Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Глава 21. Ты добычи не дождешься...
читать дальше
"Проклятый стервятник!" - Мери понимала, что нехорошо так думать, но стыда не чувствовала - злые слова как нельзя лучше характеризовали Стива. То, что он наговорил ей было мерзко, отвратительно, подло и насквозь лживо! Даже его голос сочился ядом. Объяснить ему что-то было невозможно, слушать - невыносимо. Мери никогда раньше не сталкивалась с такой иррациональной ненавистью, неприкрытой жаждой крови. Стив казался ей огромной хищной птицей, кружащей над Мейсоном в ожидании, когда можно будет накинуться и терзать, рвать на куски. Она рассердилась не на шутку и не могла справиться со своим гневом. Также как не могла справиться с беспокойством.
Мейсон будет жив и здоров, в этом Мери не сомневалась, не смела сомневаться. Она молилась и верила, что Господь не оставит его. Ее тревожило другое. Вспоминая сейчас их короткое знакомство, такое стремительное и яркое, Мери понимала, что Мейсон открыл для неё свою душу. Он остался перед ней без всякой защиты, но она даже не задумывалась над тем, что может ранить его словами и действиями. Или бездействием. Мери корила себя за то, что беспокоилась о своем душевном спокойствии, полагая, будто ему все нипочем. Она судила о человеке по внешнему впечатлению - легкомысленный циник, остроумный болтун, вкрадчивый манипулятор... Он таким и был, но не только таким. Мери знала это, чувствовала! Чем больше она узнавала Мейсона, тем сильнее привязывалась к нему, но боялась, что ее чувства будут замечены. А ему так нужно было знать, что она не отвергает его!
Сейчас Мери ужасно жалела, что убежала после признаний Мейсона. Ей нужно было все обдумать, прежде всего своё дальнейшее поведение, но ведь она могла сказать, что не в праве судить его и не порвет отношения. Как тяжело, должно быть, далась ему откровенность, как необходимо было понимание! А она даже не подумала об этом. Видела отчаянные глаза, молящий взгляд, но поспешила уйти. Что Мейсон передумал, какой кошмар пережил? - эти мысли теперь не давали ей покоя. Мери вспоминала, как он обрадовался, увидев ее в бистро. Уговаривал сделать заказ для того, чтобы задержать ее - она прекрасно видела его уловки и понимала, почему он тянет время. Мейсон ждал ее слов и боялся того, что она может сказать, а ей не хватило решимости, такта, доброты положить конец его мучениям. Сейчас Мери ругала себя за то, что поддалась суетным порывам и подбирала слова, которые бы не уронили ее достоинство, вместо того, чтобы сказать идущие от сердца. Она с нетерпением ждала утра. Ей нужно было увидеть Мейсона, убедиться в том, что не обидела его, не оттолкнула, а если все же так случилось, исправить сделанное.
Мери беспокойно ворочалась в постели, изредка проваливаясь в сон, просыпалась резко, как от толчка. Ее одолевали бессвязные видения, навеянные раздумьями и воспоминаниями сегодняшнего дня. Чёрные грифы поблескивали злобными глазками, жадно раскрывали устрашающие клювы, сверкал нож, расплывалось кровавое пятно на белой ткани... Только под утро все сгинуло, и ей приснилась зелёная долина, окруженная высокими горами. Мейсон вел ее за руку по тропинке среди цветов, и сердце замирало от восторга. Воздух был напоен благоуханием, свежий ветер, дразня, трепал волосы. А высоко в горах виднелся белый храм, и звон колоколов разносился по долине, словно освящая ее.
***
Собеседование оказалось простой формальностью. Благотворительная клиника испытывала острую нехватку сотрудников, и Мери - квалифицированная медсестра с прекрасными рекомендациями и без личных проблем - подходила идеально. Она подписала контракт, старшая сестра провела для нее ознакомительную экскурсию и краткий инструктаж, познакомила с коллективом. К работе Мери должна была приступить на следующий день, но покидать клинику она не спешила. Ей хотелось остаться рядом с Мейсоном, чтобы проснувшись, он увидел ее. Почему-то это казалось важным. Только что обретенные коллеги пошли ей навстречу.
Мери на секунду замерла в дверях и медленно подошла к узкой больничной койке. Мейсон был очень бледен из-за потери крови и казался измученным. Черты лица заострились, вокруг глаз залегли глубокие тени. Мери проверила показания приборов, сочла их удовлетворительными. Машинально поправила край одеяла, случайно коснувшись расслабленной кисти, и ее, словно пронзил электрический разряд. Сердце сжалось и пропустило удар. Мери перевела дыхание, погладила подушечками пальцев выступающую косточку на запястье. Все ее чувства сосредоточились в тех нервных окончаниях, что соприкасались сейчас с его кожей. Она замерла, впитывая ощущения, прикрыла глаза. Чуть сжала холодные пальцы и с трудом, преодолевая внутреннее сопротивление, убрала свою руку. Прижала костяшки пальцев к губам и замерла, всматриваясь в лицо Мейсона. Уголки его рта чуть дрогнули, придавая лукавое выражение, дыхание изменилось. Он пошевелился, склонил голову на бок, на лоб упала тёмная прядь.
