Снейпотонкс.

Глава 10. Думайте, аврор, думайте!

Неделя до Рождества тянется невыносимо долго. Тонкс мается от скуки – делать ей совершенно нечего, и она регулярно обновляет охранные заклинания и скрупулезно фиксирует их состояние. Увы, никаких неожиданностей это занятие не приносит – никто не только не пытался проникнуть внутрь, но даже не открывал окно изнутри. Ее работа телохранителя кажется все более эфемерной, о чем Северус сообщает по нескольку раз на дню. Он сам с головой ушел в книги и отрывается от выцветших рукописей и монументальных фолиантов только для того, чтобы отправлять Тонкс домой.
Получив от своего подопечного очередную порцию яда, она уходит беседовать с Эдом. Он регулярно заходит к Андромеде, и рассказывает Тонкс о сыне. Эд тоже считает, что сейчас она нужна ребенку больше, чем Аврорату. Такое единодушие двух абсолютно непохожих людей ставит Тонкс в тупик. А потом Эд предлагает подменить ее на посту. Она, сперва, отказывается, но постепенно ее решимость слабеет.

Рождественское утро ни чем не отличается от других дней. Северус, погрузившись в очередную рукопись, совершенно не замечает Тонкс. Он машинально берет со стола ее тост и запивает какао, которое обычно отвергает с презрением. «Интересно, если отобрать у него книги, он умрет от информационного голода или обычного?» - раздраженно думает Тонкс.

- Эд предлагает заменить меня на Рождество, - громко сообщает она.

Северус отрывает взгляд от строчек и несколько секунд смотрит на нее, словно не узнавая. Наконец, он возвращается из дальних далей и пожимает плечами.

- Дороти в кои-то веки приняла здравое решение.
- Я не уверена…
- В чем? В том, что встречать Рождество нужно со своим сыном? – Северус кладет между страниц свою палочку и отодвигает рукопись на край стола.
- Ты должна быть дома. Это правильно.

Тонкс медленно бредет к своей комнате. Ее отпустили. Можно сказать, выгнали. Это же хорошо?


Сын встречает ее радостной улыбкой, приносит свои игрушки, позволяет себя накормить, но, раскапризничавшись вечером, тянется к бабушке. Тонкс укачивает малыша, поет колыбельную, а он ревет все громче и отчаянно брыкается, пока Андромеда не забирает его. У нее на руках он засыпает. Тонкс кусает губы. Она так стремилась вернуться на работу в Аврорат, приложила столько усилий, добилась своего. Но было ли это правильно? Снейп утверждает, что мир создают люди, и несчастные люди не могут составить счастливого общества. У Теда уже нет отца, если она станет для него малознакомой, чужой женщиной, вырастет ли он счастливым человеком?

Тонкс яростно мотает головой. Не хватает еще слушать Снейпа! Что он знает о счастье, о семье? «Скорее всего он многое знает об отсутствии семьи!» - смеется внутренний голос.

Тонкс обхватывает колени, съеживается в комочек. Ей было не просто вернуться к работе. Пожалуй, Эдгар – единственный, кто всегда поддерживал. Все остальные считали, что она свое отвоевала. Тонкс усмехается, вспоминая, как упорно Шеклболт отговаривал ее от оперативной работы. Впрочем, он предложил ей охранять Снейпа: «Этот параноик тебя подозревать не станет». Внезапно у нее перехватывает дыхание – ее подозревать не станет, а остальных авроров? Она отчаянно трет переносицу. Мой дом сожгли не Пожиратели.

После того, как она применила Агуаменти, Северус потащил ее в кафе, продержал там почти до ночи, даже танцевал… Он ждал нападения! И не ошибся, дом взорвали, пока их не было. Северус настойчиво пытался отправить ее домой, потому что был уверен - нападут снова, нападут, когда ее не будет поблизости.

Рождественский подарок Слагхорну… не Слагхорну, всему Слаг-клубу! Такая явная демонстрация того, кем он их считает. Дешевкой! С тем же успехом можно было выйти на площадь и прокричать: «Я вернулся!»

Северус напрашивался на атаку. Кто же отозвался на его вызов?

Тонкс замирает. Нет, не может этого быть! Эд никогда…

Эдгар Браун, который всегда утверждал, что работа аврора – это главное, резко поменял точку зрения, даже пошел на обман начальства. Он никогда, никогда так не поступал! Даже в Хогвартсе…

Я уверен он будет выгораживать своих, как всегда выгораживал слизеринцев. Это говорил Темплтон. Кричал. Разве он один так думает? Эдгар не говорил о Северусе. Он не говорил! Не говорил, как относится к его показаниям, потому что уже принял решение.


Тонкс выбегает из дома и аппарирует прямо в холл гостиницы. Она взлетает по лестнице, смерчем проносится по коридору.
- Аллохомора!
Дверь распахивается, раздается жуткий вой, ее облепляет магическая сеть. Как можно было забыть о собственноручно поставленных охранных чарах? Серые призрачные существа, похожие на вылинявших дементоров, с завыванием летают по гостинице.

@темы: "Снейпотонкс", "мои фанфики"

---

Снейпотонкс

Глава 9. Оплавляются свечи

Почему же он не пошел за ней? Красивая женщина медлит на пороге спальни. Губы потемнели от вина, глаза блестят в полумраке, тонкие пальцы сминают мягкую ткань воротника…

Нужно сделать всего один шаг. Положить ладонь на талию, притянуть к себе, накрыть губы поцелуем. Она ждет именно этого. Быть может, сама не сознавая, ждет. И медлит на пороге.
Глубокий вздох приподымает ткань на груди. Облизывает полуоткрытые губы. Отступает в глубину комнаты, дверь бесшумно скользит, отрезая дорогу. Не слышно щелчка задвижки, только шорох разбираемой кровати. Еще можно толкнуть незапертую дверь, войти, прошептать: «Дороти»… Так почему же он не заходит?

Пошел ведь за случайной попутчицей. Помог донести тяжелую сумку, остался на чай, согласился, что искать, на ночь глядя, свободный номер в гостинице глупо. уходит рано утром, остановка недалеко… Женщина замерла на пороге спальни, и он пошел за ней.

Это было не по-настоящему! А вот себе врать не надо: для нее все могло быть по-настоящему, она хотела, чтобы было по-настоящему. Это для тебя настоящим был другой мир - ты знал, что вернешься.

А Дороти… Тонкс, с ней может быть только по-настоящему. И это жутко, словно вместо кровоточащей раны касаешься рубца и не чувствуешь привычной боли. Помнишь, какой она была, надавливаешь сильнее, ожидая ослепительной вспышки, но ощущаешь лишь свои пальцы и грубую кожу шрама.


Северус допивает вино прямо из горлышка, гасит свечу. Глаза не сразу привыкают к темноте. Постепенно кромешная тьма обретает оттенки, из черноты выступают очертания мебели, блестит в лунном свете стекло бокалов. За окном сияют звезды, серебрится снег. Северус прижимает ладонь к стеклу, смотрит, как разбегаются морозные узоры, заплетая темную гладь причудливыми цветами. Он отнимает руку, и из черной глубины омута выступает бледное лицо утопленницы.


- Ой, какая красота! – розовокудрая Аврора застывает перед окном. – кто это?
- Офелия.
- Это, как мороженые песни, да?

Мороженые песни? Неужели… Всего лишь всплывший из подсознания сонет Россетти.

Дороти, то есть, Тонкс не отрывая взгляд от окна, пятится и налетает на грифона. Северус подхватывает ее, даже не удивляясь тому, что такая реакция стала привычной и естественной. Дороти… Тонкс… Ладно, Дороти гладит плюшевого чудо-зверя и произносит мечтательно:
- Жаль, что пришлось продать змейку. Брошку, которая браслет. Кстати, - она оживляется, - а откуда ты знаешь секрет?
- Я видел, как Орион Блэк подарил украшение Вальбурге на годовщину свадьбы.

Блэки устроили роскошный прием, пригласили весь цвет Магической Британии, в том числе и наследника Салазара Слизерина Лорда Волдеморта. Почетный гость пожелал привести в дом благороднейшего рода своего ученика, полукровку, которого, разумеется, никто не приглашал. Это воспоминание заставляет Северуса подозревать, что Темный Лорд все же не был безнадежен – ирония была ему свойственна, и дразнить самодовольных снобов он любил.

Бронзовая змейка произвела на гостей огромное впечатление. Волдеморт пожелал лично разобраться с секретом и, вручив украшение Северусу, удалился с мадам Лестранж в библиотеку. Надпись на змейке тогда была другая, она и скрывала подсказку. Этим открытием Северус поделился с Малфоями.

- Змейка свою миссию выполнила, - по крайней мере, Северус на это надеется. Изменить надпись, сделанную мастером-гоблином, было непросто, и теперь ему остается лишь верить в сообразительность Нарциссы.

- Ты собираешься отдать этот зверинец сыну?
- Я – телохранитель, - заученно отзывается Тонкс, - и не могу покинуть своего подопечного.
- То есть, грифона ты решила присвоить себе?

Тонкс на провокацию не поддается, молчит, стиснув зубы.


- Тебе пора возвращаться домой, Дороти, - капля точит камень, а Северусу не уступает ей в упорстве, он возвращается к этому разговору снова и снова. – Я тебе даже серебряные башмачки наколдую.
- Тогда сразу золотую шапку! – фыркает Тонкс, встряхнув малиновыми кудрями.
- Ни за что! Ты будешь похожа на гриффиндорское знамя.
- Тебя так раздражает знамя Гриффиндора?!
- Только если им размахивают у меня перед носом.
- Я не размахиваю!
- Размахиваешь. Отказываясь, возвращаться домой к сыну и матери из-за нелепого долга.
- Служебного долга!
- Он нелеп. Я прекрасно могу защитить себя, и ты знаешь это, - вкрадчиво произносит Северус. - Твое благоговейное отношение к обязанностям телохранителя не более, чем поза. Попытка сбежать от настоящей ответственности, ответственности за воспитание своего ребенка…

Этого Тонкс не выдерживает и громко хлопает дверью спальни. Из ее комнаты слышится приглушенное бормотание – изливает душу двустороннему зеркальцу?


