Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
На ловца и зверь бежит. Стала расписывать биографию Кау-Рука, и наткнулась случайно на перепечатку статьи о летчиках испытателях. aftershock.news/?q=node/693639
Текст: Журнал «Кот Шрёдингера» (Алексей Торгашёв)
Главное место экспериментальной авиации в России — аэродром Раменское в Подмосковье. Здесь базируется Летно-исследовательский институт им. М.М. Громова. Здесь же обучают большинство лётчиков-испытателей в стране. Как и над чем они работают сегодня?
Я копирую некоторые заинтересовавшие меня моменты.
читать дальшеВ чем суть профессии?
— Вот самолет, у него есть ограничения максимальной скорости. А кто сказал, что она максимальная и дальше нельзя? Так мы же и сказали! Потому что дошли до такой скорости, когда дальше самолет развалится! Или, допустим, скорость захода на посадку. При какой погоде, при каком нижнем крае можно садиться? Записано, например, 100 метров. А 90 можно? Мы говорим: нельзя! Но сначала проверяем расчетные ограничения на практике. С той же максимальной скоростью: прежде чем записать в руководство по эксплуатации, нужно эту скорость превысить и убедиться, что есть как минимум 10-процентный запас на ошибку летчика. То есть на 110% с самолетом ничего не должно случиться. Часто бывает, что в процессе испытаний расчетные цифры меняются в большую или меньшую сторону.
Как становятся летчиками-испытателями?
...мы учим только по заявкам предприятий авиационной промышленности (обучение оплачивает заказчик)... Раньше выбирали по одному летчику от воздушной армии, и набиралось 10-15 человек. Выбирали лучших из лучших и учили за счет государства.
То есть если хочешь стать испытателем, сначала поработай обычным летчиком, потом как-то договаривайся с КБ или заводом. Затем нужно сдать экзамены, полгода отучиться теории, от аэродинамики до техники, и только тогда полеты в штопоре.
Специфика профессии.
У военного летчика главное — боевая задача. Он заточен на тактику, на то, чтобы преодолеть систему ПВО, точнее попасть бомбой или ракетой. Инженерная подготовка и безопасность у него на втором месте. Я 36 лет назад пришел сюда из армии: для каждого летчика там определены цели на территории вероятного противника, и не для всех целей рассчитано, что человек вернется. Задачу решили, а дальше как хочешь: катапультируйся, убивайся… на обратную дорогу топливо не предусмотрено, — говорит Крутов. — В гражданской авиации иначе: с утра до ночи сидишь в самолете и возишь из пункта, А в пункт Б; на первом месте безопасность пассажиров.
У нас полетов меньше, но приходится много работать головой. Потому что летчик-испытатель обязательно должен быть инженером. Каждый полет — это новые исследования. В экспериментальной авиации тоже безопасность есть, но я бы назвал ее не безопасностью полетов, а уменьшением опасности, работа-то у нас опасная в принципе: летаем на режимах, которые никто не пробовал, с новым оборудованием, которое неизвестно как себя поведет.
Нештатные ситуации.
— У вас бывают нештатные ситуации? Или для вас они все такие?..
Испытатели переглядываются. Похоже, различить действительно трудно, если у тебя в плане полета то штопор, то двигатель выключен, то скорость такая, что самолет разваливается.
— Когда в последний раз было? — не сдаюсь я.
Летчики начинают обсуждение: «У меня давно. — Как же давно?! А в прошлом году? — А чего это она нештатная? — Ну, в программе испытаний ведь не было!» В конце концов приходят к выводу, что, если в программе не было, значит, это и есть то, о чем я спрашиваю:
— Вот экспериментальный двигатель спомпировал…
— Отказал двигатель. Имеет право: он же опытный.
— Двигатель специально ставят в худшие условия. Если не отказал — хороший! А если уж… Наука иногда радуется: о, поймали помпаж! Сразу много информации.
— И что ж вы делаете в таких случаях?
— Надо выключать-запускать, выключать-запускать. В воздухе. Еще помпаж иногда приводит к разрушению двигателя…
Воспоминания
Мне довелось летать на самолете с отклоняемым вектором тяги. Так вот, когда машина начинает крутиться против всех законов аэродинамики, это, знаете, бодрит. А приключения… Вы ведь о них спрашиваете? Ну, например, в Австрии летали демонстрационный пилотаж МиГ-29. А там аэродромчик - полоса всего километр длиной и двадцать метров шириной, за ней сразу озеро, замок какой-то. Поэтому садиться надо было очень аккуратно: обычная-то полоса — она два с половиной километра. И у меня не вышел тормозной парашют. Нужно взлетать повторно, я уже добавил обороты, самолет отрывается, а парашют взял и выскочил. Я его, включив форсаж, отжег. А потом надо было сесть на короткий аэродром без парашюта, применяя стартовое торможение, что не предусмотрено никакими рекомендациями — можно колеса себе снести.