- Мейсон, - прошептала Мери чуть слышно.
Длинные ресницы чуть дрогнули. Мейсон глубоко вздохнул и открыл глаз. Он, кажется, совсем не удивился, увидев ее. Быть может, потому что на неё и смотрел до того, как потерял сознание?
- Доброе утро! - улыбнулась Мери.
На его лице отразилось недоумение.
- Мейсон, ты помнишь, что произошло?
Он нахмурился, между бровей на лбу обозначилась глубокая складка.
- Да... - голос был глухим и тихим. - Ограбление... Эми Перкинс, что с ней?
- Все хорошо. Я узнавала. Это случилось вчера. Ты в больнице...
- Я догадался.
Как же Мери была счастлива увидеть его ехидную усмешку!
- Как ты себя чувствуешь?
Мейсон явно намеревался соврать, но встретив ее строгий взгляд, смутился:
- Глаза закрываются.
Мери кивнула:
- Так и должно быть. Ты много крови потерял. Тебе нужно набираться сил - спи.
- Не хочу. Лучше смотреть на тебя.
- Закрывай глаза, и я приснюсь тебе.
Мейсон печально вздохнул:
- Это совсем не то.
Он упрямо распахнул веки, но надолго его не хватило. Ресницы опустились, легли тёмной бахромой, дыхание стало глубоким и ровным.
***
Мейсона затянуло в сон, как в чёрную дыру. Вопреки обещанию, Мери не приснилась. Обидно.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Ищу тебя во тьме, лишенный зренья...*
Не увидел он ее и наяву. В самом деле, не могла же Мери безотлучно находиться в клинике? Несмотря на все разумные доводы, стало ужасно грустно и одиноко. И очень себя жалко.
Мейсон попытался подняться, но голова тут же закружилась, накатила тошнотворная слабость. Дрожа, он рухнул на подушку. Ноющая боль, к которой уже привык и смирился, взорвалась огненной вспышкой, прострелила насквозь до кончиков пальцев. Мейсон зажмурился и стиснул зубы, пережидая. Постепенно, очень медленно, острота притупилась. Он смог выровнять дыхание, открыл глаза. Стены и потолок замерли, обретя четкие очертания. Серебряные искры погасли, но Мейсон решил повременить с дальнейшими экспериментами. Он положил ладонь на повязку - вроде бы сухая. Даже сквозь бинт чувствовался жар воспаленной пульсирующей раны. От понимания того, что идёт естественный процесс заживления, легче не становилось.
Вынужденное бездействие угнетало. Старик Кронос едва плелся, видимо, согнувшись под грузом тяжких дум. Некоторое разнообразие в печальное времяпровождение внёс визит врача и последовавшая перевязка. А Мери не приходила. Да, и не должна была.
Избави Бог, меня лишивший воли,
Чтоб я посмел твой проверять досуг,
Считать часы и спрашивать: доколе?
В дела господ не посвящают слуг.
Зови меня, когда тебе угодно,
А до того я буду терпелив.
Удел мой - ждать, пока ты не свободна,
И сдерживать упрек или порыв.
Ты предаешься ль делу, иль забаве, -
Сама ты госпожа своей судьбе.
И, провинившись пред собой, ты вправе
Свою вину прощать самой себе.
В часы твоих забот иль наслажденья
Я жду тебя в тоске, без осужденья...**
Шекспир не приносил утешения, наоборот, бередил душу. Напоминал о бесплодных усилиях любви и пророчил участь Бирона.*** Мери была невозможно далека, даже когда находилась рядом с ним. Кто он для неё? Чужой и чуждый человек, который ворвался в ее размеренную жизнь, смутил, шокировал. Быть может, разобравшись в новых впечатлениях, Мери сочтет его ненужным элементом в своей судьбе? О, конечно, она добра и милосердна, а значит, не откажется от знакомства! И ему придётся ловить жалкие крохи ее внимания, потому что... Потому что без неё он уже не мог.
Я сознаюсь в ничтожестве своём,
Входя к рассудку в счетную палату,
Из всех счетов я вывожу растрату,
Достоинств, небом данных мне в наем.
За все, что мы с рождения берём,
Мне нечего отдать Природе в плату.
Не знал я счёта ни сребру, ни злату,
И нет мне оправдания ни в чем.
Мой пыл сдает, мой дар творит безделки;
Мой разум пылко защищает страсть,
Чьи побужденья низменны и мелки;
Я над самим собой теряю власть.
Но потому мной горе овладело,
Что больше нечего терять****... для Мери.
***
Круз появился очень вовремя - Мейсон уже практически погрузился в пучину самоуничижения. Обсуждение вчерашнего происшествия помогло настроиться на позитивный лад. Ощущать себя отважным рыцарем, спасшим даму, было приятно, хотя инспектор Кастильо счел нужным указать на то, что такая самодеятельность чревата.
- Кстати, о тебе спрашивала Джинджер Джонс. Какие-то проблемы?
