Чашечку кофе? Глава 8. Тонкс.

[Скарапея Змея]

Чашечку кофе?
Глава 8. Луна убывает.

Лунный календарь на 1995 год:
13 августа (воскресенье) день обретения внутренней свободы, накопления, плодородия, радости бытия, выход на идеальную любовь. Его символ – виноградная гроздь, колокол. Этот день благоприятен для заключения браков – такой союз будет долгим, в нем никогда не угаснет любовь. Благоприятен для супружеских отношений. Рекомендуется употреблять холодное сухое вино или подогретый кагор – это символ познания вечности и экстаза, связи с движением, радостью. Но терять голову не рекомендуется: день несет много неконтролируемых энергий, они могут занести куда-нибудь не туда.
В 22.13 начинаются 18-е лунные сутки. Окружающая действительность будет, как зеркало, демонстрировать вашу внутреннюю сущность. Не поддавайтесь иллюзиям, низменным инстинктам и темным мыслям.

Тонкс.

По виду Кингсли не скажешь, что он уже двое суток на ногах – в начале седьмого утра подтянут и бодр, как после здорового восьмичасового сна, зарядки и освежающего душа. На самом деле он идет от Дамблдора, который появился в штабе вчера поздно вечером и заперся в кабинете с Артуром и Грозным Глазом. Кингсли подошел позже, после экстренного совещания в Министерстве и его обсуждения в Аврорате, затянувшегося до глубокой ночи. Иногда мне кажется, он – железный! Прошлой ночью дрался с Пожирателями, а днем хоронил Мартина.

О ночном нападении я узнала только утром, когда пришла на дежурство, и возмутилась:
- Почему не вызвали меня?!
- Министр не приветствует участие должностных лиц в деятельности неправительственных боевых организаций, - казенным голосом ответил Кингсли, не отрывая взгляд от пергамента.

Потом он все же посмотрел на меня и добавил мягче:
- Если одни и те же авроры будут в свободное от дежурства время регулярно оказываться в гуще событий, вычислить состав Ордена Феникса не составит труда.

Ох, уж эта конспирация!

- Но Грозного Глаза ты вызвал! – не сдавалась я.
- Ветеран Моуди заметил скопление подозрительных лиц, сообщил в Аврорат и проследил их аппарацию.

Это официальная версия событий? Как выяснилось, именно она. Кингсли изложил ее Скримджеру и свои соображения, как предотвратить подобное. Скримджер ухватился за идею создания отрядов самообороны, действия которых будут согласованы с Авроратом такими ветеранами, как Моуди. К вечернему совещанию в Министерстве проект уже был готов. Жаль, я не знаю, чем дело кончилось. Надеюсь, министр внял голосу разума, и нам позволят действовать!

Я следую за Кингсли, покинув свой пост у дверей кабинета. Я же не просто так болталась в коридоре с утра пораньше, я караулила Снейпа! Мне нужно перехватить его, пока Ремуса нет поблизости, а это не так легко сделать. По вечерам он сам дожидается Снейпа, а тот приносит вульфсбейн, забирает пустой кубок и незамедлительно исчезает; по утрам я спешу на работу. Надеюсь, сегодня удастся его перехватить! Профессиональная интуиция аврора подсказывает, что Дамблдор, обсудив планы Министерства с Артуром, Кингсли и Грозным Глазом, вызовет Снейпа для корректировки стратегии.

Мне ужасно неловко действовать за спиной Ремуса, но я очень хочу помочь ему. Он тяжело переносит полнолуния, тает на глазах, но сам за помощью не обратится. Ремус боится быть в тягость и молчит о своих проблемах. Он не расскажет о приступах беспокойства, бессоннице, одолевающей его слабости и дурноте, будет благодарить, улыбаться, уверять, что все нормально. Я должна вмешаться и убедить Снейпа помочь ему!

Но сейчас мне нужно узнать, что решили с организацией самообороны. По лицу Кингсли ничего не понять – добродушная улыбка в тридцать два зуба, насмешливый прищур…

- Избаловал Билл свою подружку, - шутливо ворчит он, осматривая кухню. – Кофе не сварен, стол не накрыт.
- Так рано же!
- Но мы на ногах, а она бока пролеживает, принцесса!

Я хихикаю, прикрыв рот ладонью. Кингсли с комичной значительностью грозит мне указательным пальцем:
- Ничего смешного! Этот цветочек вообразил, что достаточно цвести и пахнуть, а кто оголодавших мужчин кормить будет?

Он пытается вытрясти из заварочного чайника хоть что-то, но в чашку падают две жалкие бледно-желтые капли, а третья повисает на носике.

- Можно долить кипятком, - советую.
- Похоже, не раз доливали.