- Дороти, спасать жителей волшебной страны – дело нужное и почетное, но у тебя есть и другие обязанности.

Последнее время вызвать Тонкс на этот разговор становится все сложнее, но Северус не сдается.

- Ты нужна своему сыну, нужна именно сейчас. Тед уже потерял отца, и если ты, его мать, станешь для него чужой, кем он вырастет? Неужели, счастливым, уверенным в себе человеком?
- Да, у вас что сезонное обострение мужского шовинизма?! – взрывается Тонкс.
- У нас?
- Эд тоже отправляет меня домой, и тоже твердит о материнском долге.
- Благоразумие мистера Брауна всегда было его сильной стороной.
- Благоразумие?! Он предлагает заменить меня на Рождество! Это же прямое нарушение инструкций! Эд даже в Хогвартсе правил не нарушал.
- Все рано или поздно нарушают какие-то правила, - философски замечает Северус. – Сейчас пришел черед мистера Брауна.
- Я отказалась!
- Напрасно.

Тонкс сбегает в негодовании. Что ж разговор будет продолжен завтра. И послезавтра.


- Рождество – семейный праздник, его следует отмечать со своей семьей, - высказывается Северус в пространство.
- Или с друзьями, - парирует Тонкс.
- О, ты считаешь меня другом? Лестно. Но являюсь ли я им?
- Мы притворимся. Сделаем вид, что давно дружим и отметим Рождество по-дружески.
- А как же звери? Неужели Тед не получит своего рождественского подарка.
- Ему передаст Эд. Он сегодня зайдет, и я передам с ним зверей и подарок маме.
- Так это все равно нарушение инструкции, - Северусу удается ее подловить. – Ты же не имеешь права встречаться с ним, тем более давать адрес.
- Но я…
- Если уж нарушать инструкции, так делать это с пользой. Браун сам предложил подменить тебя, прими его помощь и проведи Рождество с сыном.

Кажется, Тонкс ломается.

@темы: "Снейпотонкс", "мои фанфики"

---

Чашечку кофе?

Глава 3. Растущая луна.

Северус.

- Магнус Бангольд согласился сотрудничать с Темным Лордом. У Малфоя был на него компромат. Правда, - я усмехаюсь, - он и самого Малфоя ставил под удар. Но проверять, пожертвует ли Темный Лорд одним из своих ближайших слуг, ради наказания сына бывшего министра, Бангольд не захотел.
- Малфой блефовал?

Я пожимаю плечами.

- Бангольд предпочел поверить. Он принес Непреложный обет хранить верность Темному Лорду и содействовать его победе всеми возможными средствами.
- Считаешь, он должен был последовать примеру Флинта?

В голосе Дамблдора звучит осуждение, или мне чудится?

- После смерти отца, у Маркуса не осталось никого, чьей жизнью его можно было бы шантажировать. Если бы Магнус Бангольд покончил с собой, его старшему сыну пришлось бы рассматривать предложение Темного Лорда с учетом угрозы для своей матери, жены, детей, братьев… Но я не думаю, что именно это соображение оказалось решающим.
- Но и обратного ты утверждать не можешь, - замечает Дамблдор.
- Не могу, - соглашаюсь я. – Нужно верить в лучшее в людях, не так ли?

Дамблдор ласково улыбается и кивает. А я пытаюсь понять, как же обнаружить «лучшее» в человеке, который пользовался служебным положением своей матери и торговал правосудием. Он ведь не только помог остаться на свободе тем, кто, действительно, был виновен – в этом не мне его упрекать – он инициировал аресты заведомо невиновных, вынуждая откупаться от преследования. Разумеется, занимался этим не один Магнус. Семья у Миллисент Бангольд была многочисленной, прожорливой и нещепетильной настолько, что пришедший на смену несемейный Фадж вызывал искреннее умиление.

После отставки матери Магнусу пришлось занять чисто декоративный пост, однако, старые его связи никуда не делись. Еще один чиновник, совершенно незначительный сам по себе, но обладающий обширными связями пустился в бега. О нем я и напоминаю Дамблдору.

- Людо Бэгмена разыскивают гоблины, - отвечает он. – И раз уж они до сих пор не нашли…
- Вряд ли гоблины всерьез возьмутся за его брата, - возражаю я. – Темный Лорд пока не трогает Отто лишь потому, что рассчитывает на оперативность гоблинов. Когда Людо возьмут за горло кредиторы, наше предложение не покажется ему таким уж неприемлемым. Но терпение Лорда не бесконечно.

Дамблдор кивает.

- Отто Бэгмена нужно взять под защиту. Этот вопрос решим сегодня на Собрании.
- А Уизли может как-то повлиять на розыск Бэгмена?
- Не думаю. Билл – наемный работник, ему и знать-то о должниках не полагается.

Гоблины трепетно относятся к должностным инструкциям и конфиденциальности, если бы не болтливость самого Людо, мы не знали бы и того, что знаем сейчас.

- Ты считаешь есть смысл затянуть поиски?
-Если Людо Бэгмена не найдут, Лорд не сможет его использовать, но Отто будет под ударом, а его охрана отвлечет часть сил Ордена, - размышляю я вслух. – Если же Людо найдут и предложат выбирать между сотрудничеством с Пожирателями и жизнью брата… Может быть, он и последует примеру Флинта. Будем верить в лучшее в людях.
- Другого выхода ты для него не видишь? – грустно спрашивает Дамблдор.

Я качаю головой.

- Кстати, о лучшем в людях. Лорд полагает, что создание вульфсбейна не могло преследовать исключительно благие цели. Как вы думаете, слухи о монстрах, выведенных в секретных лабораториях, имели под собой какие-то основания?
- Нет! – Дамблдор стремительно поднимается из-за стола. – Нет! Дамокл Белби –благороднейший человек и выдающийся ученый, ему завидовали, мешали работать, пакостили столь отвратительным образом, а невежды подхватывали гнусную клевету и раздували ее! К счастью, распространение слухов удалось пресечь, и гениальная работа Дамокла была признана. Вульфсбейн стал спасением для множества несчастных, и я горжусь тем, что сумел поспособствовать этому.

Дамблдор в самом деле взволнован. Его обычное добродушие слетело, глаза свернули голубым пламенем, лоб прорезала вертикальная морщинка. Даже ярко-сиреневый кушак с пушистой бахромой и кокетливая ленточка в бороде не умаляют величественности. Я проглатываю замечание о том, что истребить лживые слухи окончательно обычно не удается. Всеобщая уверенность в пристрастии самого Дамблдора к лимонным долькам благополучно переживает любые опровержения. На мой взгляд, к Дамоклу Белби не мешало бы присмотреться.

- И раз уж мы затронули тему вульфсбейна, - Дамблдор садится за стол. – Ты помнишь о зелье для Люпина?
- А нужно? Здесь такой замечательный подвал. Каменный. С железной дверью. И фамильного серебра у Блэков хватит для трансфигурации цепей на целую стаю оборотней…
- Северус!
- Я помню.

Только не понимаю, почему помнить должны все - я, Дамблдор, заглядывающая мне в глаза Тонкс, но не сам Люпин?

Раздается осторожный стук в дверь.

- Войдите, - приглашает Дамблдор.

Я оборачиваюсь и едва могу скрыть ликование при виде кофейного подноса. Сопровождающая его мадемуазель Делакур обворожительно улыбается:
- Я подумала, вы давно беседуете и, наверное, хотели бы пдкрепить силы, - она ловко переправляет на стол вазочку с шоколадным печеньем.
- Благодарю, благодарю, - кажется, Дамблдор растроган. – Я, к сожалению, кофе не пью – возраст, знаете ли…
- А вы налейте побольше сливок, - советует Флер.
- О, это выход, мадемуазель. У вас живой ум, - Дамблдор в два раза увеличивает чашку, доливает сливки и бросает четыре кусочка сахара.

Мадемуазель Делакур поворачивается ко мне:
- А вам без сливок и сахара?
- Именно так, - я принимаю из ее рук чашечку.

- Как вы думаете, Северус, не предложить ли очаровательной леди должность преподавателя Защиты От Темных Искусств? – осведомляется Дамблдор, когда дверь за ней закрывается.

Я вдыхаю насыщенный пряный аромат и твердо отвечаю:
- Исключено. Я не смогу полноценно ненавидеть того, кто варит такой кофе.
- В Хогвартсе этим занимаются эльфы, - отвергает мой довод Дамблдор.
- А воспоминания? – парирую я.
- Думаешь, мисс Тонкс подойдет лучше?
- Хогвартсу необходим второй Хагрид?
- Северус! – всплеснув руками, Дамблдор едва не опрокидывает чашку. – Разве можно сравнивать с Хагридом юную прелестную девушку?!
- По силе разрушительного воздействия? Вполне.

В подтверждение моих слов внизу раздается грохот, разъяренные вопли портрета и невнятные оправдания Тонкс. Дамблдор вздыхает:
- В таком случае, остается Моуди.
- Он был в прошлом году.
- В прошлом году был Крауч.
- Официально Моуди. Если он придет первого сентября, получится, что вы не искали нового преподавателя.
- И это разрушит проклятие? – оживляется Дамблдор.
- Теоретически…
- И ты согласен работать с Моуди год, а может быть и больше, чтобы проверить теорию?
- Так мы же не знаем, как поведет себя проклятие. Быть может, оно прямо первого сентября уберет Моуди из Хогвартса, - мечтательно произношу я. – Совсем.
- Северус!
- Давайте проверим!


Кто-то хотел Кингсли? Он будет! В комментариях.

@темы: "мои фанфики"

---

Темный Лорд выбирает Лонгботтома

Глава 3. Я отправляюсь к магглам.

Принять решение оказалось много проще, чем придумать способ его осуществления. Как предупредить Лонгботтомов? Письмо совой послать? И они поверят… и слухи не поползут… и Повелитель не догадается, кто мог их предупредить… Очень сложный способ самоубийства получается. Быть может, напроситься на встречу с Дамблдором и рассказать ему? А дальше – авроры, допросы, Азкабан…

Разумеется, если бы речь шла о жизни Лили, я бы умолял Лорда, просил Дамблдора, сдался аврорам, но жертвовать собой ради Лонгботтомов мне совершенно не хотелось. Я мучился пару недель, перебирая всевозможные варианты, один чуднее другого, вплоть до «напиться в «Кабаньей голове» и, якобы случайно проговориться». Увы, ни один из придуманных планов не гарантировал того, что заинтересованные лица поверят, а до Повелителя информация не дойдет.