- Никаких.
Поразмыслив, Мейсон решил, что нежданно-негаданно получил отсрочку по вполне уважительной причине. В ближайшие дни деньги можно было не искать. А потом...
- И вот ещё, - Круз нахмурился. - Думаю, об этом необходимо знать - Бассет носится с идеей обвинить тебя в убийстве Ченнинга. Не знаю, что стукнуло ему в голову, но настроен он решительно.
- Насколько?
- Вчера пытался взять показания у мистера Си...
- О, нет! - простонал Мейсон. - И отец, разумеется, с ним согласен.
- Он отказался говорить с Бассетом, - с нажимом произнёс Круз.
- Но... - Мейсон смотрел в упор, пытаясь прочесть на непроницаемом лице бывшего агента подробности.
Круз отвел взгляд в сторону.
- Мистер Си отказался говорить на эту тему.
- На эту тему? - уточнил Мейсон. - Или упоминать обо мне в любом контексте? - по тому, как чуть заметно дернулось плечо непрошибаемого инспектора, понял, что угадал.
- Не бери в голову, - Круз посмотрел ему прямо в глаза.
- Не беру. Все это закономерно и ожидаемо, как прилив.
На него накатило чёрное отчаяние.
- Я убедил Бассета, что нужно проверить все зацепки, Батлер меня поддержал. Следствие идёт.
Мейсон промолчал. Не было у него ни воли, ни сил предпринять хоть что-то. Ни идей. Он прикрыл глаза.
Я сознаюсь в ничтожестве своём...
- Все образуется, - слова Круза не показались убедительными.
Повисло неуютное молчание. Мейсон не собирался его прерывать. Вскоре он услышал щелчок закрывшейся двери - Круз вышел из палаты.
...Но все трудней мой следующий день,
И все темней грядущей ночи тень. *****
***
После того, что поведал Круз, Мейсон совершенно не ждал проявления внимания от Иден, но она пришла и была настроена очень дружелюбно. Поразительно! Она же всегда разделяла точку зрения отца, и в прошлый раз поверила обвинениям безоговорочно. Мейсон прекрасно помнил, как Иден отказалась рассматривать даже возможность того, что он не лжет. "Ты постоянно меня обманывал!" - звенело в ушах. Вероятно, эмоции отразились у него на лице - Иден сочувственно спросила:
- Очень больно?
- Нет.
Она скептически фыркнула.
- Терпимо, - уточнил Мейсон, - если не шевелиться.
Иден не смогла сдержать ехидную улыбку, несколько несоответствующую образу заботливой сёстры у постели больного. Усилием воли согнала ее, наморщила нос и строго спросила:
- У тебя есть какие-нибудь мысли о том, куда ты отправишься после выписки?
- Я рассчитываю на Бассета, - дразнить Иден было забавно, однако сейчас Мейсон хотел не только развлечься, но, главным образом, выяснить ее отношение к обвинениям в свой адрес. - Думаю, он организует для меня уютную камеру.
- Не смешно! Круз найдёт преступника...
- Такая трогательная вера в полицию! - восхитился Мейсон. - Но буквально несколько месяцев назад, ты считала убийцей меня - кого же может найти Круз?
- Я так не считала! - Иден широко распахнула глаза и тут же опустила ресница. - Я верила папе.
Мейсон не собирался отступать:
- Уже не веришь? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Я... Я думаю, отец может иногда ошибаться, - тихо произнесла Иден. - Он все принимает близко к сердцу, рисует в своём воображении всякие ужасы, и они представляются ему реальными. Помнишь, какие трагедии он устраивал из-за не самого высокого балла в школе? Он же на самом деле верил, что это грозный сигнал и, если не предпринять срочных мер, разразится катастрофа: выгонят из школы, потом дурная компания, наркотики, беременность в четырнадцать лет... А помнишь, как вы с Тедом вовремя не вернулись из цирка? Он же себя извел, полицию на ноги поднял!
Иден говорила с искренней убежденностью, и Мейсон отчасти был с ней согласен. Ему всегда казалось, что подобную готовность поверить в худшее отец проявлял исключительно по отношению к нему, а на остальных детей, напротив, смотрел сквозь розовые очки. Теперь, слушая Иден, он думал, что это стороны одной медали - отец стремился к идеалу, верил в него, отметая все несоответствующее, а, когда что-то нарушало воображаемую картину, бросался в другую крайность. Мейсон печально улыбнулся. Наверное, он слишком не соответствовал...
- Отец все поймет, когда Круз разберется с этим делом.
- Иден, - Мейсон перебил ее, - я не сомневаюсь в талантах инспектора Кастильо, но будет слишком большой удачей, если он что-то обнаружит прямо сейчас.
- Круз обнаружил! - воскликнула Иден с горячностью. - Письмо Линдси Смит. Когда он найдет ее...
- Его, - поправил Мейсон.
Иден опешила.
- Линдси Смит учился с вами, ты должна его помнить.
- Не помню...
- А я помню. Он стал адвокатом. Посредственным.
- Нет, нет, речь не о нем! У Линдси Смит был роман с Ченнингом - Круз нашел ее письмо.