Кингсли снимают крышку, внимательно рассматривает содержимое и произносит со вздохом:
- Эванеско.

Я больше не в силах терпеть неизвестность. На моем языке уже давно вертится вопрос:
- Что решили на совещание в Министерстве? Мы будем набирать добровольцев?
- Нет.
- Как же так?! – всплеснув руками от возмущения, я сбиваю чайник на пол. – Фадж совсем сдурел! Он не понимает, что происходит?
- Он понимает, что отряды добровольцев вольются в Орден Феникса, и не желает усиления Дамблдора, - отвечает Кингсли и восстанавливает отколовшийся носик чайника.
- Это глупо!
- Глупо? – он пожимает плечами и отходит к окну. – И да, и нет. Фадж понимает, что создание отрядов самообороны запустит необратимый процесс. Будет меняться вся система управления, и в этом он прав; но он ошибается, надеясь сохранить ее неизменной. Она не работает и уже давно. Если систему не реформировать, она будет разрушена до основания, и под ее обломками погибнут не только люди. Знания, традиции…

Кингсли прислоняется затылком к стене и прикрывает веки. Под его глазами явственно обозначаются набрякшие мешки, гладкая шоколадная кожа приобретает тусклый сероватый оттенок. Он все-таки не железный! Это открытие меня ошеломляет.

- Возможно, Фадж прав, и реформировать уже поздно, можно лишь попытаться удерживать настоящее положение как можно дольше, - произносит Кингсли тихо. – Вчера на совещании были приняты заведомо неосуществимые решения, - он с силой трет переносицу и открывает глаза. – Понимаешь, что это значит?

Яростный взгляд обжигает меня. Я мотаю головой.

- Если мозг не способен распознать ощущения, путает жар и холод, боль и щекотку, если он передает мышцам противоречивые команды, организм не будет функционировать. Лечить лихорадку бессмысленно – жаропонижающее вызывает судороги.

Я не понимаю. Кингсли чересчур усложняет. Первый раз, что ли, Фадж делает глупости? Он просто дурак и завидует Дамблдору! Кингсли устал, вымотался, поэтому ему и кажется все настолько мрачным.

- Вчера приняли запрет селиться в «слепых зонах» и ужесточили правила для оборотней – их обязали регистрироваться по постоянному адресу и сообщать обо всех передвижениях.

Как же так! А Ремус? У меня из головы мгновенно вылетает Фадж и кризис системы. У Ремуса нет своего жилья, нет постоянного адреса! В ненаходимом доме разыскиваемого преступника его не зарегистрируют! Я в отчаянье сжимаю руки. Что же нам делать?!

- Это невыполнимые указы, Тонкс. Даже если отправить всех авроров на розыск и зачистку «слепых зон», с этой работой не справиться и за несколько лет. Не говоря уже о том, что расселять общины некуда. А оборотни… к каждому наблюдателя не приставишь. Будут фиктивные адреса и прямые взятки чиновникам. Вот и все.

Я вздыхаю с облегчением. Ремусу ничего не грозит! Не больше, чем обычно, поправляю себя. Ему грозит луна, нетерпимость и злоба людей, собственная чувствительность. Я же могу помочь ему, осеняет меня внезапно. Он зарегистрируется по моему адресу! Родители поймут, я объясню… Только бы Ремуса уговорить его! Он же будет стесняться, отказываться. Я мысленно подбираю слова убеждения и не замечаю исчезновения Кингсли из кухни. Вздрагиваю от хлопка входной двери - ушел.

Ой, мне же надо Снейпа караулить! Я буквально взлетаю по лестнице и едва не сталкиваюсь с ним у дверей кабинета. Я знала, что и его сегодня вызовут! Мысленно поздравляю себя за прозорливость.

- Сэр… О, извините! – я поспешно отступаю на шаг. – Доброе утро!
- Мисс Тонкс, - единственный человек, никогда не называвший меня Дорой!

Он чуть склоняет голову к плечу, думаю, это можно считать приветствием.

- Профессор Снейп, мне нужно поговорить с вами! – решительно произношу я, но почему-то ощущаю себя рассеянной студенткой, выполнившей не свой вариант задания.
- Это очень важно! Пожалуйста… - я умоляюще сжимаю руки. Ладони вспотели - это плохо. Непрофессионально!
- Важно? – вздернутая бровь обозначает сомнение. – Что ж, в вашем распоряжении десять минут.

Снейп разворачивается, и к моему удивлению мантия не очерчивает широкий полукруг, вынуждая посторониться. Я успеваю удивиться этому обстоятельству и только потом замечаю, что мантии на нем нет. Странно, все равно кажется, будто он скользит на бесшумных крыльях.

Снейп открывает дверь и жестом приглашает меня в гостиную. Ее на днях очистили от наследия Блэков и еще не успели захламить, поэтому обстановка вполне официальная.