Возможно, стоило обратиться прямо к Алисе Лонгботтом. Для матери безопасность ребенка должна быть на первом месте, я думаю. Даже если она мне не поверит, все равно какие-то меры предпримет. Только, как я найду Лонгботтомов? Лорд в этом не преуспел. Я могу попробовать найти Лили! Рассказать ей, напугать опасностью, которая угрожает ее сыну и еще одному младенцу… Это – прекрасная мысль! Я начал лихорадочно соображать, как ее реализовать.

Насколько мне известно, Эвансы переехали в другой город. Соседи могут знать адрес. Думаю, мне без особого труда удастся найти Петунию, а она должна знать, как связаться с сестрой.

Отправляясь на поиски магглов, следовало позаботиться о соответствующем внешнем виде. Глядя на себя в большое зеркало, я чувствую, как уверенность в успехе стремительно испаряется. Бледный, мрачный тип в непонятной хламиде – сектант или наркоман, отвечать на вопросы такого субъекта никто не будет. Хорошо, если полицию не вызовут.

Ладно, что-нибудь придумаю. Самое простое – снять мантию и вымыть голову. Исправить лицо затруднительно. Может быть, стоит попробовать улыбаться? Я отшатываюсь от зеркала. Нет, лучше не надо!

Вскоре я убеждаюсь в своей ошибке: я думал, будет достаточно снять мантию и сюртук, но белая рубашка с высоким воротником, пышными рукавами и узкими длинными манжетами смотрится, как маскарадный костюм, особенно вместе с жилетом и шейным платком. Брюки еще хуже. Меня примут не просто за наркомана, а за наркомана-извращенца, и отделают так, что наши признанные садисты будут только завистливо ахать. Придется переодеваться в маггловскую одежду.

Я аппарирую на Спиннерс-Энд, где за последние три года появлялся, наверное, не больше пяти раз. Благодаря чарам, дом все еще цел и никем не занят. Пусть, я не выношу это место, но делиться своей собственностью с бродягами или чиновниками – увольте!

Я поднимаюсь в свою комнату под крышей и вытряхиваю из рассохшегося комода одежду, которую носил после шестого курса. Как же я ненавижу все эти обноски, доставшиеся от соседей, благотворительных организаций, на распродажах! Выношенные, застиранные, перешитые, потерявшие первоначальный цвет и форму! Даже если бы они не оказались безнадежно малы, надевать такое можно, лишь собираясь просить милостыню.

Ничего не поделаешь, придется рыться в вещах отца. После его смерти я ни к чему не притронулся, просто запер комнату. Его гардероб не богаче моего: джинсы, парочка футболок, три рубашки с оторванными пуговицами, несколько выношенных свитеров. В единственном костюме его похоронили. Одевшись, я взглянул на себя в зеркало. М-да. Тобиас Снейп был такого же роста, но значительно шире в плечах и плотнее. Джинсы приходится стянуть ремнем, свитер висит, как на бельевой веревке. Все это дивно сочетается с узкими лакированными туфлями. Отцовские ботинки с меня спадают.
Я сажусь на пол и жалею себя. Наверное, если человек с детства не одевался прилично, то никогда уже этому не научится, сколько бы ни старался. Я же не стремлюсь выглядеть, как Малфой! Но хотя бы не как сбежавшее с огорода пугало. В магическом мире мне это даже удается - сложно запутаться в двух магазинах готовой одежды. Я не умею выбирать одежду красивую и стильную, но она из добротного материала, хорошо сшита и подходит по размеру. А вот, что делать с маггловской, я не знаю. Я ее даже трансфигурировать не могу – не представляю, как должен выглядеть конечный результат!
Я глажу пальцами лакированную кожу. На эти туфли я потратил все деньги за выполнение безумно сложного и абсолютно незаконного заказа.

Намучившись с обувью, которая разваливалась после каждого близкого Фините Инкантанте, я твердо решил купить самые лучшие… Купить! Я – болван! Обменять галлеоны на фунты и купить нормальную одежду в маггловском магазине! Почему эта мысль ни разу не приходила мне в голову? Ни разу с тех пор, как я стал зарабатывать деньги!

Я понятия не имею, какой должна быть длина и ширина брюк, покрой пиджака, воротничок, манжеты, галстук… Ну и не надо! Я – Тобиас Снейп с рабочей окраины, нашел работу в Лондоне, по вечерам учусь. Хочу стать… химиком? Фармацевтом? Ученым? Писателем? А в этом что-то есть! Писатель-фантаст имеет право на некоторую оторванность от реальной жизни.


Отводящие глаза чары избавляют меня от назойливого внимания продавцов. Я спокойно переодеваюсь в кабинке и критически рассматриваю свое отражение. Из зеркала на меня смотрит вполне заурядный молодой человек. В дом такого не пустят, но на несколько вопросов ответят, и в полицию звонить не бросятся. Только волосы портят впечатление – даже чисто вымытые они свисают вдоль лица тонкими прядями. Я выдергиваю из старого свитера нитку и завязываю хвост. Отцовские вещи я складываю в спортивную сумку. С сожалением убираю туфли и одеваю кроссовки.

Я расплачиваюсь за покупки и выхожу на улицу. Тут же зажмуриваюсь – солнце бьет прямо в глаза. Я уже не помню, когда выходил на улицу днем. Видимо, с образом жизни что-то сильно не так. Прикрывая глаза ладонью от яркого света, я дохожу до ближайшего киоска, покупаю черные очки и журнал.

Пообедав в кафе, я отправляюсь к дому Эвансов. Пешком, дабы не вводить в смущение всевозможные службы магического контроля.

Как и ожидалось, нынешний владелец адреса бывших жильцов не знал. Сделку осуществляли через посредника, лично не встречались.

Я обхожу соседние дома. Звонок в дверь. «Здравствуйте, я – Тобиас Снейп, хочу найти Лили Эванс. Нет, мы не учились вместе, просто дружили. Вы знаете, куда переехали Эвансы? А Петуния? Я живу в Лондоне. Да, работаю. На стройке. Учусь. О, я справляюсь. С деньгами – нормально, мне хватает».

Вскоре, у меня начинает заплетаться язык, и деревенеют лицевые мышцы. Но главное, я узнаю, что после скоропостижной смерти мистера Эванса, здоровье его жены резко ухудшилось – ей уже давно диагностировали диабет – она ослепла и ей ампутировали ноги. Дом продали, чтобы оплатить лечение. Муж Петунии – замечательный молодой человек – поселился недалеко от клиники, чтобы жена могла заботиться о матери. Адрес? Конечно, они оставили адрес!


Я иду по Тисовой аллее Литтл-Уиндинга, разглядывая одинаковые аккуратные домики, огороженные белыми заборчиками. Вот и тот, что мне нужен! Я нажимаю звонок, и дверь тут же открывается. Увидев меня, Петуния пытается ее захлопнуть, но я успеваю поставить ногу.

- Привет, Туни! Поздравляю с рождением сына! Извини, что без цветов. Но, если подумать, зачем они молодой мамочке? Только лишний мусор!

Изумленная Петуния отпускает дверь и пропускает меня в прихожую. Я лихорадочно соображаю, что ей может быть известно о событиях в Магическом Мире, и как перейти к Лили:
- Извини, что не поздравил с замужеством. Лили почему-то об этом не распространялась, я и не знал. Вот, побывал дома, услышал от соседей новости…

По лицу Петунии идут красные пятна.

- Лили! Совести у нее нет! Стерва! Прав ты был – ведьма она! А я, дура, еще защищала. Ведьма – ведьма и есть! К маме ни разу не зашла. Та, бедная, уже встать не могла. Ей ноги ампутировали, ты знаешь? Все Лили звала, девочку свою солнечную. Представляешь? Держит меня за руку, доченькой называет, а как голос мой услышит, в крик: «Уходи, Туни, из-за тебя моя девочка не приходит. Ты ее обидела. Моя Лили меня спасет, ее магия поможет». Ни черта ваша магия не помогает! – голос Петунии срывается на визг. – Твоей матери не больно-то помогла.

Я молчу, лучше дать ей выговориться. В таком состоянии она расскажет все, что знает.

- Я за ней утку выношу, мою, с ложечки кормлю, а она: «Ты, Туни, злая, неласковая! Вот мне и плохо – без души ты за мной ухаживаешь. А Лили вылечит, она же меня любит, она – добрая». А добрая Лили мне пишет, что она беременна, и приехать не может – плохо скажется на ребенке!

Лили не могла приехать, она же в Ордене Феникса! Опасность угрожала бы не только ей, но и матери, и самой Петунии.

- Я на девятом месяце маму ворочаю, чтобы пролежней не было, сижу у нее до ночи, с утра в клинику мчусь… У самой ноги отекли – только в домашние тапочки влезали, давление скачет! Я маму не бросила, до последней минуты с ней была, за руку держала, когда она отходила. Эта тварь даже на похороны не пришла! Мы у них ни пенни не попросили, Вернон все оплатил и лечение, и похороны, а Поттеры записку прислали – соболезнуют, мол!
- Так вы переписываетесь?
- Переписываемся, - Петуния сникла. – Я со свадьбой поздравила, вазу в подарок прислала. Она открытку на рождение Дадли и письмо о том, что на похороны не придет.
- Наверное, не могла, - осторожно замечаю я. – У нее же ребенок родился.

Петуния смотрит на меня внимательно и машет рукой:
- Что с тобой говорить, ты же, как мама, ничего в Лили не видишь. Ах, какие глазки, ах, какие волосы, ах, она – волшебница! А то, что ей на вас плевать, не замечаете. И вазу она, наверняка, разбила. Нечаянно, как всегда.

Причем тут ваза?

Раздается звонок в дверь, и Петуния, вздрогнув, бросает на меня панический взгляд. Я пожимаю плечами, и пропускаю ее. Видимо, потому она и открыла мне дверь – ждала кого-то другого.

Входит очень солидный молодой человек, похожий на изрядно растолстевшего борца. Он нежно обнимает Петунию и целует ее.