- Вот как. Возможно... совпадение? Имя распространенное... Значит, расследование продвигается успешно, и скоро в календарь можно будет внести еще один День Круза... Или публичной славе герой предпочтет прекрасную принцессу? - уловка удалась - Иден вспыхнула и отвлеклась от личности Линдси Смит.
Как только она ушла, Мейсон попросил медсестру позвонить инспектору Кастильо. Круз не заставил себя ждать.
- О чем ты хотел рассказать? - спросил он с порога.
- Ты разыскиваешь Линдси Смит...
- Иден проболталась!
- А ты намеревался сохранить информацию в тайне?
- Не совсем. Я хотел сам разобраться.
- Хорошо, - Мейсон замолчал.
Круз, видимо, ждал продолжения. Через какое-то время он стал выражать нетерпение.
- Ну? В чем дело?
- Я не собираюсь мешать тебе разбираться самостоятельно.
- Рассказывай!
- Сейчас Линдси Смит - адвокат, его адрес можно узнать в суде. Он учился вместе с Иден и Ченнингом, но Иден говорит, что не помнит его. Школу он закончил раньше, по-моему, одновременно с Ченнингом. Я запомнил его на соревнованиях по поло - он не играл, но очень активно болел. Потом пару раз сталкивался по работе.
- Линдси Смит - мужчина? - произнес Круз севшим голосом.
- Да. Я могу увидеть письмо?
Круз молча протянул листок. Мейсон прочел и вернул его.
- У них был роман, это очевидно, - задумчиво произнес Круз. - Трудно поверить в то, что Ченнинг был гомосексуалистом...
- Он не был. Ни гомосексуалистом, ни бисексуалом. Ченнинг был законченным эгоцентриком. Его не волновал пол, происхождение, цвет кожи, лишь бы его обожали. Он жаждал внимания. Всеобщего. Все равно в какой форме - восхищение, любовь, вожделение... ненависть. Только не равнодушие.
Под цепким взглядом Круза Мейсон прикусил язык.
- Интересно, - инспектор явно ждал продолжения.
- А где ты обнаружил письмо? Постой, - Мейсон оборвал себя и победно усмехнулся. - У Флинта! Поэтому и решил проверить его счета. Прекрасный повод для шантажа - Флинт доил Ченнинга, а после его гибели мог взяться за Линдси.
- Видимо, так, - Круз поднялся. - Думаю, мне пора навестить мистера Смита.
- Круз, - Мейсон остановил его. - У тебя нет ощущения, что расследование пойдет успешней, если мы будем делиться друг с другом информацией?
- Вероятно. Вот ты и начни.
- Справедливо, - Мейсон откинулся на подушку и закрыл глаза.
Круз присел на край кровати.
- Ты же не все рассказал на следствии, я прав?
- Не все, - Мейсон взглянул Крузу в лицо и криво усмехнулся. - Ченнинг обнаружил, что я участвую в одной афере, о чем и заявил мне в день своего праздника. Он собирался рассказать об этом отцу...
- Ченнинг что-то потребовал за молчание?
- Нет. Просто глумился. Этот день был его триумфом, а за колесницей триумфатора полагается тащить врагов и хулителей, желательно в цепях. Он предвкушал свое торжество и хотел, чтобы я тоже проникся. Можешь не спрашивать, хотел ли я его убить? - хотел. И о том, что пистолет лежит в столе знал. Но я не доставал его, не спускал курок... Я не стрелял в Ченнинга, - как же он устал повторять это! - Тот, кто убил его, оказал огромную услугу не только мне, но всему человечеству.
- Остановить Ченнинга насилием ты не попытался... На что же рассчитывал?
- Я бы все отрицал.
- Как с кассетой, - кивнул Круз, что-то для себя решив. - Ясно, - он поднялся. - Как только побеседую с Линдси Смитом, расскажу.
_______________________
*Сонет Шекспира.
**Сонет Шекспира.
***"Бесплодные усилия любви" пьеса Шекспира, в финале которой влюбленные кавалеры получают годовой испытательный срок. И если друзьям Бирона возлюбленные обещают ответить согласием, то ему Розалина говорит: посмотрим.
"Бирон, ещё до нашего знакомства
О вас мне слышать много приходилось.
Молва везде твёрдит, что вы - насмешник,
Обидных прозвищ и сравнений мастер,
Всегда готовый высмеять любого,
Кто попадется вам на язычок.
Чтоб выполоть ваш плодотворный ум
И тем завоевать мою любовь,
Которой вам без этого не видеть,
Благоволите провести весь год
В больнице меж страдальцами немыми...
...И если
Те, кто оглох от собственного стона,
Ваш вздор согласны слушать, что ж! - острите,
Я вас приму ис этим недостатком.
А если нет, - старайтесь от него
Избавиться, чтоб я при встрече с вами
Порадовалась этой перемене.
