Фанфик по СБ. Я не стану добычей ворона.

[Скарапея Змея]

Глава 4. Рутина.

Чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся ожидание Круз раскачивался на стуле. Окружной прокурор Петерсон вызвал его на десять утра, а сам задерживался уже минут на сорок. Круз выпил кофе, предложенное деловитой секретаршей, просмотрел дело, прокрутил в голове ответы на возможные вопросы, изучил висевшие на стене в рамочках дипломы, сертификаты и фотографии, прочитал названия книг за стеклянными дверцами шкафа - использовал все известные способы убить время. Даже пофлиртовал с секретаршей, которая ответила на его заигрывания вежливой и усталой улыбкой опытного аниматора. Выставлять себя идиотом не хотелось, поэтому Круз попросил еще кофе и, выпив его, принялся раскачиваться на стуле.
В коридоре раздавались торопливые шаги, дробный стук каблучков, невнятный шум, обрывки разговоров - жизнь кипела! Периодически распахивалась дверь, кто-нибудь заглядывал в кабинет, узнавал, что Батлера еще нет, чертыхался. Очередной курьер отдал секретарше запечатанный пакет. отвесил пошлый комплимент ее ножкам и умчался.
- Кепвелл! - внезапно раздался густой баритон окружного прокурора, и Круз от неожиданности едва не упал вместе со стулом. - Мне сообщили, что тебя пристрелили, я спешно распихиваю твои дела - а ты здесь прохлаждаешься!
Петерсон стоял в дверном проеме и обращался в сторону коридора.
- Тебя не обманули - ты видишь мой бледный призрак.
- Похож, конечно, но дело Гонсалеса я отдаю тебе.
- Вообще-то я в больнице! - Мейсон возмутился.
- Какое совпадение - твой подопечный тоже! Оба выпишитесь - и в суд.
- Меня до конца недели не будет. Я на полчаса забежал - в архиве нужно кое-что посмотреть.
- Смотри. Кто тебе мешает? И над делом Гонсалеса заодно подумай. Вот, Кастильо забирай - вы вроде сработались? - он как раз по этому вопросу вызван.
Окружной прокурор обернулся и, как будто Круз мог каким-то чудом не услышать разговор, произнес официальным тоном:
- Инспектор Кастильо обвинителем по делу Луиса Гонсалеса назначен Мейсон Кепвелл. К концу недели я жду отчета.
- Ясно, - ответил Круз, подхватил папку и вышел из кабинета.
Мейсон кивнул и жестом пригласил пройти к нему. Разговор по всей видимости был окончен, но Петерсон окликнул:
- Мейсон! - тон его неуловимо изменился. - У Бассета очень сложное дело, общественно-важное. Он не может мотаться по горам из-за...
- Из-за какого-то никому неинтересного Гонсалеса.
- Ты сам так решил, - с нажимом произнес Петерсон.
- Я знаю, - Мейсон направился к своему кабинету.
- Это он о чем? - поинтересовался Круз, когда за окружным прокурором закрылась дверь.
Мейсон скривился. Отвечать ему явно не хотелось, но что-то прикинув, он все же сказал:
- Предполагалось, что на пост окружного прокурора буду баллотироваться я. Не получилось. Я отказался. О подробностях можешь спросить отца.
Круз что-то такое слышал краем уха, но сплетни он собирать не любил. Тем более не собирался расспрашивать СиСи Кепвелла. Пришлось удовлетвориться такой лаконичной версией.
В молчании они дошли до кабинета. Мейсон положил кейс на стол и развалился на стуле так, словно у него вовсе не было костей.
- Ладно, рассказывай, что есть по делу Гонсалеса.
Случай был банальный до невозможности. Луис Гонсалес застал свою подружку с другим, схватил нож и зарезал соперника, после чего погнался за неверной. Она выскочила в окно, подняла крик, кто-то из соседей вызвал полицию. Гонсалес гнался за девушкой, успел нанести ей несколько ранений, услышав полицейскую сирену, рванул к своей машине и скрылся. На горной дороге он потерял управление, с переломами обеих ног был доставлен в ближайшую клинику. В деле имелись подробные показания пострадавшей, отпечатки пальцев с орудия убийства, отчет полицейского патруля - более чем достаточно для предъявления обвинения. Мейсон быстро просмотрел документы и подписал ордер.