— Как только вы это придумали — парашют поджечь! Разве отстрелить нельзя было?
— Это одна из домашних заготовок. Лучше пользоваться форсажем. Одна рука лежит на рукоятке управления двигателем, вторая на ручке управления. Чтобы сбросить парашют, надо поднять предохранительный колпачок и так далее. То есть на 0,7 секунды больше потратить. А самолет с выпущенным парашютом плохо летает. У меня приятель по летному училищу так погиб. Не успел среагировать, сбросить.
О развитии авиации
— Весь мир пошел по другому пути — не готовить дорогостоящих летчиков, а делать управление таким, чтобы самолет в эти условия не попадал. Штатный современный самолет нельзя вогнать в штопор. Интеллектуальная система ограничения не позволит. Другое дело, что летчики-испытатели как раз помогают правильно настроить эти системы. Поэтому мы летаем на голом самолете, незащищенном. Чтобы найти границу, за которую нельзя. Катастрофы на защищенных самолетах, как правило, происходят потому, что они принимают такое пространственное положение, в котором пилот никогда не бывал и его этому не учили.
— Можно ведь научить, наверное?
— Да. Мы с 2008 года бьемся: товарищи, у нас есть наработки! Тренажерная подготовка, а потом полетик на натуральном самолете. Научить всему можно. И с выключенным двигателем самолет сажать. Сел же на Гудзон командир Airbus, когда в оба двигателя попало такое количество птиц, что они поломались.
Справка
Летно-исследовательский институт имени М.М. Громова
ЛИИ — научная организация, испытывающая экспериментальную авиационную технику: гражданские и военные летательные аппараты, отдельные системы, оборудование, силовые установки. Также здесь исследуются перспективные направления авиастроения, например применение гиперзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Для изучения полетов на гиперзвуковых скоростях разработаны летающие лаборатории.
Институт работал и над космическими проектами. На тренажерах, созданных в его лабораториях, тренировался Гагарин, здесь испытывали системы жизнеобеспечения кораблей «Восток», «Восход» и «Союз», теплозащиту «Бурана».
В институте около 1000 сотрудников, непосредственно участвующих в исследованиях и разработках.
Со дня основания базируется на аэродроме Раменское, основная взлетно-посадочная полоса которого самая длинная в Европе — 5,5 км. Каждые два года здесь проходит Международный авиационно-космический салон (МАКС).
Школа летчиков-испытателей
Школа создана в 1947 году. Здесь обучают испытывать технику летчиков гражданской и военной авиации. Для конструкторских бюро и авиационных заводов. В программе полгода теории и затем полгода практики:
— обучение и закрепление навыков пилотирования на новом для слушателя типе воздушного судна при полетах по кругу и в зону;
— полеты на критических (нестандартных) режимах: продолженный взлет с выключенным двигателем на взлете, пилотирование с одним выключенным двигателем;
— запуск двигателя в воздухе, торможение до сваливания, вывод из сваливания, штопор, посадка с выключенным двигателем и т. д.;
— полеты по приборам;
— полеты на определение характеристик устойчивости и управляемости воздушного судна.
Все инструкторы школы — действующие летчики-испытатели.
Испытательный полет
Испытательный полет контролируется не только экипажем, но и наземным пунктом управления летным экспериментом. Туда передаются все данные с самолета и его систем. После полета проводится его разбор совместно с исследователями, конструкторами и инженерами. Анализируются параметры испытываемых систем и агрегатов, зарегистрированные многочисленными датчиками. В конце каждой недели проводится общий разбор полетов с обзором всей полученной информации.
Летающая лаборатория
Лаборатория — оборудованный для исследований летающий аппарат. В ЛИИ несколько самолетов используется для тестирования двигателей. По сути, для каждой новой задачи создается новая летающая лаборатория: самолет нужно совместить с «чужим» двигателем. Что касается ПД-14, инженеры около года потратили на его проектирование и еще год на создание всех систем и установку двигателя на Ил-76. Во время полета на борту присутствуют 6 членов экипажа и 6 инженеров, еще около 20 человек обслуживают лабораторию на земле. Испытательные полеты проходят в воздушной зоне ЛИИ, зоне видимости наземного пункта управления.
Один из героев этого репортажа Павел Николаевич Власов в настоящее время руководит Центром подготовки космонавтов
А ведь интуитивно я о чем-то догадывалась! Я предполагала, что испытателями становятся уже опытные летчики, и была уверена, что космические программа тесно связаны экспериментальной авиацией. Однако открытием для меня стала сама суть профессии летчика-испытателя.