- Познакомься, Вернон, с нашим бывшим соседом, - Петуния улыбается принужденно, старается говорить легко и беззаботно.
- Тобиас Снейп, - я протягиваю руку.
- Вернон Дурсль.

Рукопожатие у него – крепкое, улыбка – открытая, а взгляд – настороженный.

- Я учился в интернате, далеко от дома, сейчас живу в Лондоне. Приехал на выходные в родной город, хотел старых знакомых найти, да, вот… - я смущенно пожимаю плечами. – Кто уехал, кто умер. Мне очень жаль, Петуния, я искренне вам соболезную. У меня самого родители умерли, понимаю, как вам тяжело.
- Да, жизнь на месте не стоит, - довольно-таки бодро произносит Вернон. – Проходите, мистер Снейп, Петуния нас чаем напоит. С пирогом, как полагается. Хозяйка она чудесная!

Дурсли проходят на кухню. Вернон обнимает жену за талию и что-то шепчет ей игриво. Я иду следом. Кухня похожа на картинку в каталоге – чистая до стерильности, все вещи аккуратно разложены по своим местам, на столе – вышитая салфетка, в вазочке – искусственный цветок.
Петуния разливает чай, Вернон режет пирог, громогласно вещая о своей фирме, о перспективах, об этом доме, о жилищных кредитах. Он прерывается, чтобы поинтересоваться, где я работаю.

- На стройке. Я учусь заочно. Хочу стать писателем, - кажется, в этом доме о фантастике упоминать не следует. – Я собираюсь написать роман о нашем городе. Как закрывалась фабрика, люди теряли работу. О нашем детстве.

Вернон, видимо, никак не может решить, к какой категории людей меня отнести.

- Вы хорошо Эвансов знали? – спрашивает он, нахмурившись.
- Не очень. В детстве общался с младшей сестрой, Лили. Мы – ровесники, учились, правда, не вместе, а потом она в школу перешла в школу для одаренных детей.

Петуния посылает мне благодарный взгляд.

- Интересно, что с ней стало?
- Девица одаренная оказалась, - фыркает Вернон, - ничего не скажешь! Выскочила замуж за какого-то бездельника, то ли фокусника, то ли сектанта! Чем живет – не говорит, все шуточки-прибауточки. Людям головы морочат, то ли воду заряжают, то ли гадают на ярмарках. Хорошо, если не наркотиками промышляют.

Я горестно киваю, похоже на шурина Джеймс Поттер благоприятного впечатления не произвел.

- Жаль, хорошая девчонка была. Хотелось бы с ней увидеться. У вас адреса случайно нет?
- Адреса? – похоже, Петунию моя просьба не радует.
- Мне для книги нужно.

Вернон пожимает плечами.

- Был какой-то адрес.
- Она открытку недавно прислала, там новый адрес. Сейчас принесу, - Петуния выходит из кухни.

Пока она отсутствует, Вернон сетует на нехватку времени для занятий спортом. Я машинально киваю, восхищаясь его былыми достижениями в тяжелой атлетике.

- Вот, - Петуния протягивает мне открытку.

Я пробегаю глазами восторженный текст о рождении самого лучшего в мире малыша и вчитываюсь в адрес. Это один из условных адресов Ордена Феникса. Сидит человек в квартире, принимает послания, проверяет их и передает по назначению. Конечно, можно попробовать выйти на Поттеров таким способом, но система отлаженная, потребуется время… Можно еще убить Дурслей и надеяться, что на эти похороны Поттеры приедут. Подозреваю, Лили будет не очень настроена на разговор со мной в этом случае.

В глубине дома раздается плачь малыша, и Петуния убегает. Я встаю из-за стола, еще раз поздравляю молодого отца. Кладу открытку в карман. Вернон провожает меня до калитки, показывает новенькую машину, припаркованную у крыльца.

- Хороша ласточка?

В машинах я не понимаю ничего, но соглашаюсь. Хороша. Вежливо киваю, пока Вернон рассказывает, как покупал ее, обкатывал, как за ней ухаживать.
- Себе такую не желаешь? – спрашивает он, шутливо хлопнув меня по плечу.

- Продам первый роман, обязательно куплю.
- Обращайся ко мне – помогу выбрать, - Вернон любовно гладит крыло, поправляет зеркало. – Машина – не просто телега с мотором, это… это - вещь!

Я словно наяву вижу Джеймса Поттера с новенькой метлой, упоенно рассказывающего восторженным поклонникам о преимуществе именно этой модели. А ведь они похожи, понимаю внезапно. Не внешне: Джеймс – худощавый красавчик-весельчак, Вернон – вылитый морж, неповоротливый и серьезный. Однако они совершенно одинаково оценивают себя: венец творения, образец, на который все должны равняться. Для Поттера темные маги – такие же вульгарно одетые «не то фигляры, не то сектанты», не понимающие истинных ценностей, вроде новенькой метлы, квиддича и сливочного пива, как и все маги для Дурсля. Даже с Повелителем общаться проще – он всего лишь считает себя выше простых смертных и ждет, что перед ним почтительно склонятся. А Дурсль и Поттер полагают, что все должны быть такими же, как они, любить их любовью, ненавидеть их ненавистью. Странно, что сестры Эванс - такие разные – выбрали в мужья духовных двойников.

А такие ли разные сестры Эванс?

@темы: "ТЛ", "мои фанфики"

---

Мне приснился кроссовер с "Капитаном Бладом". Значит, после восстания герцога Монмута, осужденных, среди которых СС, РБ, Эйвери, Мальсибер, Розье и другие, продают в рабство на остров, аналогичный Барбадосу. Губернатор - Барти Крауч. Самый богатый и уважаемый плантатор Альбус Дамблдор, управляющий у него Моуди - бывший капитан, потерявший глаз и ногу в схватке с пиратами. Постоянная угроза острову - флотилия Тома Реддла (его флагман - "Полет смерти"), по понятной причине рабы его ждут, как спасителя..Чарльз Поттер - один из плантаторов, его единственный сын и наследник - Джеймс - блестящий молодой человек, недавно вернувшийся из путешествия по Европе. Питер Питтегрю - молочный брат Джеймса. Сириус Блэк - офицер, порвавший со своей семьей в 16 лет (его родные были против воцарения Иакова II и эмигрировали в Голландию, но младший брат и мужья кузин вернулись, когда Монмут поднял восстание). Лили Эванс - сирота, воспитанница АД, ее кумир - казненный Карл I, Ремус Люпин болен эпилепсией, тоже воспитанник АД.
В общем покупает Моуди рабов своему хозяину,в том числе СС (который не только сам не свалился от болезней, но и лечил других негодяев, как у Сабатини). Жена губернатора больна, и местный врач - Слагхорн помочь ей не может. Снейп облегчает ее состояние. У губернаторов горе, их единственный сын недавно пропал в море. Вскоре младший Крауч возвращается, в глубокой тайне хранится, что он был захвачен на пиратском корабле.
Снейп пользуется значительной свободой и начинает общаться с мисс Эванс, что не нравится Джеймсу Поттеру. (Лили убедительно доказывает, что все беды Англии начались с отречения Генриха VIII от католичества, необходимо вернуться в лоно святой римской церкви. У Снейпа отец - католик, мать - из англиканской семьи, сторонников Парламента. То есть, здесь противоречия религиозно-политические, плюс позиции - то, что творят ДП, СБ и ПП - бесчеловечно - противостоит - с этими ужасными людьми (рабами) иначе нельзя, что Мальсибер сотворил с несчастной Мэри (он ее напугал, потом получил пару сотен плетей).
К сожалению, здесь я проснулась и додумывала уже в полусне. Знаменитая сцена у озера: ДП с компанией подстерегают СС, оскорбляют, бьют шпагами плашмя. Снейпу удается вырвать клинок Петтигрю и он наносит ДП порез. Подоспевший Моуди надевает на него колодки. Вмешивается Лили. Снейп кричит , что ему не нужна помощь "папистки". Обидевшись, вот такие изверги оскверняли монастыри и насиловали монашек, Лили уходит. ДП хватает плеть Моуди и лично забивает Снейпа до полусмерти.
Потом нападение испанцев. Снейп спасает Мэри. Отплывает на корабле и присоединяется к флотилии Тома Реддла.

---

За что я люблю слэш?
За возможность насладиться любимыми персонажами без всяких левых баб.
За чувственный аспект Дружбы - любви, которой по словам К.С.Льюиса любят друг друга ангелы.

Один из персонажей "Королевы Марго", надо сказать, весьма брутальный сказал: "Дружба мужчин - это звезда, а любовь мужчины и женщины - свечка. Бывают приятные виды свечей, например, розовые, но и они догорают. А звезда сияет вечно". В XVI веке о дружбе говорили так, что сегодня Шекспира подозревают в гомосексуализме. Однако современная ему лондонская публика, скорее гомофобная, чем наоборот, ничего подобного не подозревала и рукоплескала "Венецианскому купцу" и "Двум веронцам".
И я люблю слэш за это чувство - прекрасное и вечное, как звезда, не замутненное инстинктом продолжения рода и официозом брачных отношений.

И за что не люблю (слэш).
Порой возникает ощущение, что персонажи попросту утратили навыки общения и вынуждены тыкаться друг в друга членами, чтобы хоть как-то взаимодействовать.
За пошлость и банальность, когда все атрибуты женских любовных романов (из разряда - читаем в поезде) переносятся на отношения двух мужчин.
За глупых баб, второпях загримированных под мужиков.
За то, что взрослые люди мужского пола ведут себя, как семнадцатилетние институтки.
Не терплю МПРЕГ - чисто гетная ситуация, зачем-то маскируется под слэш.
Не воспринимаю омегаверс - это не о мужчинах, не о людях и даже не о млекопитающих. О каких-то искустсвенно созданных гомункулосах.

---

Как я провел лето.

Глава 3. Малфой-мэнор. Очень поздний вечер.

Люциус повисает на мне, всей своей тяжестью, чем сильно затрудняет перемещение. Хорошо, хоть каминная связь с Малфой-мэнором налажена! За доставку к родному крыльцу от ворот посредством Мобиликорпуса он мог и обидеться.