- Навестим сеньора Гонсалеса? - осведомился он.
- Сегодня?
- Сегодня. Прекрасная Маргарет отпустила меня под честное слово до конца дежурства. Завтра у нее выходной. А мне до конца недели нужно выяснить один вопрос.
- Тогда едем, - согласился Круз. Ему хотелось поскорее разобраться с этим делом.
***
Рутинная поездка превратилась в самый настоящий квест. Прежде всего выбранная дорога была все еще не восстановлена после землетрясения и перекрыта из-за ремонтных работ. Пришлось делать большой крюк по объездной, на которой пробили колесо. Пока его меняли, выяснили, что домкрат не то чтобы совсем сломан, но и исправным не является. Проехав пару десятков километров, Круз заметил, что бензина почти не осталось, пришлось возвращаться назад, к легкомысленно проскоченной заправке. Самое обидное, все это героическое преодоление препятствий оказалось ненужным. Луис Гонсалес не только сломал две ноги, но и хорошо приложился головой. Он до сих пор не пришел в сознание, а лечащий врач не сказал ничего определенного - пациент мог очнуться в любой момент или не очнуться совсем. Оставалось развернуться и возвращаться в Санта Барбару. День был потерян напрасно.
- Все в порядке? - спросил Круз, когда Мейсон сбился с шага.
- Да... - он закашлялся, - все нормально.
- Ты белый, как стена, - заметил Круз.
Вид его совершенно не внушал доверия, а походка становилась все более шаткой. Мейсон оперся рукой о стену, потом прислонился к ней спиной. Лицо его посерело, на лбу выступила испарина. Как удачно, что мы уже в клинике!
- Мисс, - Круз остановил первую же проходящую мимо медсестру, - моему другу необходима помощь, - он оглянулся. - Срочно!
Девушка, видимо, привыкшая к подобному, строго взглянула на него и направилась к Мейсону, который уже закрыл глаза и начал медленно сползать по стене.
- У него было огнестрельное ранение, - поторопился объяснить Круз, - задето легкое. Из больницы отпустили... э-э... временно.
Он переместил Мейсона на кушетку. Медсестра без промедления приступила к осмотру.
- Вы слышите меня?
Мейсон открыл глаза, и лицо его озарилось совершенно блаженной улыбкой. Девушка встревожилась:
- Вы знаете, где вы?
- На небесах... И вижу ангела...
Ее сиянье факелы затмило,
Она, подобно яркому бериллу
В ушах арапки, чересчур светла
Для мира безобразия и зла...*
- Бред, - прошептала медсестра обеспокоенно и пощупала лоб, - жара нет...
Что-то решив, она нахмурилась и грозно взглянула на Круза:
- Наркотики?
- Нет! Мы из полиции! - в доказательство он показал значок. - Не обращайте внимания, это нормально. Он всегда так.
- Всегда цитирует Шекспира? - не поверила девушка.
- Необязательно Шекспира...
Словно в подтверждение его слов, Мейсон прошептал:
- Неужели к нам ангел спустился с небес,
Или век золотой в наше время воскрес?
Свет небесных лучей затмевает она.
Приоткроет уста - наступает весна!**
- Вам не следует разговаривать. Все может быть очень серьезно Может открыться рана, начаться внутреннее кровотечение. Вы же не хотите умереть? Да еще так глупо!
- Я хочу жить в твоем сердце, умереть на твоей груди и быть похороненным на дне твоих глаз...***
- Я не шучу! - девушка сердито нахмурилась. - Я сделаю укол, но вам нужно остаться в клинике. Кто, вообще, разрешил ему покинуть больницу? - последний вопрос был адресован Крузу.
- Прекрасная Маргарет... - под взглядом строгих серых глаз он мог сказать только правду и ничего, кроме правды.
- Кто? - глаза стали огромными, и в их безмятежной глубине плеснулось что-то... разочарование?.. печаль?
- Я помог ее жениху составить исковое заявление, и она пошла мне на встречу, - ответил Мейсон, уже не такой серый.
На лице медсестры отразилось облегчение, радость и стыд.
- Это очень... непрофессионально, - сказала она.
- Я обещал вернуться к шести, - уныло произнес Мейсон. - Ужасно жаль. Я истинной красы не знал доныне...
