Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Глава 6. Полнолуние близко.
Альбус Дамблдор.
читать дальшеСеверус выходит из моего камина. Плащ, который он держит на руке, волочится по полу, оставляя широкую мокрую полосу. Не захотел сушить заклинанием или… не было сил? Я вглядываюсь в его лицо – устал, конечно, вымотался, но не похоже, что вот-вот рухнет от изнеможения.
- Северус, мальчик мой! Надеюсь, ты разделишь со мной завтрак?
- Я бы предпочел ужин.
Он аккуратно раскладывает плащ на кресле, сам садится на другое, вытягивает ноги и откидывается на спинку.
- У тебя довольно странный режим дня, Северус, тебе не кажется?
Он пожимает плечами – не нашел с ходу язвительного ответа и сделает вид, что воспринял мой вопрос всерьез.
- Вы и сами не ложились, Альбус.
- Что поделаешь – возраст. От стариков сон бежит, оставляя без утешения и забвения.
Северус едва заметно морщится – не любит патетики. Сейчас переведет разговор на другую тему.
Он бросает взгляд в окно:
- Ну, хоть здесь дождя нет! Я весь день из одной грозы попадал в другую.
- Ночь, - поправляю его, Северус удивленно заламывает бровь. – Всю ночь.
- Вечер и ночь, - соглашается он. – Плащ уже не сушится.
Вот в чем дело!
Северус протягивает ладони к огню. Манжеты у него мокрые насквозь, бледные замерзшие пальцы, подсвеченные пламенем, кажутся прозрачными.
- Тебе нужно выпить горячего чая, - я призываю домового эльфа.
- Благодарю, - Северус фыркает. – Я не пью сироп, подкрашенный заваркой.
- Ты первый, кто заподозрил меня в том, что я кладу сахар прямо в чайник.
- Не сахар, а лимонные дольки.
Когда мы сидим вот так, я чувствую себя факиром, вокруг шеи которого уютно обвилась кобра.
Когда-то , очень давно, я пришел в Хогвартс с коброй на шее. Хотел доказать директору Диппету, как он был не прав, отговаривая меня учить парлестанг. Я разговаривал со змеей и она понимала меня! Диппет восхищенно цокал языком. Он предложил отпустить змею поползать, пока мы гуляем вдоль озера, и встретиться с ней на этом же месте. Моя кобра пообещала вернуться к этому камню на закате. Я ждал ее, ждал… Уже совсем стемнело. Диппет хохотал, как первокурсник.
- Ты сперва на английском договорись с кем-нибудь из двуногих, прямоходящих подопечных Горация, а уж потом со змеями, на парлестанге, - отсмеявшись, сказал он.
Я был ужасно расстроен:
- Почему? Она же мне обещала! Мы договорились… Почему?!
Диппет перестал смеятся и ответил серьезно.:
- Дело не в змее, Альбус, в нас. Мы сделали льва, пожирающего детей соперника, символом благородства, мы восхищаемся тигриной грацией, мы рыдаем над бешеной собакой, которую пришлось пристрелить. И, не задумываясь, убиваем змею, которая выползла перед нами на травку. Мы их не любим. Не понимаем, боимся, не доверяем… Так почему змеи должны верить нам? Они – другие. Не хуже, не лучше, просто другие. Змея не станет другом, не будет сторожить дом, не отдаст за Хозяина жизнь. Но, ни одна змея не разорвала соседскую кошку, не загрызла малолетнего сына своего обожаемого Хозяина, который занял в его сердце принадлежащее ей место, - Диппет остановился, я ничего не ответил. – Мы не понимаем змей, змеи не понимают нас. Некоторые ловкачи вырывают им зубы и демонстрируют трогательный союз, взаимопонимание, - это слово он почти выплюнул, - с обезображенными калеками.