Текст: Журнал «Кот Шрёдингера» (Алексей Торгашёв)
Главное место экспериментальной авиации в России — аэродром Раменское в Подмосковье. Здесь базируется Летно-исследовательский институт им. М.М. Громова. Здесь же обучают большинство лётчиков-испытателей в стране. Как и над чем они работают сегодня?
Я копирую некоторые заинтересовавшие меня моменты.
читать дальшеВ чем суть профессии?
— Вот самолет, у него есть ограничения максимальной скорости. А кто сказал, что она максимальная и дальше нельзя? Так мы же и сказали! Потому что дошли до такой скорости, когда дальше самолет развалится! Или, допустим, скорость захода на посадку. При какой погоде, при каком нижнем крае можно садиться? Записано, например, 100 метров. А 90 можно? Мы говорим: нельзя! Но сначала проверяем расчетные ограничения на практике. С той же максимальной скоростью: прежде чем записать в руководство по эксплуатации, нужно эту скорость превысить и убедиться, что есть как минимум 10-процентный запас на ошибку летчика. То есть на 110% с самолетом ничего не должно случиться. Часто бывает, что в процессе испытаний расчетные цифры меняются в большую или меньшую сторону.
Как становятся летчиками-испытателями?
...мы учим только по заявкам предприятий авиационной промышленности (обучение оплачивает заказчик)... Раньше выбирали по одному летчику от воздушной армии, и набиралось 10-15 человек. Выбирали лучших из лучших и учили за счет государства.
То есть если хочешь стать испытателем, сначала поработай обычным летчиком, потом как-то договаривайся с КБ или заводом. Затем нужно сдать экзамены, полгода отучиться теории, от аэродинамики до техники, и только тогда полеты в штопоре.
Специфика профессии.
У военного летчика главное — боевая задача. Он заточен на тактику, на то, чтобы преодолеть систему ПВО, точнее попасть бомбой или ракетой. Инженерная подготовка и безопасность у него на втором месте. Я 36 лет назад пришел сюда из армии: для каждого летчика там определены цели на территории вероятного противника, и не для всех целей рассчитано, что человек вернется. Задачу решили, а дальше как хочешь: катапультируйся, убивайся… на обратную дорогу топливо не предусмотрено, — говорит Крутов. — В гражданской авиации иначе: с утра до ночи сидишь в самолете и возишь из пункта, А в пункт Б; на первом месте безопасность пассажиров.
У нас полетов меньше, но приходится много работать головой. Потому что летчик-испытатель обязательно должен быть инженером. Каждый полет — это новые исследования. В экспериментальной авиации тоже безопасность есть, но я бы назвал ее не безопасностью полетов, а уменьшением опасности, работа-то у нас опасная в принципе: летаем на режимах, которые никто не пробовал, с новым оборудованием, которое неизвестно как себя поведет.
Нештатные ситуации.
— У вас бывают нештатные ситуации? Или для вас они все такие?..
Испытатели переглядываются. Похоже, различить действительно трудно, если у тебя в плане полета то штопор, то двигатель выключен, то скорость такая, что самолет разваливается.
— Когда в последний раз было? — не сдаюсь я.
Летчики начинают обсуждение: «У меня давно. — Как же давно?! А в прошлом году? — А чего это она нештатная? — Ну, в программе испытаний ведь не было!» В конце концов приходят к выводу, что, если в программе не было, значит, это и есть то, о чем я спрашиваю:
— Вот экспериментальный двигатель спомпировал…
— Отказал двигатель. Имеет право: он же опытный.
— Двигатель специально ставят в худшие условия. Если не отказал — хороший! А если уж… Наука иногда радуется: о, поймали помпаж! Сразу много информации.
— И что ж вы делаете в таких случаях?
— Надо выключать-запускать, выключать-запускать. В воздухе. Еще помпаж иногда приводит к разрушению двигателя…
Воспоминания
Мне довелось летать на самолете с отклоняемым вектором тяги. Так вот, когда машина начинает крутиться против всех законов аэродинамики, это, знаете, бодрит. А приключения… Вы ведь о них спрашиваете? Ну, например, в Австрии летали демонстрационный пилотаж МиГ-29. А там аэродромчик - полоса всего километр длиной и двадцать метров шириной, за ней сразу озеро, замок какой-то. Поэтому садиться надо было очень аккуратно: обычная-то полоса — она два с половиной километра. И у меня не вышел тормозной парашют. Нужно взлетать повторно, я уже добавил обороты, самолет отрывается, а парашют взял и выскочил. Я его, включив форсаж, отжег. А потом надо было сесть на короткий аэродром без парашюта, применяя стартовое торможение, что не предусмотрено никакими рекомендациями — можно колеса себе снести.