Сто тысяч раз
Вздохну с тоской вдали от милых глаз.
К подругам мы - как школьники домой,
А от подруг - как с сумкой в класс зимой.****
Девушка слушала его, почти не дыша. Вдруг она словно очнулась, резко отстранилась.
- Вам не следует так говорить!
- Вам не нравится Шекспир? - грустно спросил Мейсон.
- Нравится.
- Значит, вам не понравилось мое исполнение?
- Вы чудесно читаете! - она зарделась. - Но мне не следует слушать... Прощайте!
- Как вас зовут? Кого мне благодарить за спасение?
- Спасение? - девушка покачала головой. - Слишком громко сказано. Зовут меня Мери. Мери Дюваль, - она поспешно ушла.
- Как же иначе. - тихо прошептал Мейсон, обращаясь к самому себе. - Мери.
Мери движется тихо в сиянье своей
Красоты, от которой и всем веселей.
И, стыдливо краснея, сама сознает,
Что прекрасное стоит любви и забот...*****

Глава 5. Поиск в реальности видений, порожденных лихорадочным бредом.

Мейсон отложил в сторону позаимствованное из архива дело Софии Вейн Кепвелл и глубоко задумался. Он рассчитывал найти подтверждение того, что она мертва, а следовательно ее появление в палате было всего лишь сном. Однако вместо твердой уверенности прочитанные документы вызвали у него серьезные вопросы. Прежде всего, сам факт смерти не был установлен. Как же ее похоронили? Вероятно, отец пренебрег необходимыми формальностями и отвел душу, устроив церемонию столь же величественную, сколь и печальную. Гораздо более странно - он не настоял на возбуждении уголовного дела, что позволило бы провести масштабное расследование, хотя при его связях и возможностях это было реально. Софию искали тщательно, но искали спасатели, береговая охрана, то есть, искали тело. Ее прошлое, ее связи, мотивы ее поведения оставались неприкосновенны. Отец был слишком расстроен? Не в себе? Он даже не предположил возможность убийства, похищения, побега? А ведь, и на убийство Ченнинга он отреагировал так же! Ухватился за виновность Перкинса и запер комнату. СиСи Кепвелл не позволил прикоснуться к вещам, к личным записям убитого сына. Тогда Мейсона это более чем устраивало. Меньше всего ему хотелось, чтобы полиция изучала личность его брата, его дела и намерения. Сейчас он отдавал себе отчет, что следствие велось крайне непрофессионально. Разумеется, Сиси давил и на полицию, и на прокуратуру, не допуская проверки других версий, но, если бы речь шла не о Ченнинге и его тайнах, Мейсон не прошел бы мимо информации, как бы ее не пытались оградить от любопытства. Добровольная близорукость ударила по нему через пять лет - убийство Ченнинга Кепвелла все же приходилось расследовать во всех подробностях. Возможно, придется поднимать и дело Софии Кепвелл. С превеликим удивлением, он обнаружил, что ее так и не признали мертвой. Скорее всего, отец избегал каких-либо соприкосновений с этой темой.
Могла ли София быть жива не только на бумаге? Мейсон прикрыл глаза, вызывая воспоминания о ее визите. Легкий аромат духов, прикосновение прохладной руки, нежный голос - было ли это на самом деле или пригрезилось? Он не знал. Слишком путанными были ощущения, слишком тонка грань между явью и лихорадочным бредом. Лайонел, осыпающий Веронику гвоздиками, ему привиделся, а Келли, держащая его за руку - нет, но насчет многого другого он сомневался.
Если же допустить вероятность того, что София жива и вернулась в Санта Барбару, сразу возникает вопрос, вернулась ли она к старому любовнику? Возможно, даже вместе с ним... Или, напротив, вернулась наказать бывшего любовника за убийство сына? С Перкинса сняли обвинения, Лайонелу Локриджу предъявили, и София решила внести свою лепту в обвинение. С такого ракурса все выглядит логично. И подброшенная видеокассета, и анонимные звонки, и даже разные голоса звонивших...