****Сонет Сидни. У него "для Стеллы".
*****Сонет Шекспира.
читать дальше
"Проклятый стервятник!" - Мери понимала, что нехорошо так думать, но стыда не чувствовала - злые слова как нельзя лучше характеризовали Стива. То, что он наговорил ей было мерзко, отвратительно, подло и насквозь лживо! Даже его голос сочился ядом. Объяснить ему что-то было невозможно, слушать - невыносимо. Мери никогда раньше не сталкивалась с такой иррациональной ненавистью, неприкрытой жаждой крови. Стив казался ей огромной хищной птицей, кружащей над Мейсоном в ожидании, когда можно будет накинуться и терзать, рвать на куски. Она рассердилась не на шутку и не могла справиться со своим гневом. Также как не могла справиться с беспокойством.
Мейсон будет жив и здоров, в этом Мери не сомневалась, не смела сомневаться. Она молилась и верила, что Господь не оставит его. Ее тревожило другое. Вспоминая сейчас их короткое знакомство, такое стремительное и яркое, Мери понимала, что Мейсон открыл для неё свою душу. Он остался перед ней без всякой защиты, но она даже не задумывалась над тем, что может ранить его словами и действиями. Или бездействием. Мери корила себя за то, что беспокоилась о своем душевном спокойствии, полагая, будто ему все нипочем. Она судила о человеке по внешнему впечатлению - легкомысленный циник, остроумный болтун, вкрадчивый манипулятор... Он таким и был, но не только таким. Мери знала это, чувствовала! Чем больше она узнавала Мейсона, тем сильнее привязывалась к нему, но боялась, что ее чувства будут замечены. А ему так нужно было знать, что она не отвергает его!
Сейчас Мери ужасно жалела, что убежала после признаний Мейсона. Ей нужно было все обдумать, прежде всего своё дальнейшее поведение, но ведь она могла сказать, что не в праве судить его и не порвет отношения. Как тяжело, должно быть, далась ему откровенность, как необходимо было понимание! А она даже не подумала об этом. Видела отчаянные глаза, молящий взгляд, но поспешила уйти. Что Мейсон передумал, какой кошмар пережил? - эти мысли теперь не давали ей покоя. Мери вспоминала, как он обрадовался, увидев ее в бистро. Уговаривал сделать заказ для того, чтобы задержать ее - она прекрасно видела его уловки и понимала, почему он тянет время. Мейсон ждал ее слов и боялся того, что она может сказать, а ей не хватило решимости, такта, доброты положить конец его мучениям. Сейчас Мери ругала себя за то, что поддалась суетным порывам и подбирала слова, которые бы не уронили ее достоинство, вместо того, чтобы сказать идущие от сердца. Она с нетерпением ждала утра. Ей нужно было увидеть Мейсона, убедиться в том, что не обидела его, не оттолкнула, а если все же так случилось, исправить сделанное.
Мери беспокойно ворочалась в постели, изредка проваливаясь в сон, просыпалась резко, как от толчка. Ее одолевали бессвязные видения, навеянные раздумьями и воспоминаниями сегодняшнего дня. Чёрные грифы поблескивали злобными глазками, жадно раскрывали устрашающие клювы, сверкал нож, расплывалось кровавое пятно на белой ткани... Только под утро все сгинуло, и ей приснилась зелёная долина, окруженная высокими горами. Мейсон вел ее за руку по тропинке среди цветов, и сердце замирало от восторга. Воздух был напоен благоуханием, свежий ветер, дразня, трепал волосы. А высоко в горах виднелся белый храм, и звон колоколов разносился по долине, словно освящая ее.
***
Собеседование оказалось простой формальностью. Благотворительная клиника испытывала острую нехватку сотрудников, и Мери - квалифицированная медсестра с прекрасными рекомендациями и без личных проблем - подходила идеально. Она подписала контракт, старшая сестра провела для нее ознакомительную экскурсию и краткий инструктаж, познакомила с коллективом. К работе Мери должна была приступить на следующий день, но покидать клинику она не спешила. Ей хотелось остаться рядом с Мейсоном, чтобы проснувшись, он увидел ее. Почему-то это казалось важным. Только что обретенные коллеги пошли ей навстречу.
Мери на секунду замерла в дверях и медленно подошла к узкой больничной койке. Мейсон был очень бледен из-за потери крови и казался измученным. Черты лица заострились, вокруг глаз залегли глубокие тени. Мери проверила показания приборов, сочла их удовлетворительными. Машинально поправила край одеяла, случайно коснувшись расслабленной кисти, и ее, словно пронзил электрический разряд. Сердце сжалось и пропустило удар. Мери перевела дыхание, погладила подушечками пальцев выступающую косточку на запястье. Все ее чувства сосредоточились в тех нервных окончаниях, что соприкасались сейчас с его кожей. Она замерла, впитывая ощущения, прикрыла глаза. Чуть сжала холодные пальцы и с трудом, преодолевая внутреннее сопротивление, убрала свою руку. Прижала костяшки пальцев к губам и замерла, всматриваясь в лицо Мейсона. Уголки его рта чуть дрогнули, придавая лукавое выражение, дыхание изменилось. Он пошевелился, склонил голову на бок, на лоб упала тёмная прядь.
