуи выходцам вольным,
Он на море бьется, ладья о ладью,
Но мысль его в Киеве стольном.
Летает он по морю сизым орлом,
Он чайкою в бурях пирует,
Трещат корабли под его топором –
По Киеву сердце тоскует.
Веселая то для дружины пора,
Гаральдовой славе нет равной -
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в сердце княжна Ярославна.
Нет, видно ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного -
И круто он бег повернул кораблей
И к северу гонит их снова.
Он на берег вышел, он сел на коня,
Он в зелени едет дубравной -
"Полюбишь ли, девица, ныне меня,
Звезда ты моя, Ярославна?"
И в Киев он стольный въезжает, крестясь;
Там, гостя радушно встречая,
Выходит из терема ласковый князь,
А с ним и княжна молодая.
"Здорово, Гаральд! Расскажи, из какой
На Русь воротился ты дали?
Замешкался долго в земле ты чужой,
Давно мы тебя не видали!"
"Я, княже, уехал, любви не стяжав,
Уехал безвестный и бедный;
Но ныне к тебе, государь Ярослав,
Вернулся я в славе победной!
Я город Мессину в разор разорил,
Разграбил поморье Царьграда,
Ладьи жемчугом по края нагрузил,
А тканей и мерить не надо!
Ко древним Афинам, как ворон, молва
Неслась пред ладьями моими,
На мраморной лапе пирейского льва
Мечом я насек мое имя!
Прибрежья, где черный мой стяг прошумел,
Сикилия, Понт и Эллада,
Вовек не забудут Гаральдовых дел,
Набегов Гаральда Гардрада!
Как вихорь обмел я окрайны морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?"
В Норвегии праздник веселый идет:
Весною, при плеске народа,
В ту пору, как алый шиповник цветет,
Вернулся Гаральд из похода.
Цветами его корабли обвиты,
От сеч отдыхают варяги,
Червленые берег покрыли щиты
И с черными вранами стяги.
В ладьях отовсюду к шатрам парчевым
Причалили вещие скальды
И славят на арфах, один за другим,
Возврат удалого Гаральда.
A сам он у моря, с веселым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королем,
Сидит на возвышенном троне.
Отборных и гридней и отроков рой
Властителю служит уставно;
В царьградском наряде, в короне златой,
С ним рядом сидит Ярославна.
И, к ней обращаясь, Гаральд говорит,
С любовью в сияющем взоре:
"Все, что пред тобою цветет и блестит,
И берег, и синее море,
Цветами убранные те корабли,
И грозные замков твердыни,
И людные веси норвежской земли,
И все, чем владею я ныне,
И слава, добытая в долгой борьбе,
И самый венец мой державный,
И все, чем я бранной обязан судьбе,-
Все то я добыл лишь на вено тебе,
Звезда ты моя, Ярославна!"
(Январь-февраль1869 г.)Зимой 1043/1044 Харальд стал зятем Ярослава, взяв в жёны Елизавету Ярославну (Эллисиф в сагах).
О ней можно прочитать здесь.
s30556663155.mirtesen.ru/blog/43519335781/Visyi...scandinews.fi/society/story/2685-elizaveta-yaro...