Стоп! Таинственный доброжелатель начал помогать Перкинсу до того, как с него сняли обвинение! Он подтвердил невиновность Джо Келли, но отказался дать показания полиции и выступить в суде. Разумеется Перкинс рассказал далеко не все. Мейсон понял это еще во время своего визита под Новый Год. Джо честно передал собранную информацию, но избегал распространяться о личности своего помощника. Методов разговорить его у Мейсона не было: на давление Кепвеллов у Перкинса, похоже, выработался иммунитет, взывать же к добрым чувствам было даже не смешно. Однако теперь кое-что изменилось. Джо приходил в больницу вместе с Келли, и Мейсон не мог не заметить с каким чувством он пожал ему руку. Видимо, счел его кем-то вроде самоотверженного героя, ценой собственной жизни спасающего сестру и других девушек Санта Барбары. Сам Мейсон считал всю авантюру чудовищной глупостью, порожденной отчаяньем. Не было никаких гарантий, что Флинт проговорится - и не проговорился бы, если бы не решился на убийство! Мейсон даже не предполагал, что у него окажется пистолет, а тем более, что начнется стрельба. Самое главное, всего этого можно было избежать, догадайся он о пленке с записью голоса! Но люди в большинстве своем поддаются гипнозу эффектной сцены, не задумываясь над тем, как она получилась. Эта особенность человеческой психики порой огорчала его, но не воспользоваться ею было бы глупо.
***
Судя по всему, Джо Перкинс не ожидал увидеть его на пороге своего дома.
- Привет, - он с удивлением уставился на громоздкий сверток неправильной формы в руках Мейсона. - Келли на работе, - заметил, посторонившись с дороги.
- Я знаю, - Мейсон прошел в комнату. - Продолжая столь удачно найденную вами тему единения с природой...
Перкинс закрыл дверь и принял чудовищный сверток.
- Осторожней! Это не елка.
Джо сунул в рот уколотый палец и с гораздо большей аккуратностью стал распаковывать оберточную бумагу.
- Это кактус... - похоже, он сомневался верить ли своим глазам.
- Кактус, - подтвердил Мейсон. - в детстве Келли думала, что если поставить в доме кактус и нарядить его, то калифорнийский Санта Клаус будет приносить подарки каждый месяц.
- Надо проверить, - засмеялся Джо.
Мейсон присел на подлокотник кресла и без всякого перехода спросил:
- Ты никогда не задавался вопросом, почему в твою виновность поверили так легко?
Смех застрял в горле у Джо.
- За исключением Флинта, который знал, что ты невиновен и сознательно скрывал правду, мы искренне верили в то, что ты убил Ченнинга, и видели неопровержимые доказательства этого.
Мейсон замолчал, давая возможность вставить свое слово, но Джо ей не воспользовался. Он склонился над кактусом, сосредоточенно освобождая его от оберточной бумаги.
- Так было проще... удобней. Ченнинга убил чужой человек. Тот, кто нам изначально не нравился... Вот представь, что твоя сестренка решила бросить школу и уехать в никуда с Самым Лучшим Парнем.
Джо чуть шевельнул плечом, признавая, что к Самому Лучшему Парню у него была бы масса вопросов.
- Легко поверить, что преступление совершил тот, кого ты недолюбливаешь, по очевидной причине. Не нужно ничего искать, выяснять, натыкаясь на шокирующие тайны.
Кактус был уже свободен от упаковки, но Джо продолжал сидеть на полу, склонившись над ним.
- Твое досрочное освобождение мы сочли вопиющей несправедливостью...
Джо резко вскинул голову. Прожег Мейсона взглядом.
- И вы пытались устранить эту несправедливость. Лишили меня возможности устроиться на работу, организовали акции возмущенных горожан... - он безнадежно махнул рукой.
- Да. Мы старались выдворить тебя из города, - Мейсон усмехнулся невесело. - Если бы ты попался хоть на чем-то, я бы тебя посадил.
- За хранение наркотиков, например? - ядовито спросил Джо.
- Это была самодеятельность Флинта, - Мейсон слегка покривил душой. Он тогда вынудил Питера Флинта действовать, но способ устранения Перкинса, тот выбрал самостоятельно. - Я не фабрикую улик.
Было неясно, принял Джо такое объяснение или нет. Он нахмурился, обдумывая нечто чрезвычайно важное. Когда наконец заговорил, его голос звучал глухо:
- Бомба. Это ваших рук дело?
- Обычно я не украшаю зелеными насаждениями жилища тех, кого пытался взорвать. И сильно сомневаюсь, что отец пошел бы на такое.
- Тогда кто?