- Мейсон, - прошептала Мери чуть слышно.
Длинные ресницы чуть дрогнули. Мейсон глубоко вздохнул и открыл глаз. Он, кажется, совсем не удивился, увидев ее. Быть может, потому что на неё и смотрел до того, как потерял сознание?
- Доброе утро! - улыбнулась Мери.
На его лице отразилось недоумение.
- Мейсон, ты помнишь, что произошло?
Он нахмурился, между бровей на лбу обозначилась глубокая складка.
- Да... - голос был глухим и тихим. - Ограбление... Эми Перкинс, что с ней?
- Все хорошо. Я узнавала. Это случилось вчера. Ты в больнице...
- Я догадался.
Как же Мери была счастлива увидеть его ехидную усмешку!
- Как ты себя чувствуешь?
Мейсон явно намеревался соврать, но встретив ее строгий взгляд, смутился:
- Глаза закрываются.
Мери кивнула:
- Так и должно быть. Ты много крови потерял. Тебе нужно набираться сил - спи.
- Не хочу. Лучше смотреть на тебя.
- Закрывай глаза, и я приснюсь тебе.
Мейсон печально вздохнул:
- Это совсем не то.
Он упрямо распахнул веки, но надолго его не хватило. Ресницы опустились, легли тёмной бахромой, дыхание стало глубоким и ровным.
***
Мейсона затянуло в сон, как в чёрную дыру. Вопреки обещанию, Мери не приснилась. Обидно.
Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигрима,
И не смыкая утомленных глаз,
Я вижу тьму, что и слепому зрима.
Усердным взором сердца и ума
Ищу тебя во тьме, лишенный зренья...*
Не увидел он ее и наяву. В самом деле, не могла же Мери безотлучно находиться в клинике? Несмотря на все разумные доводы, стало ужасно грустно и одиноко. И очень себя жалко.
Мейсон попытался подняться, но голова тут же закружилась, накатила тошнотворная слабость. Дрожа, он рухнул на подушку. Ноющая боль, к которой уже привык и смирился, взорвалась огненной вспышкой, прострелила насквозь до кончиков пальцев. Мейсон зажмурился и стиснул зубы, пережидая. Постепенно, очень медленно, острота притупилась. Он смог выровнять дыхание, открыл глаза. Стены и потолок замерли, обретя четкие очертания. Серебряные искры погасли, но Мейсон решил повременить с дальнейшими экспериментами. Он положил ладонь на повязку - вроде бы сухая. Даже сквозь бинт чувствовался жар воспаленной пульсирующей раны. От понимания того, что идёт естественный процесс заживления, легче не становилось.
Вынужденное бездействие угнетало. Старик Кронос едва плелся, видимо, согнувшись под грузом тяжких дум. Некоторое разнообразие в печальное времяпровождение внёс визит врача и последовавшая перевязка. А Мери не приходила. Да, и не должна была.
Избави Бог, меня лишивший воли,
Чтоб я посмел твой проверять досуг,
Считать часы и спрашивать: доколе?
В дела господ не посвящают слуг.
Зови меня, когда тебе угодно,
А до того я буду терпелив.
Удел мой - ждать, пока ты не свободна,
И сдерживать упрек или порыв.
Ты предаешься ль делу, иль забаве, -
Сама ты госпожа своей судьбе.
И, провинившись пред собой, ты вправе
Свою вину прощать самой себе.
В часы твоих забот иль наслажденья
Я жду тебя в тоске, без осужденья...**
Шекспир не приносил утешения, наоборот, бередил душу. Напоминал о бесплодных усилиях любви и пророчил участь Бирона.*** Мери была невозможно далека, даже когда находилась рядом с ним. Кто он для неё? Чужой и чуждый человек, который ворвался в ее размеренную жизнь, смутил, шокировал. Быть может, разобравшись в новых впечатлениях, Мери сочтет его ненужным элементом в своей судьбе? О, конечно, она добра и милосердна, а значит, не откажется от знакомства! И ему придётся ловить жалкие крохи ее внимания, потому что... Потому что без неё он уже не мог.
Я сознаюсь в ничтожестве своём,
Входя к рассудку в счетную палату,
Из всех счетов я вывожу растрату,
Достоинств, небом данных мне в наем.
За все, что мы с рождения берём,
Мне нечего отдать Природе в плату.
Не знал я счёта ни сребру, ни злату,
И нет мне оправдания ни в чем.
Мой пыл сдает, мой дар творит безделки;
Мой разум пылко защищает страсть,
Чьи побужденья низменны и мелки;
Я над самим собой теряю власть.
Но потому мной горе овладело,
Что больше нечего терять****... для Мери.
***
Круз появился очень вовремя - Мейсон уже практически погрузился в пучину самоуничижения. Обсуждение вчерашнего происшествия помогло настроиться на позитивный лад. Ощущать себя отважным рыцарем, спасшим даму, было приятно, хотя инспектор Кастильо счел нужным указать на то, что такая самодеятельность чревата.
- Кстати, о тебе спрашивала Джинджер Джонс. Какие-то проблемы?
- Никаких.