— Как только вы это придумали — парашют поджечь! Разве отстрелить нельзя было?
— Это одна из домашних заготовок. Лучше пользоваться форсажем. Одна рука лежит на рукоятке управления двигателем, вторая на ручке управления. Чтобы сбросить парашют, надо поднять предохранительный колпачок и так далее. То есть на 0,7 секунды больше потратить. А самолет с выпущенным парашютом плохо летает. У меня приятель по летному училищу так погиб. Не успел среагировать, сбросить.
О развитии авиации
— Весь мир пошел по другому пути — не готовить дорогостоящих летчиков, а делать управление таким, чтобы самолет в эти условия не попадал. Штатный современный самолет нельзя вогнать в штопор. Интеллектуальная система ограничения не позволит. Другое дело, что летчики-испытатели как раз помогают правильно настроить эти системы. Поэтому мы летаем на голом самолете, незащищенном. Чтобы найти границу, за которую нельзя. Катастрофы на защищенных самолетах, как правило, происходят потому, что они принимают такое пространственное положение, в котором пилот никогда не бывал и его этому не учили.
— Можно ведь научить, наверное?
— Да. Мы с 2008 года бьемся: товарищи, у нас есть наработки! Тренажерная подготовка, а потом полетик на натуральном самолете. Научить всему можно. И с выключенным двигателем самолет сажать. Сел же на Гудзон командир Airbus, когда в оба двигателя попало такое количество птиц, что они поломались.
Справка
Летно-исследовательский институт имени М.М. Громова
ЛИИ — научная организация, испытывающая экспериментальную авиационную технику: гражданские и военные летательные аппараты, отдельные системы, оборудование, силовые установки. Также здесь исследуются перспективные направления авиастроения, например применение гиперзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Для изучения полетов на гиперзвуковых скоростях разработаны летающие лаборатории.
Институт работал и над космическими проектами. На тренажерах, созданных в его лабораториях, тренировался Гагарин, здесь испытывали системы жизнеобеспечения кораблей «Восток», «Восход» и «Союз», теплозащиту «Бурана».
В институте около 1000 сотрудников, непосредственно участвующих в исследованиях и разработках.
Со дня основания базируется на аэродроме Раменское, основная взлетно-посадочная полоса которого самая длинная в Европе — 5,5 км. Каждые два года здесь проходит Международный авиационно-космический салон (МАКС).
Школа летчиков-испытателей
Школа создана в 1947 году. Здесь обучают испытывать технику летчиков гражданской и военной авиации. Для конструкторских бюро и авиационных заводов. В программе полгода теории и затем полгода практики:
— обучение и закрепление навыков пилотирования на новом для слушателя типе воздушного судна при полетах по кругу и в зону;
— полеты на критических (нестандартных) режимах: продолженный взлет с выключенным двигателем на взлете, пилотирование с одним выключенным двигателем;
— запуск двигателя в воздухе, торможение до сваливания, вывод из сваливания, штопор, посадка с выключенным двигателем и т. д.;
— полеты по приборам;
— полеты на определение характеристик устойчивости и управляемости воздушного судна.
Все инструкторы школы — действующие летчики-испытатели.
Испытательный полет
Испытательный полет контролируется не только экипажем, но и наземным пунктом управления летным экспериментом. Туда передаются все данные с самолета и его систем. После полета проводится его разбор совместно с исследователями, конструкторами и инженерами. Анализируются параметры испытываемых систем и агрегатов, зарегистрированные многочисленными датчиками. В конце каждой недели проводится общий разбор полетов с обзором всей полученной информации.
Летающая лаборатория
Лаборатория — оборудованный для исследований летающий аппарат. В ЛИИ несколько самолетов используется для тестирования двигателей. По сути, для каждой новой задачи создается новая летающая лаборатория: самолет нужно совместить с «чужим» двигателем. Что касается ПД-14, инженеры около года потратили на его проектирование и еще год на создание всех систем и установку двигателя на Ил-76. Во время полета на борту присутствуют 6 членов экипажа и 6 инженеров, еще около 20 человек обслуживают лабораторию на земле. Испытательные полеты проходят в воздушной зоне ЛИИ, зоне видимости наземного пункта управления.
Один из героев этого репортажа Павел Николаевич Власов в настоящее время руководит Центром подготовки космонавтов
А ведь интуитивно я о чем-то догадывалась! Я предполагала, что испытателями становятся уже опытные летчики, и была уверена, что космические программа тесно связаны экспериментальной авиацией. Однако открытием для меня стала сама суть профессии летчика-испытателя.