Диппет редко вел такие разговоры, и его слова навсегда запечатлелись в моей памяти. В самые черные годы, как бы меня не подталкивали, как бы я не хотел, я не позволял ограничить в правах факультет Слизерин. Вырвать ядовитые зубы, обезопасив себя, и провозгласить союз - недопустимо! Умом я понимаю это, однако, вглядываясь в лица слизеринцев, я чувствую ползущий по спине холодок. И с ангельски прекрасного лица Тома, и с гротескно некрасивого лица Северуса на меня глядят холодные непроницаемые глаза змеи. Глаза, лишенные тепла и света, не окна души, а тоннели, затягивающие в пустоту.
Ресницы у Северуса медленно опускаются, отбрасывая длинную тень. Отблески пламени придают его обычно бескровному лицу живые краски. Он кажется таким юным, непозволительно юным. Мальчишка, заигравшийся в темных магов, революционеров, шпионов.
- Северус, тебе нужно выспаться.
- И поужинать, - он подавляет зевок. – У вас старческая бессонница – нахал! – Лорду сон не нужен… А мне как жить?
- Ему правда не нужен сон?
Северус отвечает не сразу:
- Не нужен, произносит он задумчиво. – Но можно ли назвать его состояние бодрствованием? Если смерть – это сон, то Лорд большей частью мертв – он спит и видит сны. Живой и бодрствующий он лишь настолько, что в его сны проникают образы реального мира, отголоски действительности. Осознать реальность он не может, ему нечем это сделать.
Внутренне я вздрагиваю. Северус знает! Нет, не может быть. Я и сам до конца не уверен. Если бы я держал в своих руках тот Дневник! По спутанным рассказам детей так сложно сделать правильный вывод. Северус почувствовал, что душа Тома не полна, часть ее мертва. Нет, он сказал спит. Спит и видит сны о собственном величии, о могуществе… Она отделена от обладателя, заключена… в крестраж?
Быть может, какие-то ответы удалось бы найти в воспоминаниях девочки. Северус мог бы применить к ней легилеменцию… Но подвергать ее такому испытанию бесчеловечно. И Северус… Что он там найдет, что увидит?
Я не боюсь, что он предаст меня. Я боюсь - он предаст себя, и верх в его душе возьмет то, что открыло полукровке дверь факультета чистокровных; то, что заставило храброго, гордого, умного мальчика мечтать о змеином факультете.
Я завожу разговор о сегодняшней ночи. Северус рассказывает то, что я уже слышал от Кингсли. Только добавляет описание собрания Пожирателей Смерти на пустыре под проливным дождем. Людо Бэгмена решено искать, за Отто будут следить.
Ворчливый голос горгульи сообщает об ожидающей аудиенции Флер Делакур.
- Похоже, в этом году у нас будет очаровательный преподаватель Защиты.
- Она и со мной хотела поговорить, - отзывается Северус. – Как с единственным доступным деканом. Прежде всего, ей хотелось бы пообщаться с вашим заместителем, который и отвечает за кадры…
А вот этот камушек в огород Минервы без ответа оставить нельзя.
- Ты же сам предложил заменить ее до сентября, - напоминаю я. - Так что твои упреки безосновательны.
- Наверное, - равнодушно отвечает Северус.
Я качаю головой:
- Все, мой мальчик. Ужинай и спать.
- Скорее, в душ и проснуться, - отвечает он, исчезая в зеленом пламени.
Альбус Дамблдор.
читать дальшеСеверус выходит из моего камина. Плащ, который он держит на руке, волочится по полу, оставляя широкую мокрую полосу. Не захотел сушить заклинанием или… не было сил? Я вглядываюсь в его лицо – устал, конечно, вымотался, но не похоже, что вот-вот рухнет от изнеможения.
- Северус, мальчик мой! Надеюсь, ты разделишь со мной завтрак?
- Я бы предпочел ужин.
Он аккуратно раскладывает плащ на кресле, сам садится на другое, вытягивает ноги и откидывается на спинку.
- У тебя довольно странный режим дня, Северус, тебе не кажется?
Он пожимает плечами – не нашел с ходу язвительного ответа и сделает вид, что воспринял мой вопрос всерьез.