Поразмыслив, Мейсон решил, что нежданно-негаданно получил отсрочку по вполне уважительной причине. В ближайшие дни деньги можно было не искать. А потом...
- И вот ещё, - Круз нахмурился. - Думаю, об этом необходимо знать - Бассет носится с идеей обвинить тебя в убийстве Ченнинга. Не знаю, что стукнуло ему в голову, но настроен он решительно.
- Насколько?
- Вчера пытался взять показания у мистера Си...
- О, нет! - простонал Мейсон. - И отец, разумеется, с ним согласен.
- Он отказался говорить с Бассетом, - с нажимом произнёс Круз.
- Но... - Мейсон смотрел в упор, пытаясь прочесть на непроницаемом лице бывшего агента подробности.
Круз отвел взгляд в сторону.
- Мистер Си отказался говорить на эту тему.
- На эту тему? - уточнил Мейсон. - Или упоминать обо мне в любом контексте? - по тому, как чуть заметно дернулось плечо непрошибаемого инспектора, понял, что угадал.
- Не бери в голову, - Круз посмотрел ему прямо в глаза.
- Не беру. Все это закономерно и ожидаемо, как прилив.
На него накатило чёрное отчаяние.
- Я убедил Бассета, что нужно проверить все зацепки, Батлер меня поддержал. Следствие идёт.
Мейсон промолчал. Не было у него ни воли, ни сил предпринять хоть что-то. Ни идей. Он прикрыл глаза.
Я сознаюсь в ничтожестве своём...
- Все образуется, - слова Круза не показались убедительными.
Повисло неуютное молчание. Мейсон не собирался его прерывать. Вскоре он услышал щелчок закрывшейся двери - Круз вышел из палаты.
...Но все трудней мой следующий день,
И все темней грядущей ночи тень. *****
***
После того, что поведал Круз, Мейсон совершенно не ждал проявления внимания от Иден, но она пришла и была настроена очень дружелюбно. Поразительно! Она же всегда разделяла точку зрения отца, и в прошлый раз поверила обвинениям безоговорочно. Мейсон прекрасно помнил, как Иден отказалась рассматривать даже возможность того, что он не лжет. "Ты постоянно меня обманывал!" - звенело в ушах. Вероятно, эмоции отразились у него на лице - Иден сочувственно спросила:
- Очень больно?
- Нет.
Она скептически фыркнула.
- Терпимо, - уточнил Мейсон, - если не шевелиться.
Иден не смогла сдержать ехидную улыбку, несколько несоответствующую образу заботливой сёстры у постели больного. Усилием воли согнала ее, наморщила нос и строго спросила:
- У тебя есть какие-нибудь мысли о том, куда ты отправишься после выписки?
- Я рассчитываю на Бассета, - дразнить Иден было забавно, однако сейчас Мейсон хотел не только развлечься, но, главным образом, выяснить ее отношение к обвинениям в свой адрес. - Думаю, он организует для меня уютную камеру.
- Не смешно! Круз найдёт преступника...
- Такая трогательная вера в полицию! - восхитился Мейсон. - Но буквально несколько месяцев назад, ты считала убийцей меня - кого же может найти Круз?
- Я так не считала! - Иден широко распахнула глаза и тут же опустила ресница. - Я верила папе.
Мейсон не собирался отступать:
- Уже не веришь? - вкрадчиво поинтересовался он.
- Я... Я думаю, отец может иногда ошибаться, - тихо произнесла Иден. - Он все принимает близко к сердцу, рисует в своём воображении всякие ужасы, и они представляются ему реальными. Помнишь, какие трагедии он устраивал из-за не самого высокого балла в школе? Он же на самом деле верил, что это грозный сигнал и, если не предпринять срочных мер, разразится катастрофа: выгонят из школы, потом дурная компания, наркотики, беременность в четырнадцать лет... А помнишь, как вы с Тедом вовремя не вернулись из цирка? Он же себя извел, полицию на ноги поднял!
Иден говорила с искренней убежденностью, и Мейсон отчасти был с ней согласен. Ему всегда казалось, что подобную готовность поверить в худшее отец проявлял исключительно по отношению к нему, а на остальных детей, напротив, смотрел сквозь розовые очки. Теперь, слушая Иден, он думал, что это стороны одной медали - отец стремился к идеалу, верил в него, отметая все несоответствующее, а, когда что-то нарушало воображаемую картину, бросался в другую крайность. Мейсон печально улыбнулся. Наверное, он слишком не соответствовал...
- Отец все поймет, когда Круз разберется с этим делом.
- Иден, - Мейсон перебил ее, - я не сомневаюсь в талантах инспектора Кастильо, но будет слишком большой удачей, если он что-то обнаружит прямо сейчас.
- Круз обнаружил! - воскликнула Иден с горячностью. - Письмо Линдси Смит. Когда он найдет ее...
- Его, - поправил Мейсон.
Иден опешила.
- Линдси Смит учился с вами, ты должна его помнить.
- Не помню...
- А я помню. Он стал адвокатом. Посредственным.