- У нас есть описание исполнителя. Тебя, разумеется, интересует заказчик, - Мейсон развел руками. - Увы. Я не знаю. Могу предположить - тот же, кто нанял киллеров, стрелявших в тебя.
- И кто же это? - ироничный тон Джо не удался. Прозвучало горько.
- По описанию киллеров опознали - они работают на семью Коррадо...
- Мафия? - Джо удивился. - Не может быть! Я никогда не имел с ними дела!
- Их могли одолжить. По дружбе. В рамках делового сотрудничества. Кто-то знал, что ты не убивал Ченнинга, а значит, будешь искать настоящего убийцу. Кто-то очень боялся, что расследование возобновится.
- Локриджи? - предположил Джо.
- Лайонела не было в городе, но Августа никогда не отличалась нерешительностью.
- Она предложила мне работу... Хотела держать под контролем...
- Не удержала, - констатировал очевидный факт Мейсон. - Ты официально признан невиновным, расследование возобновлено... - он бездумно переставил будильник с тумбочки на стеллаж. - Обвинение в убийстве Ченнинга превратилось в бомбу с подожженным фитилем, которую мы перекидываем из рук в руки. Я тоже ее подержал. И... опять же в мою виновность поверили, потому что эта версия удобна. Отец получил подтверждение тому, что он всегда думал обо мне, - эту фразу ему удалось выговорить спокойно, не сорвавшись на обиженный тон. - Келли получила прекрасное основание для самооправдания - если ее злонамеренно обманывали, она жертва...
- Келли не в чем оправдываться! - возмутился Джо.
- Это ты так думаешь. А Келли винит себя за то, что сочла тебя убийцей, дала показания. Сейчас главным подозреваемым стал Лайонел Локридж. И анонимный помощник правосудия любезно снабжает прокуратуру уликами против него. Насколько им можно верить? - резко спросил Мейсон. - Быть может, нам опять подбрасывают удобную версию, в которую легко поверить. И которая развалится, если копнуть поглубже. Через год, два, пять - не важно! - станут известны новые обстоятельства, расследование возобновится, нам опять придется уворачиваться от бомбы с горящим фитилем - доказывать, что мы не убивали Ченнинга, искать его настоящего убийцу, вытаскивать новые скелеты из шкафов.
- Почему ты думаешь, что улики сфабрикованы?
- Я так не думаю, - Мейсон вздохнул. - Я не знаю. Чем руководствуется твой таинственный помощник? Он знает, что Лайонел убийца, или верит в это? Если знает, почему ничего не предпринимал в течении пяти лет?
- Он.. не мог... Она, - Джо решился. - Доминик - женщина. Сразу после убийства Ченнинга она попала в психиатрическую клинику. Это на Аляске. Наверное, потому и показания давать не хочет - боится, что не поверят.
- Понятно. Но ее свидетельские показания необходимы. Без них... дело можно выиграть, однако, сомнения останутся. Джо, если Доминик свяжется с вами, убеди ее встретиться со мной, - Мейсон постарался произнести последнюю фразу самым проникновенным голосом. - Я не потащу ее в суд, если она не захочет. Но мне необходимо знать, на чем основана ее уверенность.
- Последнее время она не объявлялась.
Неудивительно, решил Мейсон, переодетая дама переключилась на подбрасывании улик ему.
- И остается клиника...
- Бесполезно, - Джо фыркнул. - Я с трудом разговорил одну пациентку и едва не влип в неприятности.
Мейсон посмотрел на него с жалостью:
- На официальный запрос прокуратуры, придется ответить.
***
Ответ из клиники Мейсона не поразил - он был практически уверен в нем. Подлинное имя пациентки оставалось неизвестно, но возраст, антропометрические данные совпадали. Талантливая актриса, мастерски перевоплощалась в образы, в том числе мужские, подражала голосам... Несколько лет назад она перенесла тяжелую черепно-мозговую травму, что спровоцировало психическое заболевание, одним из проявлений которого была амнезия. Сильное потрясение в 1979 году вызвало рецидив.