- Вы и сами не ложились, Альбус.
- Что поделаешь – возраст. От стариков сон бежит, оставляя без утешения и забвения.
Северус едва заметно морщится – не любит патетики. Сейчас переведет разговор на другую тему.
Он бросает взгляд в окно:
- Ну, хоть здесь дождя нет! Я весь день из одной грозы попадал в другую.
- Ночь, - поправляю его, Северус удивленно заламывает бровь. – Всю ночь.
- Вечер и ночь, - соглашается он. – Плащ уже не сушится.
Вот в чем дело!
Северус протягивает ладони к огню. Манжеты у него мокрые насквозь, бледные замерзшие пальцы, подсвеченные пламенем, кажутся прозрачными.
- Тебе нужно выпить горячего чая, - я призываю домового эльфа.
- Благодарю, - Северус фыркает. – Я не пью сироп, подкрашенный заваркой.
- Ты первый, кто заподозрил меня в том, что я кладу сахар прямо в чайник.
- Не сахар, а лимонные дольки.
Когда мы сидим вот так, я чувствую себя факиром, вокруг шеи которого уютно обвилась кобра.
Когда-то , очень давно, я пришел в Хогвартс с коброй на шее. Хотел доказать директору Диппету, как он был не прав, отговаривая меня учить парлестанг. Я разговаривал со змеей и она понимала меня! Диппет восхищенно цокал языком. Он предложил отпустить змею поползать, пока мы гуляем вдоль озера, и встретиться с ней на этом же месте. Моя кобра пообещала вернуться к этому камню на закате. Я ждал ее, ждал… Уже совсем стемнело. Диппет хохотал, как первокурсник.
- Ты сперва на английском договорись с кем-нибудь из двуногих, прямоходящих подопечных Горация, а уж потом со змеями, на парлестанге, - отсмеявшись, сказал он.
Я был ужасно расстроен:
- Почему? Она же мне обещала! Мы договорились… Почему?!
Диппет перестал смеятся и ответил серьезно.:
- Дело не в змее, Альбус, в нас. Мы сделали льва, пожирающего детей соперника, символом благородства, мы восхищаемся тигриной грацией, мы рыдаем над бешеной собакой, которую пришлось пристрелить. И, не задумываясь, убиваем змею, которая выползла перед нами на травку. Мы их не любим. Не понимаем, боимся, не доверяем… Так почему змеи должны верить нам? Они – другие. Не хуже, не лучше, просто другие. Змея не станет другом, не будет сторожить дом, не отдаст за Хозяина жизнь. Но, ни одна змея не разорвала соседскую кошку, не загрызла малолетнего сына своего обожаемого Хозяина, который занял в его сердце принадлежащее ей место, - Диппет остановился, я ничего не ответил. – Мы не понимаем змей, змеи не понимают нас. Некоторые ловкачи вырывают им зубы и демонстрируют трогательный союз, взаимопонимание, - это слово он почти выплюнул, - с обезображенными калеками.
Диппет редко вел такие разговоры, и его слова навсегда запечатлелись в моей памяти. В самые черные годы, как бы меня не подталкивали, как бы я не хотел, я не позволял ограничить в правах факультет Слизерин. Вырвать ядовитые зубы, обезопасив себя, и провозгласить союз - недопустимо! Умом я понимаю это, однако, вглядываясь в лица слизеринцев, я чувствую ползущий по спине холодок. И с ангельски прекрасного лица Тома, и с гротескно некрасивого лица Северуса на меня глядят холодные непроницаемые глаза змеи. Глаза, лишенные тепла и света, не окна души, а тоннели, затягивающие в пустоту.
Ресницы у Северуса медленно опускаются, отбрасывая длинную тень. Отблески пламени придают его обычно бескровному лицу живые краски. Он кажется таким юным, непозволительно юным. Мальчишка, заигравшийся в темных магов, революционеров, шпионов.
- Северус, тебе нужно выспаться.