- Нет, нет, речь не о нем! У Линдси Смит был роман с Ченнингом - Круз нашел ее письмо.
- Вот как. Возможно... совпадение? Имя распространенное... Значит, расследование продвигается успешно, и скоро в календарь можно будет внести еще один День Круза... Или публичной славе герой предпочтет прекрасную принцессу? - уловка удалась - Иден вспыхнула и отвлеклась от личности Линдси Смит.
Как только она ушла, Мейсон попросил медсестру позвонить инспектору Кастильо. Круз не заставил себя ждать.
- О чем ты хотел рассказать? - спросил он с порога.
- Ты разыскиваешь Линдси Смит...
- Иден проболталась!
- А ты намеревался сохранить информацию в тайне?
- Не совсем. Я хотел сам разобраться.
- Хорошо, - Мейсон замолчал.
Круз, видимо, ждал продолжения. Через какое-то время он стал выражать нетерпение.
- Ну? В чем дело?
- Я не собираюсь мешать тебе разбираться самостоятельно.
- Рассказывай!
- Сейчас Линдси Смит - адвокат, его адрес можно узнать в суде. Он учился вместе с Иден и Ченнингом, но Иден говорит, что не помнит его. Школу он закончил раньше, по-моему, одновременно с Ченнингом. Я запомнил его на соревнованиях по поло - он не играл, но очень активно болел. Потом пару раз сталкивался по работе.
- Линдси Смит - мужчина? - произнес Круз севшим голосом.
- Да. Я могу увидеть письмо?
Круз молча протянул листок. Мейсон прочел и вернул его.
- У них был роман, это очевидно, - задумчиво произнес Круз. - Трудно поверить в то, что Ченнинг был гомосексуалистом...
- Он не был. Ни гомосексуалистом, ни бисексуалом. Ченнинг был законченным эгоцентриком. Его не волновал пол, происхождение, цвет кожи, лишь бы его обожали. Он жаждал внимания. Всеобщего. Все равно в какой форме - восхищение, любовь, вожделение... ненависть. Только не равнодушие.
Под цепким взглядом Круза Мейсон прикусил язык.
- Интересно, - инспектор явно ждал продолжения.
- А где ты обнаружил письмо? Постой, - Мейсон оборвал себя и победно усмехнулся. - У Флинта! Поэтому и решил проверить его счета. Прекрасный повод для шантажа - Флинт доил Ченнинга, а после его гибели мог взяться за Линдси.
- Видимо, так, - Круз поднялся. - Думаю, мне пора навестить мистера Смита.
- Круз, - Мейсон остановил его. - У тебя нет ощущения, что расследование пойдет успешней, если мы будем делиться друг с другом информацией?
- Вероятно. Вот ты и начни.
- Справедливо, - Мейсон откинулся на подушку и закрыл глаза.
Круз присел на край кровати.
- Ты же не все рассказал на следствии, я прав?
- Не все, - Мейсон взглянул Крузу в лицо и криво усмехнулся. - Ченнинг обнаружил, что я участвую в одной афере, о чем и заявил мне в день своего праздника. Он собирался рассказать об этом отцу...
- Ченнинг что-то потребовал за молчание?
- Нет. Просто глумился. Этот день был его триумфом, а за колесницей триумфатора полагается тащить врагов и хулителей, желательно в цепях. Он предвкушал свое торжество и хотел, чтобы я тоже проникся. Можешь не спрашивать, хотел ли я его убить? - хотел. И о том, что пистолет лежит в столе знал. Но я не доставал его, не спускал курок... Я не стрелял в Ченнинга, - как же он устал повторять это! - Тот, кто убил его, оказал огромную услугу не только мне, но всему человечеству.
- Остановить Ченнинга насилием ты не попытался... На что же рассчитывал?
- Я бы все отрицал.
- Как с кассетой, - кивнул Круз, что-то для себя решив. - Ясно, - он поднялся. - Как только побеседую с Линдси Смитом, расскажу.
_______________________
*Сонет Шекспира.
**Сонет Шекспира.
***"Бесплодные усилия любви" пьеса Шекспира, в финале которой влюбленные кавалеры получают годовой испытательный срок. И если друзьям Бирона возлюбленные обещают ответить согласием, то ему Розалина говорит: посмотрим.
"Бирон, ещё до нашего знакомства
О вас мне слышать много приходилось.
Молва везде твёрдит, что вы - насмешник,
Обидных прозвищ и сравнений мастер,
Всегда готовый высмеять любого,
Кто попадется вам на язычок.
Чтоб выполоть ваш плодотворный ум
И тем завоевать мою любовь,
Которой вам без этого не видеть,
Благоволите провести весь год
В больнице меж страдальцами немыми...
...И если
Те, кто оглох от собственного стона,
Ваш вздор согласны слушать, что ж! - острите,
Я вас приму ис этим недостатком.
А если нет, - старайтесь от него
Избавиться, чтоб я при встрече с вами
Порадовалась этой перемене.
****Сонет Сидни. У него "для Стеллы".
*****Сонет Шекспира.
@темы: "СБ", "мои фанфики", "Я не стану добычей ворона"