Мы вываливаемся из камина в холле. Рука Люциуса соскальзывает с моего плеча, мне едва удается удержать его от падения на мраморный пол. Обнимаю за талию и крепко прижимаю к себе. Он тяжелый и неудобный, как без ручки. Или свежий труп. На секунду отпускаю его руку, и стряхиваю с него маску. Ненужно пугать Нарциссу. Рука Люциуса сползает с моего плеча, он заваливается на бок . Я его встряхиваю, обхватываю поудобнее и тащу в гостиную. Учитывая разницу в весе и росте, это почти подвиг.

Нарцисса живописно расположилась на миниатюрном диванчике перед белым ажурным столиком. В хрустальной вазе – свежие ландыши, рядом музыкальная шкатулка, инструктированная слоновой костью. Крышка откинута, и на декорированной розовыми кустами сцене крошечный менестрель поет на провансальском диалекте что-то невыносимо сладостное.

Я с силой пинаю дверь, и Нарцисса отвлекается от музыки. Якобы она не знала о каминном перемещении! На ее ухоженном лице нет ни тени удивления, или, хотя бы, любопытства. Я чувствую, как у меня по спине ползут струйки пота. К вискам липнут пряди, руки дрожат от напряжения. Пушистые волосы Люциуса лезут в нос, я чихаю, и едва не выпускаю его. Нарцисса равнодушно скользит взглядом по нам обоим, холодно кивает и движением палочки закрывает шкатулку. Она вызывает домового эльфа и приказывает ему повиноваться моим указаниям. Я с облегчением выпускаю из рук тяжелое тело, эльф обхватывает хозяина ладошками, они мгновенно перемещаются.

Нарцисса, не замечая меня, откидывает крышку – из шкатулки поднимается сизый туман, клубится, повинуясь движению палочки, уплотняется и обретает цвет… Уже на лестнице я оглядываюсь и вижу белоснежного единорога на лесной поляне, который осторожно приближается к поющей девушке. Лицо у нее кроткое, нежное, а рука за спиной сжимает кинжал.

Эльфы уже уложил Люциуса в кровать. Он едва дышит, губы посинели, в кои-то веки не похож на мраморную аллегорию Высокомерия. Слабый, измученный человек, напуганный до полусмерти. Напуганный не тем, что было – тем, что еще предстоит, тем, что грозит его сыну.

Через полчаса Люциус, напоенный зельями, отдыхает на пышных подушках. Я сажусь на краешек кровати и прикидываю, готов ли он к серьезной беседе. Томная бледность Малфоям идет чрезвычайно, но достаточно ли Лорд напугал моего скользкого друга?

- Как ты ввязался в эту авантюру?
- Белла, - кривится Люциус, - это все она. Ходила гордая, нос задирала – я и Поттера доставлю и Пророчество! Нарциссу втянула, – он замолкает и переводит дыхание. – Сев! Я не знал, что она затевает, не знал про этого сумасшедшего эльфа! Я бы рассказал тебе, - он приподнимается на локте, хватает меня за руку, пытаясь заглянуть в глаза, но падает обессиленный.
- Я знаю, Люциус, - говорю успокаивающе и накрываю его руку своей.

Разумеется, я ему не верю – не стал бы он меня предупреждать, как в свое время не предупредил о дневнике. И об эльфе он знал – только что проговорился: Белла «втянула Нарциссу» в переговоры с Кричером. Но Люциусу жизненно важно выглядеть безупречно в глазах того, с кем он в данный момент общается. Эта его черта спасла меня на первых курсах Хогвартса.

- Белла кричала, что я трус и предатель, что мне нельзя ничего поручить, а Лорд… Он после той истории с дневником… «Мой скользкий друг», - Люциус передразнил шипящий голос. Не похоже. – Я и сказал, что выполню любое поручение. Лорд усмехнулся и назначил меня ответственным за операцию. Белла просто взбесилась.

Я подавил неуместный смешок: Люциус, капризно надув губы, намекнул, что если ему не верят, если он не нужен, то он может и уйти. Лорд поймал его на слове: «Хочешь быть нужным? Вперед, на подвиги!», заодно и Беллатрикс по носу щелкнул.

- Я должен точно знать, что произошло в Министерстве, - говорю по возможности мягко. - Прости. Не хотелось бы тебя мучить, но…

Люциус, побледнев, согласно кивает. Я встречаю его взгляд и упираюсь в серебристую зеркальную гладь. Она обволакивает меня холодным жидким металлом, затягивает.


Пожиратели Смерти собираются в Министерстве, прячутся под дезиллюминационными чарами. Характерный треск оповещает о прибытии гостей. Напряжение Люциуса достигает предела. Сейчас Поттер войдет в Отдел Тайн, обнаружит Пророчество… Просто великолепно, если сам его возьмет! Мы хватаем детей – и все, дело сделано!

И тут с пронзительным воем материализуется домовой эльф, чары падают, перед сбившимися в кучу детьми оказывается десяток Пожирателей Смерти в черных плащах и серебряных масках. Ступефай Беллы отскакивает от магического щита – Добби поставил защиту. Эльфийскую защиту! Она понимает это мгновенно и направляет палочку на эльфа, но он мечется, выкрикивая проклятия Малфоям. Люциус и Лестранжи присоединяются к Белле, остальные безуспешно осыпают детей заклинаниями. Долохов пытается разрушить защитный купол, его толкают, пинают, сбивают с ног, он вынужден отвлекаться и ставить щиты, чтобы обезопасить себя от рикошета.

Неизвестно, как долго это все продолжалось бы, но безмозглые дети пытаются отвечать Пожирателям и сами проламывают защиту. Двое из них тут же падают, сраженные заклятьями. Добби с диким визгом отшвыривает Беллу от Поттера, и тут вваливаются Блэк, Тонкс, Люпин, Моуди… В Люциуса попадает Ступефай, он ненадолго теряет сознание.

Когда картинка проясняется, я вижу Поттера с Пророчеством в руках. Перед ним Лорд, направляющий палочку на обезоруженного Блэка и Беллатрикс, сжимающая в руке две палочки.
Эльф подскакивает к мальчишке, выхватывает у него шар и прыгает в Арку. Тут появляется Дамблдор и пытается усовестить Лорда. Зал постепенно наполняется аврорами, Пожиратели ретируются… Дальнейшее можно узнать у Дамблдора.


- Удовлетворен? – хриплый голос Люциуса возвращает меня в настоящее.

- Не слишком. Кто не смог уйти?
- Рудольф, Долохов, Макнейр, Яксли, Джагсон. Беллу Он сам вытащил.
- Значит, все вернулось на исходные позиции, - подвожу я итог. – Дамблдор в Хогвартсе, часть наших в тюрьме, Пророчества нет. Возрождение Лорда вполне реально скрыть. Кто-то, разумеется, будет слушать Дамблдора, но большинство предпочтет верить в бессмысленную акцию обезумевших в Азкабане фанатиков. Значит, у нас есть время для консолидации сил и вербовки новых сторонников.
- Он хочет заполучить Драко, - тусклым голосом сообщает Люциус.
- Разумеется, - подтверждаю я, - Лорду нужны ваши дети. И внуки, и правнуки… Он же собирается править вечно.
- Мы до самой смерти будем принадлежать ему.
- Не уверен, что смерть освободит от Метки.
- Северус! – Люциус смотрит на меня с неподдельным ужасом. - Ты же не имеешь в виду, что он сможет призвать через Метку и мертвых?
- Это вполне возможно.
- Он так не делал. Он не поднимал никого из наших!
- В этом не было нужды, - я пожимаю плечами. – Потом Лорд пропал. Вот сейчас, наверняка, попробует. Ему нужна армия, и он соберет всех, кого сможет.

Люциус кусает губы: война ему не нужна. В сущности, его вполне устраивала ситуация последних лет, когда он плел интриги, эпатировал общество и сотрудничал с высшими чиновниками Министерства. Лорд уже лишил его привычного комфорта и общественного положения, но это только начало.

- Пока я нужен Господину, как источник финансов, - глухо произносит Люциус. – Через год Драко будет совершеннолетним… - он запрокидывает голову и шепчет чуть слышно:
- А если мой отец ему тоже мешал?

Великолепно! Эта мысль пришла ему в голову только сейчас. Все же тщеславие несовместимо с проницательностью. Абрахас Малфой оказывал финансовую поддержку своим товарищам по факультету, в том числе обществу, основанному наследником Слизерина, а его наследник предоставил новоявленному Темному Лорду все ресурсы. Разница очевидна. И Люциус только сейчас задумался о своевременности смерти отца, да и то, в связи с собственной судьбой. Несчастный случай, болезнь, а лучше выпущенное аврором заклятье – и у Темного Лорда снова будет всецело преданный ему Малфой. Юный, самоуверенный, готовый на все. Только Драко – не Люциус, он золота из воздуха не добудет и суровые реалии террористической войны не вынесет.

- Лорд считает, что за время его отсутствия ты приобрел слишком большой политический вес. Он не желает уступать тебе важную роль.

Хм. Прозвучало так, словно Господин Малфою завидует. На самом деле он возмущен тем, что репутацию его организации использовали для достижения таких приземленных целей, как выгодные контракты и липовые должности. Люциусу переживаний Творца Темного порядка не понять, другое дело зависть неудачника, лишенного деловой хватки.

- На той стороне, - задумчиво произношу я, - всегда есть возможность второго раунда. А потом и третьего, и четвертого.
- Азкабан – не Авада? – усмехается Люциус, но глаза его серьезны.

Он просчитывает варианты: Дамблдор сейчас не должен привередничать в выборе союзников, с ним можно сторговаться, а потом… Когда не станет Лорда можно возобновить закулисную борьбу и сместить ненавистного директора с должности.

Решится ли Люциус на такой шаг? По крайней мере, он задумался.

Я выпаиваю ему необходимые зелья, жду, пока глаза закроются, а дыхание станет ровным и глубоким. Спит. Я осторожно прикрываю дверь и спускаюсь вниз. Из боковой двери появляется Нарцисса.

- Мадам, - я склоняю голову, - позвольте откланяться.
- Я провожу вас, - Нарцисса приглашает пройти в сад.