- Садитесь и рассказывайте.

Я послушно присаживаюсь на указанный диван, напротив него два массивных кресла, но Снейп их игнорирует. Он подходит к окну и раздвигает шторы. От яркого света я зажмуриваюсь. Снейп, опираясь на подоконник, застывает в нише, превращается в негатив маггловской фотографии. Я не могу различить выражения лица. Ужасно неудобно разговаривать с человеком, не видя его реакции! Впрочем, неважно. Мне нужно сосредоточиться на своих словах.

- Мисс Тонкс, - в голосе звучит нетерпение, - я жду.

Я набираю в легкие побольше воздуха и произношу на одном дыхании:
- Сэр, я прошу вас, помогите Ремусу Люпину, ему очень плохо, но он не жалуется, потому что привык страдать в одиночестве, молча; а вы можете дать ему какое-нибудь зелье…
- Стоп! – Снейп жестом призывает замолчать. – Что с Люпином?
- Ему очень плохо! – я вскакиваю с дивана.
- А точнее?
- Он плохо спит. Несколько раз за ночь спускается на кухню. Почти не ест…
- Не ест? Во время полнолуния?
- И после полнолуния. Уже три дня! Только пьет чай и молоко вечером.
- С печеньем?
- Ну… да. У него совсем нет сил. Он вздрагивает от резких звуков, озирается, словно ожидает нападения. И мерзнет! Кутается в плед, старается сесть поближе к камину… В августе! – почти выкрикиваю я в лицо Снейпу и замолкаю.

Оказывается, я стою прямо перед ним. Наверное, пробежала несколько кругов по комнате.

- Люпин – оборотень, мисс Тонкс. Оборотень, который не охотится в полнолуние. Его самочувствие естественно.
- Он же принимает вульфсбейн!
- И сохраняет контроль за своим поведением. Не охотится. Потребности темной твари не удовлетворены…

Я перебиваю его:
- Ремус – не темная тварь! Он болен!
- Желаете прятаться за эвфемизмами? – голос Снейпа сочится ядом. – Больному ликантропией необходимо насытиться болью и страхом, тогда он будет чувствовать себя не просто хорошо – прекрасно. У него возрастет способность к регенерации тканей, физическая сила, обострится чутье, появится сопротивляемость к магическому воздействию. Только будет это не больной человек, а здоровый оборотень. Для человека же, - он выделяет слово, будто красными чернилами подчеркивает, - состояние Люпина удовлетворительно.
- Но он страдает!
- А кто сказал, что человеком быть легко? – скрестив на груди руки, Снейп разглядывает меня, словно забавную зверушку. Рот кривится в безобразной гримасе:
- Все, что я могу посоветовать – не есть на ночь выпечку.

Я от возмущения беззвучно открываю рот, а Снейп, насмехаясь, поясняет:
- Скорее всего, бессонница Люпина вызвана изжогой, а потеря аппетита – злоупотреблением сладостями. Все, мисс Тонкс, консультация закончена.

Как можно быть таким черствым!

Моего возмущения он не замечает. Поставил точку в беседе и уделяет теперь не больше внимания, чем мебели, мимо которой идет к дверям. Ремус для него тоже… не живой страдающий человек, объект исследований! Он не стремится помочь ему, он совершенствуется в мастерстве! Какой смысл быть гениальным зельеваром, если нет сострадания, желания спасать? Зачем тратить время и силы на сложнейшие зелья? Из тщеславия, ради самоутверждения? Снейп доказывает свое превосходство, а до тех, кому его зелья необходимы, ему нет дела. Пусть, Ремус мучится, зельевар свое дело сделал – сварил вульфсбейн, обезопасил оборотня и больше его ничего не касается!

Я хлюпаю носом, глаза наполняются слезами. Наверняка, и нос покраснел. За дверью слышен чей-то приглушенный голос… Не хочу, чтобы меня видели заплаканной! Нужно убрать следы слез.

Огромное зеркало в причудливой раме искажает мое отражение, расплавляет, размывает черты. В испуге я отшатываюсь. Зеркала отнюдь не безопасные артефакты - эти лекции я хорошо помню - а в особняке Блэков никакая осторожность не будет лишней. Я выглядываю в коридор – никого. Высоко держу голову, чтобы не вылились слезы, бегу в ванную комнату.

Так и есть! Небольшое зеркальце, повешенное Молли над раковиной, отражает покрасневшие глаза, распухший нос, дрожащие губы. Блеклые, словно присыпанные пылью, волосы уныло свисают вдоль щек.