София Вейн Кепвелл жива, у Мейсона почти не оставалось сомнений. Жива и вернулась в Санта Барбару. Старалась помочь Джо Перкинсу, оправить за решетку Лайонела Локриджа, открылась Иден, но, похоже, не встретила у нее понимания. Где она провела десять лет со дня своего исчезновения? Почему не объявилась, вспомнив о прошлом? Как была связана с убийством Ченнинга? Все эти вопросы имело смысл задать доктору Армонти, который доставил ее на Аляску в тяжелом состоянии и забрал из клиники, когда оно стабилизировалось.
Мейсон теперь был уверен, что София не пригрезилась ему. Разобраться с другой загадкой было гораздо легче, но он никак не мог решиться. Девушка из благотворительной клиники, прекрасная, как мечта! Воспоминание о ней не тускнело со временем, напротив, сияло все ярче. Мейсон, словно прикоснулся к чуду, более невероятному, чем воскрешение женщины, которая пятнадцать лет считалась мертвой. Он не смел поверить в его подлинность.
Не приходилось сомневаться в том, что девушка была. И ее на самом деле звали Мери. Мери Дюваль - это подтверждал Круз, который сознания не терял. Но ее небесная прелесть, чистота, доброта, неизъяснимое очарование могли и пригрезиться. Мейсон валился в бездонный колодец, больничный коридор кружился, будто карусель, вращался все быстрее, стремительно удалялся, теряя очертания... И когда не осталось ничего, кроме холодной пустоты вокруг, тьма рассеялась. На него смотрела сама женственность. Он видел ее мягкий чистый свет... Но и звон ангельских труб Мейсон слышал. Он становился все тише, по мере того как жемчужные облака обретали плотность, четкость линий и грязновато-белый цвет больничного потолка и стен, белоснежные ниспадающие одеяния небожительницы съеживались до скромного халатика медсестра. А ясные серые глаза смотрели на мир - и на него - с удивлением и радостью. Лицо было серьезным и строгим, немного самоуверенным, ровно настолько, чтобы захотелось ее ошарашить, поразить... Рассмешить и увидеть, как пляшут веселые искорки в безмятежной глубине глаз.
Воспоминания казались чересчур поэтичными. Мейсон сомневался в точности собственного восприятия. Ему очень хотелось, чтобы чудесное видение оказалось реальностью, но он опасался злой шутки воображения. Разрешить сомнения можно было самым простым способом - съездить в клинику, хотя бы под предлогом допроса Гонсалеса - неважно, что тот так и не очнулся. Неделя подходила к концу, Петерсон требовал отчета... а Мейсон должен был увидеть Мери Дюваль.
***
Мейсон смотрел на медсестру, сосредоточенно заполнявшую журнал за столом дежурной. Была она не сказочным видением, а вполне реальной девушкой. Очень милой и славной. Чуть нахмуренные брови придавали лицу строгое выражение, но Мейсону показалось, что в уголках губ притаилась улыбка. Словно почувствовав его взгляд, девушка подняла голову. Ясные серые глаза смотрели на мир с удивлением и радостью.

Бонус. Джо, Келли, кактус и детские воспоминания.

- Ой! - Келли стремительно вошла в дверь и застыла. - Как здорово! Теперь я знаю, чего не хватало в этой комнате - такого кактуса!
Джо рассмеялся и обнял ее.
- Будем каждый месяц собирать подарки оставленные калифорнийским Санта Клаусом? - поддел он. - Кстати, а почему я о нем не слышал?
- Калифорнийский Санта Клаус? - Келли удивленно округлила глаза. - Его Мейсон выдумал - он не хотел, чтобы ставили елку и убеждал нас, что кактус лучше. По его словам Калифорнийский Санта Клаус носит красный свитер, ковбойскую шляпу, ездит верхом на лихом скакуне и не выпускает изо рта сигары, а подарки приносит каждый месяц. Но елки он ненавидит и в домах, где они стоят, не появляется. Мы с Тедом поверили и долго упрашивали родителей, но Ченнинг настаивал на елке. Иден сперва присоединилась к нам, но потом отец объяснил ей, что есть только один Санта Клаус - он живет в Лапландии, приносит подарки один раз в год хорошим послушным детям и кладет их под елку. А если елки не будет, то и подарков не будет. Иден очень на Мейсона тогда обиделась*.
_____________________________________
*Это было на следующий год после происшествия с уроненной елкой, о котором Келли в силу возраста не помнит.

@темы: "СБ", "мои фанфики", "Я не стану добычей ворона", "Лейну Дэвису посвящается