Все же она хочет узнать, что случилось с мужем. Лет пятнадцать назад Нарцисса сидела бы у его постели, поила зельями, следила за пульсом и вытрясла бы из меня душу расспросами. Люциус испортил все сам, вот и лежит один в роскошной супружеской спальне под присмотром домовых эльфов.

Воздух напоен ароматом жасмина. В ветвях акации заливается соловей. Нарцисса накидывает на плечи кружевной шарф, спасаясь от ночной прохлады. Она прелестна и кажется совсем юной. Бело-розовая, как яблоневый цвет. Жаль, ей не понравится подобный комплимент. Особенно от меня.

Нарцисса оборачивается ко мне и поджимает розовые губки. Мы останавливаемся у фонтана, который обозначает границу антиаппарационного барьера. От воды веет свежестью. Кваканье лягушек заглушает трели соловья.

- Люциусу сильно досталось, несколько дней ему лучше оставаться в постели. Домовым эльфам я дал указания…
- Вы решили выступить сегодня в роли целителя, профессор? - перебивает меня Нарцисса.
- Ненадолго. Сейчас я выступлю в более привычной роли – декана. Видите ли, мадам, Темный Лорд не доволен вашим мужем, но ему нужен Малфой, - я подчеркиваю голосом фамилию.

Под моим взглядом с ее лица сбегает краска, даже губы белеют. Она поняла, что я имею в виду, и замерла в ожидании продолжения.

- Драко очень хочет угодить своим родителей, но он не понимает толком, чего вы от него хотите. Вам с Люциусом придется договориться, - я делаю паузу, - о будущем сына.

Я оставляю Нарциссу на дорожке сада и аппарирую.

@темы: "Мои фики", "Как я провел лето"

---

Чашечку кофе?

Глава 2. Черная луна.

Билл.

- Привет!

Я оборачиваюсь и вижу Флер. Она, как никогда, похожа на райскую птицу – переливчатая, воздушная. Сердце у меня сжимается – упорхнет, не удержу.

Она ослепительно улыбается и слегка отводит в сторону локоть. Я должен взять ее под руку? Я никогда не ходил так с девушкой. Никто так не ходит по Диагон-аллее. Под ручку гуляют только столетние волшебники вдоль пруда фамильного парка.

Флер словно не замечает моей неловкости, она поправляет якобы выбившийся из прически локон. Мне следовало бы обрадоваться, восхититься ее деликатностью, но становится обидно. Утонченная француженка снизошла до дикого британца, сделала скидку на ханжеское воспитание и комплексы. Я понимаю, что это несправедливо, но ничего не могу с собой поделать. Какой-то молодчик в куртке из драконьей кожи, чуть шею себе не свернул, засмотревшись на Флер!

- Зайдем в кафе, – произносит она. - Я ужасно хочу пить.

Мы идем к Фортескью.

- Меня два часа продержали в Министерстве, - Флер и о бюрократической волоките рассказывает с теми же интонациями, с какими обсуждают погоду на светском приеме. – Даже кофе не предложили. У вас не принято?

Мы занимаем столик на двоих в углу зала. Кафе полупустое – детишки с родителями схлынули, а парочки еще не набежали.

- Я так и не поняла, чего они от меня хотели. Ждали, когда действие Оборотного пройдет? – Флер картинно округляет глаза, я улыбаюсь. – Пожалуй, возьму капучино. Жаль, что вы, англичане не любите кофе. У нас обязательно предлагают чашечку ожидающим. И в официальных учреждениях, и в магазинах, и в парикмахерских. Вы могли бы предлагать чай. Хотя он у вас не слишком вкусный. Как вы его завариваете?

- Обыкновенно. Флер, послушай…
- Мне чашечку капучино, - обращается она к подлетевшему официанту. – С корицей, будьте добры. И чизкейкс малиновым джемом. Мне так нравится это название – чизкейк. Такое английское.
- Мне чай, пожалуйста.
- Я заметила, что ты не любишь кофе, - Флер выглядит огорченной. – А я думала, тебе понравится – я очень хорошо варю кофе.
- Флер, не нужно было варить кофе на Гриммаульд-плейс. Получилось нехорошо, понимаешь, мама обиделась.
- Почему? – в ее голосе искреннее недоумение. – Миссис Уизли, сама просила ей помочь. Твоя сестра расставляла посуду…
- Одно дело помочь, а другое – хозяйничать на ее кухне, - отвечаю я резче, чем следует.
- Это не ее кухня. Дом принадлежит мистеру Блэку.
- Сириус передал его Ордену.
- Я состою в Ордене так же, как миссис Уизли, - Флер пожимает плечами.

Официант приносит заказ. В чашечке Флер на молочной пенке корицей нарисована летящая птица. Чизкейк украшен свежей малинкой.

- Послушай меня… - я замолкаю, не находя слов.

Флер готовиться слушать. Очень ответственно. Слизнув с ложечки молочную пенку, она кладет ее на блюдце, складывает руки на коленях и чуть склоняет голову. Внимательная, серьезная.
Как ей объяснить, что маме сейчас очень трудно? Она волнуется, нервничает, а у нее давление скачет, сердце… Ее пугает война, пугает грозящая нам опасность, а больше всего собственная беспомощность. Она не может защитить нас – мы выросли, мы не слушаемся ее, принимаем собственные решения, рискуем. Чарли – в Румынии, Перси порвал с семьей, близнецы рвутся в бой. А я… встречаюсь с Флер. Мамин мир рушится, и она ничего не может с этим поделать! Только собрать всех за столом, накормить, обогреть… И Флер у нее это отбирает. Не специально. Но маме больно.
Флер этого не понять. Ее семья далеко, они в безопасности. Наша война затрагивает ее лишь в такой степени, в какой она сама хочет. Будет ли Флер плакать, хоть чуть-чуть, если я погибну?

- Пойми, - произношу я, когда тянуть паузу дольше становиться невозможно, - для мамы очень важно быть нужной, помогать Ордену. Она же крутится целый день, убирает, готовит… А ты приходишь и варишь кофе, как будто все ее старания никому не нужны. Словно она угощает чем-то, что и в рот не возьмешь.
- Не понимаю. Сказать хозяйке, что ты такую гадость не пьешь – это, разумеется, хамство, - Флер сплетает пальцы. – Но давиться из вежливости напитком, который тебе не нравится – глупо. Не все же любят чай! И миссис Уизли вовсе не должна превращаться в прислугу и угождать вкусам всех, кто приходит на Собрание. Мне не трудно сварить кофе и угостить желающих. Я думала, твоя мама будет рада, что ее избавляют от лишней заботы, – заключает она.

Флер, действительно, так думает. Она не хочет понять, что чувствует моя мама. Не хочет сближаться. Не хочет понравиться моей семьи. Что значат для нее наши отношения? Ни к чему не обязывающий роман с англичанином в рамках изучения британской культуры?

- Никаких забот и не было, - цежу я сквозь зубы, - все с удовольствием пили чай.
- А, по-моему, профессору Снейпу кофе понравился.
- Снейпу! Да, он просто ухватился за возможность унизить нас.
- Каким образом?
- Он показал, что стряпня моей мамы ему не по вкусу, что он брезгует нашим угощением.
- Как сложно! – вздыхает Флер. – Ты не думаешь, что он просто любит кофе?
- Только не Снейп! – решительно возражаю я. - Он ничего не любит. Только глумится и злорадствует. Ты сама слышала, как он изводит Сириуса вопросами об уборке дома. А с каким лицом снимал шерстинку с мантии? Снейп никогда не оставался на обед…
- Мне показалось, что никто особенно и не хотел видеть профессора за обеденным столом, - произносит Флер задумчиво.
- Какая разница?!

Да, никто не хотел! Но маме все равно обидно пренебрежение.

- Благодаря твоему кофе, Снейп показал, что он брезгует маминым чаем.

Флер водит ложечкой по молочной пенке, превращая птичку в воронку вихря.

- Я бы еще поняла, если бы ты приревновал меня и возмущался тем, что я с профессором флиртую.
- Флиртуешь?! С этим сальноволосым уродом?
- Почему уродом? – на лице Флер искреннее недоумение. – Я, правда, специально не присматривалась, но никакого явного уродства не видела. Бельма на глазу или заячьей губы…
- Он – моральный урод! Пожиратель Смерти, вот кто он.

Флер пожимает плечами:
- Это общеизвестно. Но ведь он и член Ордена Феникса.

Я от возмущения залпом выпиваю остывший чай. Горький и вяжущий. Флер смотрит на меня слегка насмешливо. Словно на забавную зверушку. А чего я ждал? Наша война для нее – тема научной работы. Пожиратели Смерти – носители определенной идеологии. Жертвы – цифры для анализа.

А точка зрения Флер будет в комментариях.

@темы: "Чашечку кофе", "мои фанфики"

---

Наткнулась на старую дискуссию: бывалый мародерофил доказывает, что солнечный мальчик Джеймс хотел дружить со всем миром. включая Снейпа, а бука Снейп из-за своих комплексов дружбу его в грубой форме отвергал. Сцену в Хогвартс-экспрессе товарищ считал несущественной, потому что Джеймс был добрым и не злопамятный и к концу поездки обо всем забыл
Интересная трактовка: незлопамятный человек - сделает зло, тут же забудет.
И того, кому голову раздул до размеров тыквы - забыл, и всех остальных, в кого заклинаниями швырял... И Петтигрю, которым помыкал. Правильно! Не царское это дело холопские обиды помнить! А хорлопы , на то и холопы, чтоб сиятельный потомок Певереллов свои ноженьки об них вытирал. Еще обижаться удумали!

---

В статье на Поттермор упоминается, что Петуния покинула Кокворт, чтобы стать секретарем. Что за Кокворт, откуда взялся?

Нашла в Вики. Коукворт - родной город Снейпа и Эвансов. А я думала Галифакс.