Я умываюсь холодной водой и принимаюсь восстанавливать свой привычный облик. Ничего не получается! Волосы не розовеют, губы остаются бледными и тонкими, глаза почти бесцветные. Это из-за Снейпа! Вот кто темная тварь, высасывающая энергию! Хуже дементора. Общение с ним убивает радость и надежду, наполняет душу отчаяньем. Мир кажется ледяной пустыней, лица дорогих людей – сонной грезой, дружба и любовь – детскими сказками.

Меня трясет от холода. Я обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. Слезы текут из глаз, падают на край раковины. Я чувствую себя маленькой и жалкой, крошечной песчинкой, затерянной в бесконечной тьме Космоса. Мой крик не достигнет ничьего слуха, равнодушный взгляд не задержится на моем лице, никому нет дела до меня… Ни до кого нет дела!

Это не правда! Я всхлипываю. Не правда! Мы собрались здесь, потому что не равнодушны. Орден Феникса объединяет тех, кто не теряет надежды, тех, кто готов сражаться будущее. Справедливость, дружба, любовь – для нас не пустые слова. Вместе мы преодолеем все невзгоды. И с болезнью Ремуса справимся!
Наревевшись, я успокаиваюсь. Умываюсь и, глядя на себя в зеркало, преображаюсь. Губы становятся полнее и ярче, линия скул четче, брови ложатся идеальным полукругом, длинные ресницы загибаются кверху. Я добиваюсь янтарного, почти оранжевого оттенка радужки и взлохмачиваю волосы – под моими пальцами они становятся жесткими, упругими, играют цветами от розового до пурпурного. Ну, вот можно и людям на глаза показаться.

***
Ремуса за завтраком не было – он покинул дом вместе с Грозным Глазом. У них важное задание, до вечера их можно не ждать. Меня охватывает тревога – Ремус еще не здоров! Я без дела слоняюсь по особняку, стараясь изгнать дурные предчувствия. А вдруг Ремуса направили к тем оборотням, на которых было совершенно нападение? Что если он останется там? Я не буду его видеть, не смогу заботиться о нем! А Ремус… он будет один среди чужих людей… лишенный дружеской поддержки, тепла… окруженный равнодушием, непониманием.

Перед обедом я спускаюсь на кухню с мыслью помочь Молли и натыкаюсь на Билла. Я его не видела после той нелепой выходки вечером. Сказать по пракде, я его избегала – не знала, как себя вести. И сейчас не знаю.

- Привет! – говорит Билл, как ни в чем не бывало.

А, может быть, он ничего не помнит? Он же пьяный был. Хорошо бы!

- Привет.
- Не знаешь, как там Дэвид?

Я отрицательно качаю головой.

- Он в Мунго, - все, что мне известно. Мы не близкие друзья, никогда вместе не работали.

- Я был у него вчера, - вздыхает Билл.

Дэвид был капитаном гриффиндорцев до Билла, вспоминаю я.

- Он без пальцев остался. На правой руке.
- Без пальцев? – я удивлена. Пальцы прирастить не проблема. Почему этого не сделали? В крайнем случае, можно и вырастить…
- Целители сказали, ничего сделать нельзя – Сектумсемпра.
- Ох! И Мартина тоже… Сектумсемпрой, - шепчу я.

Собственная обида кажется мне детской, нелепой. Как можно дуться друг на друга, когда на нас ополчился безжалостный враг?

- Почему Кингсли не вызвал нас? – восклицает Билл. – Неужели мы сражались бы хуже Грозного Глаза?
- Кингсли не мог рисковать разоблачением Ордена, - говорю я. – И… это не последнее сражение, Билл. Война только начинается.

Я кладу ладонь на его руку, Билл накрывает мои пальцы, сжимает в крепком дружеском пожатье. Его лицо становится суровым, как у каменной статуи воина.

- Да, война начинается. Нас ждут сражения, потери…

Внезапно он притягивает меня к себе, сжимает в объятиях и целует. От неожиданности я даже не пытаюсь вырваться, только плотно сжимаю губы. Раньше, чем я успеваю что-то сделать, Билл отпускает меня. Раздается чей-то короткий смешок, я оборачиваюсь. Сириус облокотился о дверной косяк, в его глазах пляшут озорные бесенята, а в глубине коридора я вижу Флер. Выражение легкого недоумения на ее лице кажется хорошо отрепетированным. Она небрежно кивает и поднимается по лестнице.

- Не буду мешать, молодежь! – усмехается Сириус. – Развлекайтесь, он исчезает в глубине коридора.
- Ты чего творишь?! – наконец-то очнувшись, я обрушиваюсь на Билла, но он не реагирует.

Он смотрит на лестницу, и в его глазах застыла звериная тоска. Я могу кричать, топать ногами – он не услышит, не поймет. Я отступаю к двери, крадучись, прохожу коридор, выбегаю на улицу.

@темы: "ГП", "Чашечку кофе?", "мои фанфики"