- И поужинать, - он подавляет зевок. – У вас старческая бессонница – нахал! – Лорду сон не нужен… А мне как жить?
- Ему правда не нужен сон?
Северус отвечает не сразу:
- Не нужен, произносит он задумчиво. – Но можно ли назвать его состояние бодрствованием? Если смерть – это сон, то Лорд большей частью мертв – он спит и видит сны. Живой и бодрствующий он лишь настолько, что в его сны проникают образы реального мира, отголоски действительности. Осознать реальность он не может, ему нечем это сделать.
Внутренне я вздрагиваю. Северус знает! Нет, не может быть. Я и сам до конца не уверен. Если бы я держал в своих руках тот Дневник! По спутанным рассказам детей так сложно сделать правильный вывод. Северус почувствовал, что душа Тома не полна, часть ее мертва. Нет, он сказал спит. Спит и видит сны о собственном величии, о могуществе… Она отделена от обладателя, заключена… в крестраж?
Быть может, какие-то ответы удалось бы найти в воспоминаниях девочки. Северус мог бы применить к ней легилеменцию… Но подвергать ее такому испытанию бесчеловечно. И Северус… Что он там найдет, что увидит?
Я не боюсь, что он предаст меня. Я боюсь - он предаст себя, и верх в его душе возьмет то, что открыло полукровке дверь факультета чистокровных; то, что заставило храброго, гордого, умного мальчика мечтать о змеином факультете.
Я завожу разговор о сегодняшней ночи. Северус рассказывает то, что я уже слышал от Кингсли. Только добавляет описание собрания Пожирателей Смерти на пустыре под проливным дождем. Людо Бэгмена решено искать, за Отто будут следить.
Ворчливый голос горгульи сообщает об ожидающей аудиенции Флер Делакур.
- Похоже, в этом году у нас будет очаровательный преподаватель Защиты.
- Она и со мной хотела поговорить, - отзывается Северус. – Как с единственным доступным деканом. Прежде всего, ей хотелось бы пообщаться с вашим заместителем, который и отвечает за кадры…
А вот этот камушек в огород Минервы без ответа оставить нельзя.
- Ты же сам предложил заменить ее до сентября, - напоминаю я. - Так что твои упреки безосновательны.
- Наверное, - равнодушно отвечает Северус.
Я качаю головой:
- Все, мой мальчик. Ужинай и спать.
- Скорее, в душ и проснуться, - отвечает он, исчезая в зеленом пламени.
@темы: "ГП", "Чашечку кофе?", "мои фанфики"
-
-
28.06.2014 в 11:45-
-
28.06.2014 в 13:17-
-
28.06.2014 в 15:43-
-
28.06.2014 в 19:02In my secret life, спасибо за Диппета. Его, конечно, в каноне практически нет, но фанонный образ и у меня - некомпетентный директор. Однако воспоминания АД относятся к очень далекому прошлому, когда Тома Реддла на горизонте еще не было, Гриндевальд войну не развязал...
Из-за АД пришлось перестраивать всю главу. Я внезапно поняла, как он себя чувствует в присутствии Снейпа. Как соединить "Я доверяю профессору Снейпу" и "Корзинка, которая болтается на руке ТЛ", "Мы слишком рано распределяем на факультеты" и "Только от тебя зависит, что станет с твоей душой". Он старается очень старается быть справедливым, объективным, но ощущает, как вокруг шеи обвивается кобра. Для него это стресс и не слабый.
-
-
28.06.2014 в 19:09-
-
29.06.2014 в 21:12Моя кобра пообещала вернуться к этому камню на закате. Я ждал ее, ждал… ))) Дамблодор, осознающий себя факиром, пригревшим змея, теперь волнуется, что адепт ускользнет.
Мне доводилось держать в руках мелких ужей - они в самом деле очаровательны, и шипят громко и возмущенно.
-
-
02.07.2014 в 08:43Ужики - прелесть!
-
-
03.07.2014 в 00:50