---

Перси Уизли

Я решила написать о Перси Уизли. Этот персонаж, наверное, один из самых непопулярных. Роулинг обошлась с ним несправедливо, более несправедлива она только к Снейпу, но за него вступился фанон. ИМХО.
Перси частенько делают сволочью даже в не уизлигадах. Быть может, если бы Перси погиб в застенках Волдеморта, но не согласился на сотрудничество (скрыв информацию о родственниках), мы бы постарались несправедливость устранить. Однако Перси воссоединяется с семьей, его жизнь складывается вполне благополучно, и даже в фанфиках на него сыпятся шишки.
Бедный Перси! Он настоящая ворона в рыжем семействе. Он отличается от братьев темпераментом, он физически неспособен быть шумным, дерзким, реактивным. Он аккуратный, старательный, вдумчивый и последовательный. ГП. очарованный близнецами, охотно принимает их точку зрения и смотрит на Перси, как на скучного зануду. Молли производит много шума. но на деле никак не контролирует поведение своих детей, а тем более их отношения, и Перси подвергается настоящей травле со стороны близнецов. Насмотревшись на Фреда и Джорджа, Рон, близкий Перси по темпераменту. не принимает его всерьез (одна из самых серьезных проблем Рона - он пытается играть не своими картами, используя не свои сильные стороны, а черты подсмотренные у старших братьев и ГП)
Староста Перси ответственно относится к своим обязанностям, в отличии от Рона и Люпина. Одно из его главных качеств - ответственное отношение к взятым на себя обязательствам. Его собственный отец похвастаться этим не может: будучи чиновником МинМагии АУ постоянно нарушает постановления этого Министерства, дискредитируя тем самым законное правительство. Перси выполняет обязанности скрупулезно. Разумеется цель Роулинг - о приключениях, но в реальности такой Перси предотвратил бы множество неприятностей, в которые могут влипнуть раздолбаи, вроде ГП и РУ.
Во второй книге - Перси был единственным человеком, обратившим внимание на болезненное состояние Джинни и пытавшимся ей помочь.
Чаще всего Перси обвиняют в том, что он поступил на работу в МинМагии и не верил АД. Но почему он должен был ему верить? Перси видел, что творилось с его сестрой при попустительстве директора, на следующем курсе Рону сломали ногу, весь второй курс он ходил со сломанной палочкой. Удивительно ли, что Перси счел директора. не стоящим доверия? Странно ли, что его возмутила слепая преданность родителей, их нежелание как-то помогать своим детям. когда они учатся? Перси понимал, что он сам не нужен ни родителям, ни АД, им нужен еще один верный последователь величайшего светлого волшебника. Он поступил в Министерство и также ответственно отнесся к своим обязанностям, как прежде к обязанностям старосты. Он не собирался. подобно Артуру, получая зарплату от Министерства, играть против него. Да, Перси хотел добиться высокого положения. Добиться своей талантом, надежностью, преданностью. Он не лавирует и не ловчит, он выбрал сторону и хранит ей верность. Это достойно уважения, на мой взгляд. Но Уизли, как гриффиндорцы в целом, любую точку зрения, кроме своей считают ересью и прогоняют Перси.
В ГП и ОФ РУ озвучивает семейную точку зрения: Перси. мол. дали высокий пост, чтобы он шпионил за родителями. Никого не смущает, что Перси уже собрал вещи и ушел - раз; если бы он собирался шпионить, то заглядывал бы в глаза АД и строил из себя послушного сына - два. Перси - не шпион, он не верит АД и заявляет это открыто.
К сожалению, ставка Перси на Министерство оказалась неудачной. Фадж наделал глупостей. Сменивший его Скримджер исправить ситуацию не смог. За это отдельное "спасибо" АД. Он еще летом принял, как непреложный факт, что Министерство менее, чем через год будет захвачено Волдемортом, и, разумеется, никакой поддержки от ОФ (в который входят и авроры) Скримджер не получил.
Перси был вынужден работать в Министерстве при режиме ПС, но он созранил честь и достоинство. Стараниями АД на политическом поле МагБритании остались лишь те, кто лоялен ему и Пожиратели, Перси пришлось присоединиться к людям АД, что он и сделал.

@темы: "ГП"

---

Темный Лорд выбирает Лонгботтома.

Глава 2. Почему нельзя убить ребенка?

Глава короткая, но важная.

Итак, Лонгботтомы умрут. Конечно, с Лорда станется предложить им отойти в сторонку и не мешать поединку. С младенцем! Только, какие же родители отойдут? Они будут биться до последнего, телами малыша закроют. Значит, будет бойня.

Я содрогаюсь от отвращения. Дивно. Бойня ему не нравится. А кто варил яды и зелья похуже ядов? Кто создавал заклятия и составлял ритуалы? Даже в рейдах участвовал. Не часто, но участвовал. Круговая порука и все такое. Я убивал, помогал убивать, видел, как убивают, знал о готовящихся убийствах, но не считал себя подонком. На войне, как на войне. Нас тоже преследуют и убивают. После того, как авроры получили официальное разрешение применять Непростительные заклятья к подозреваемым, говорить о преступных методах нашей организации просто смешно.

Идет Гражданская война. Это печально, однако, закономерно. Власть имущие были не в состоянии обеспечить прогресс общества, безопасность магов, развитие магии, но цепко держались за свои доходы и привилегии. Я на собственном опыте убедился, что Министерство Магии продажно и порочно, законы не работают (даже на уровне школьных правил), социальная защита отсутствует, отношения с магглами не регулируются. Все остальные тоже это понимают, но тех же Поттеров и Лонгботтомов настоящее положение дел полностью устраивает – финансовая независимость и высокий общественный статус позволяет им игнорировать официальную власть. В магическом мире им обеспечено комфортное существование и почти полная независимость от Министерства, а в маггловском – они развлекаются, подчищая следы жизнедеятельности Обливэйтом. На их месте я бы тоже, наверное, изо всех сил защищал свое благополучие.

Но я, как полукровка, бесправен в обоих мирах. Полученные в Хогвартсе документы об образовании недействительны в мире магглов, за колдовство мне грозит Азкабан, а в магическом мире без высокого покровительства я могу претендовать на должность младшего помощника ученика аптекаря. Научная деятельность строго регламентирована и любое отступление в сторону опять-таки грозит Азкабаном, но уже с серьезным сроком из-за устрашающего словосочетания «Темная магия». Любой обладатель звонкого имени и солидного счета в Гринготтсе может спокойно вытирать об меня ноги.
Естественно, я с радостью примкнул к Темному Лорду, который ставил своей целью захват власти и установление иного порядка. Если бы свержение существующего строя планировала какая-нибудь другая, более деликатная организация, я бы поддержал ее. Все же пункт о чистокровности меня несколько настораживал, но других вариантов не было – либо ползать на брюхе, вымаливая «право на существование», либо «восстать, вооружиться, победить». Самым главным в программе Лорда лично для меня было свободное изучение Темных искусств, освобождение зельеварения от мелочного контроля Министерства, избавление от Статуса Секретности, а значит, притворства. Я с восторгом предвкушал новую жизнь, в которой смогу свободно, не прячась ходить по улицам, варить и продавать любые зелья, читать интересующие меня книги, создавать новые заклинания и применять их на тех, кто попытается сунуться ко мне.

Я понимал, конечно, что магглорожденным и полукровкам придется непросто, но те, кто захочет жить в Магическом Мире, докажут свою необходимость режиму, а остальные пусть возвращаются к магглам. Ведь, без Статуса Секретности они смогут получить необходимые документы и жить припеваючи. Магглы тоже выиграют. У всех народов сохранились предания о тех временах, когда власть принадлежала магам, пусть в сказках их и называют богами или полубогами, героями. Мы вернем человечеству Золотой Век! А в процессе переустройства я займу то место, которое соответствует моим способностям. Ради этого можно испачкаться в крови.

Так я думал, когда принимал Метку. Собственно, я и теперь так думаю. Нет, я давно уже заподозрил, что наш режим, скорее всего, окажется не менее продажным и порочным, чем существующий. И что с того? Мне при нем точно будет лучше. А беспокоиться о благе магов и магглов я не обязан! О моем благе никто не беспокоился. Так что, каждый выживает, как може.! У наших противников такие же палочки, мы на равных. Кто победит – тот и прав!

Почему же мне так тошно сейчас? Не я же собираюсь убить несчастного младенца! Отмазка, достойная Люпина. Я рассказал Лорду о Пророчестве, мне известны его намерения, а значит, смерть этого ребенка будет на моей совести.

Как же неудачно получилось с этим проклятым Пророчеством! А ведь все так хорошо начиналось: Темный Лорд приказал получить работу в Хогвартсе и втереться в доверие к Дамблдору, а мне совсем не хотелось становиться учителем и шпионом. Я придумывал способ провалить поручение, внушить Дамблдору мысль, что меня не следует приглашать на работу. Быть пойманным за подслушиванием показалось прекрасной идеей! Дамблдор меня выпроводил, я повинился Господину… Кто знал, что он всерьез отнесется к Пророчеству?! Его же произнесла соискательница должности Прорицания перед возможным работодателем. Самое настоящее шарлатанство! Как если бы на моем собеседовании, откуда ни возьмись, появились злобные пикси, а я бы их обезвредил.
Возможно, Лорду польстило, что он стал объектом Пророчества. Борьба с Министерством и Дамблдором не удовлетворяет его амбиций, ему хочется схватиться с Судьбой. Он решил, что воплощение Рока – новорожденный младенец и собирается убить его.

Случается, что на войне гибнут дети. Бывает. Ни одна армия не может обойтись без случайных жертв. Но одно дело – трагическая случайность, другое – предумышленное убийство. Целенаправленное убийство младенца – это… неправильно! И бесполезно. Если уж Лорд поверил в Пророчество, мог бы вспомнить, что все его предшественники, пытавшиеся избавиться от таких младенцев, неизменно проигрывали. Кир Великий, Эдип, Персей – все, кого пытались убить в невинном детском возрасте, неизменно выживали и карали своих несостоявшихся убийц. А если младенец и не выживал, неизменно находились ушлые самозванцы, возглавлявшие восстание. Или благородные мстители за невинно пролитую кровь.

Убийство ребенка – наверное, самый эффективный способ подорвать доверие к своей власти. Законный правитель детей не убивает! Только злобный узурпатор. В глазах всего Магического Мира Темный Лорд станет безумным маньяком, мы – кровожадными извергами, борьба с нами – защитой разумного, доброго, вечного. В таких условиях победить окончательно невозможно. Сопротивление будет продолжаться, и каждая акция устрашение лишь подтвердит насильственный характер режима и добавит симпатий нашим противникам. Террор затронет всех, Лорд начнет подозревать своих же соратников, возможно, кто-то из них попытается выступить против него, что вызовет новые волны насилия…

Кого я обманываю? Мерлин с ним, с Лордом. И с войной! Что мне с собой делать? Я же не маньяк, я не убиваю детей! Я даже личных врагов никогда не вносил в списки на уничтожение. Да, встреться мне в битве Блэк или Поттер, я убил бы их с чувством глубокого удовлетворения. Я хотел сойтись с Поттером в смертельном поединке. Но размозжить голову его новорожденному сыну, сжечь дом, изнасиловать на пепелище жену – об этом я не мечтал! И я не хочу становиться тем, кто способен на такое. Я не хочу быть тем, кто привел к младенцу чудовище.

Надо предупредить Лонгботтомов. Они спрячут сына. И сына Лили и других детей, если кто-то еще подходит под Пророчество. Лорд никого не убьет и, со временем, успокоится, я надеюсь. Я найду способ доказать, что Треллони – шарлатанка…

Главное сейчас – выиграть время, не допустить убийства. Только как это сделать?

@темы: "ТЛ", "мои фанфики"

---

Минерва Макгонагалл.

Прочитала в Вики статью о Макгонагалл и нахожусь в прострации. Я думала моя не любовь к данному персонажу вызвана: а)предубеждением; б)ляпами Ро. Однако информация, которую Ро о ней предоставила вызывает у меня сильнейшую антипатию и недоумение по вопросу принципов самой Ро.
1.Родители. Мать - ведьма. Влюбившись в священника, обманула его и вышла замуж (хорошо без Амортенции обошлось. Или не обошлось?). Безнравственно само по себе. Тем более для верующего человека информация о магическом даре любимого имеет важное значение. По сути, переворачивает мировоззрение. Я бы еще поняла, если бы Изабелль решила порвать с магическим миром, но она не могла не знать, что ее дети скорее всего будут волшебниками. Дочери она против воли мужа дала имя своей бабки - Минерва. То есть, она не собиралась рвать с корнями, а просто рассчитывала жить двойной жизнью, обманывая мужа, либо вынуждая притворяться и лгать его самого. Когда правда раскрылась, бедный священник, который, видимо, жену любил, пытался сохранить семейное благополучие. Родились два сына. Однако Изабелль изображала страдания (смотри, чем я для тебя жертвую!) - статья взахлеб расписывает, как Минерва замечала мамину тоску по Хогвартсу. То есть, лживая стерва, окрутила маггла, врала, врала, врала, когда врать стало невозможно, начала накручивать себя и детей - ах, как я страдаю без МагМира.
2. Роман самой Минервы с магглом. Описан невнятно и эмоционально. Отжав сопли, становится очевидным - юноша ей нравился (гормоны и все такое), но простая жизнь на ферме совершенно не устраивала, а рассказать ему правду о себе было слабо.Она бросила его без объяснений и сбежала. Минерва немножко поработала в Министерстве, потом пошла преподавать в Хогвартс. Отсутствие личной жизни объясняется той самой полудетской любовью.
3. Долгие годы ее любил Эльфистоун Уркхарт, несколько раз делал ей предложение, но, видимо, Минерве не хотелось ни детей, ни близости, ни секса, она предпочитала лелеять свою Большую Любовь. Наконец, ее возлюбленный (с которым, заметьте, она ни разу не виделась после разрыва) умер, "освободив ее". Как интересно? Если бы он был ее мужем, смерть, действительно, освободила бы жену от обязательств, а любить мертвого можно с тем же успехом, что и отсутствующего. Макгонагалл вышла замуж за Уркхарта. Возможно, ее согласие обусловлено тем, что по причине возраста ей уже не грозило стать матерью и выполнять супружеский долг. Через три года муж умер и она вернулась в Хогвартс (находиться в семейном доме она не могла!). Для 17-летней девчонки реакция нормальна. но для пожилой дамы? Все же странная она. Какая-то сплошная экзальтация и поза.
Лично мне кажется, что единственный, кого Минерва Макгонагалл любила, в той степени, в какой была способна любить - это Альбус Дамблдор. Но он был недоступен, поэтому в юности она попыталась переключить внимание на маггла. Оставила должность в Министерстве, ради Хогвартса, ради близости к Дамблдору, потому и ухажеру отказывала. Когда стало ясно, что АД стоек, как скала, вышла замуж. После смерти мужа опять бежит к любимому учителю. Очень грамотный ход: утешение - прямой путь к близости. Возраст у обоих уже такой, что ни о каком сексе речи быть не может, и Макгонагалл пребывает в самообмане, что она самый близкий директору человек, не случайно до известия об ориентации АД, многие были уверены в их браке. Но облом. Не доверял ей Альбус! После его смерти Минерва абсолютно дезориентирована и неспособна принять самостоятельного решения. Представляю, как она бесилась, узнав, о плане Дамблдора, в котором для нее роли не было!

@темы: "ГП"

---

Почитала по ссылке "Ворон. Подлинная история Северуса Снейпа-Принца". Читабельно, но... Все-таки я не люблю попаданцев. Скучно. Главный герой заведомо круче всех остальных - эффект первоклассник строит дошколят. Даже, когда написано очень хорошо, все равно привкус игры в поддавки остается. Я поэтому никак не соберусь написать фанфик "Второй шанс" с тем же избитым сюжетом - СС, умирая переносится в прошлое. Критический момент в Визжащей хижине (пресловутая встреча с Люпином). Правда я планировала, что его сознания сольются и в течение недолгого времени он забудет будущее, успеет только сделать несколько записей ключевых.

---

Я все жду, когда же снейпохейтеры доберутся до Юлиана Семенова и вычислят, что Исаев, будучи коммунистом, был антисемитом (обнаружил еврейские корни у ученого, предлагавшего сделать для Гитлера ядерное оружие), антиклерикалом (держал 70-летнего пастора Шлага с уголовниками и выпустил его, только для того, чтобы использовать в своих целях), детоненавистником (ведь, если бы не сорвался охранник младенца запытали бы на глазах у матери), возможно тайно вожделел Кэт и ненавидел ее мужа (поэтому и пальцем не пошевелил, чтобы обезопасить ребенка). а также презирал интеллигентов (смотрел, как мучится в нацистской Германии брат его агента профессор Плейшер, а как только понадобилась связь - нашел способ вывезти его, дал задание, несовместимое с психофизическими характеристиками этого человека, тем самым погубил его)
Снейпомания заставила меня внимательней отнестись к шпионской литературе/кинематографу. Возвращение героя - авторский произвол, и Юлиан Семенов тысячу раз прав, отправляя Штирлица вместе с бежавшими нацистами. Другого будущего у него нет. Гонки по вертикали. Остнановишься - сорвешься.
Наоборот, вспомнив Штирлица, я кое-что поняла о Снейпе. Его шпионская деятельность не возобновилась с Возрождением Волдеморта, она не прекращалась. Чтобы достоверно вернуться, он должен был все время от падения до возрождения отрабатывать легенду. Глубокое внедрение другим способом невозможно. Поэтому все разговоры, о том, что он мог бы позаботиться о Гарри, найти женщину, изменить имидж - в пользу бедных.

---

Как я провел лето

Глава 2. Резиденция Темного Лорда. Поздний вечер.

Метка приводит меня в особняк Лестранжей. Формально он считается конфискованным по приговору суда, но авроры так и не смогли его обнаружить. Сбежав из Азкабана, Рудольф вернулся в родовое гнездо и пригласил Господина, а Министерство успешно игнорирует тот факт, что у Лестранжей все-таки был дом, так же как был он у Блэков.

Около десятка Пожирателей Смерти рассредоточились по парадному залу. Рудольфа нигде не видно, Рабастан с закрытыми глазами прислонился к одной из колонн. Беллатрикс мечется от стены к стене, словно шаровая молния. На паркете лежит тело, закутанное в плащ Пожирателя, я пытаюсь сообразить, кому не повезло. Не Эйвери – он пытается слиться со стеной…

- Снейп! – в мою сторону нацеливается палочка, сжатая бледно-зелеными пальцами.
- Я падаю на колени и, запрокинув голову, встречаю горящий взгляд.
- Ты дал мальчишке возможность покинуть Хогвартс, - Лорд кивает, одобряя. Он просматривает воспоминания, хмурится, не находя ответа.
– Почему за ним отправился домовой эльф?
- Эльф? – я не понимаю, о чем речь.

Единственный эльф, о котором я сегодня слышал, принадлежит Блэку, он соврал Поттеру о местонахождении своего хозяина.

- Хогвартский эльф! – чеканит Лорд, ввинчиваясь в мой мозг.
- Ни один хогвартский эльф не покинет школу без приказа директора.
- Эльф предателя Малфоя! – вопит Беллатрикс и с яростью пинает неподвижное тело.

Плащ слегка сбивается, открывая светлые волосы. Люциус?

– Он явился в Министерство, разрушил дезиллюминационные чары, закрыл куполом этих мелких выродков, устроил настоящую бойню и уничтожил Пророчество!
- Домовой эльф Малфоя? – вспоминаю я эпизод трехлетней давности: Люциус, отброшенный магией своего же домовика, нагло ухмыляющийся втрокурсник в одном носке… - Он вообразил Поттера спасителем всех магических существ и предал хозяина. Мальчишка освободил его обманом, а Дамблдор принял на работу.
- Эльф не может предать своего хозяина! – взвизгивает Беллатрикс.

Я ухмыляюсь ей в лицо:
- Эльф Блэков предал.
- Кричер верен роду Блэков! Он предал предателя рода!

Вздыбленные кудри Беллатрикс шевелятся, как змеи.

- Является ли предателем тот, кто предает предателя? - произношу я тихо, словно про себя. – Этот вопрос стоит обдумать на досуге. Предателей можно не любить, но они полезны. Полезны, пока не проявят себя. Кричер мог бы сделать многое. Особенно на летних каникулах, когда в доме Блэков обоснуется Поттер, - я делаю длинную паузу.

Беллатрикс подбирается, словно перед прыжком. Пальцы у нее на руках скрючиваются – собирается вцепиться ногтями мне в лицо? Я смотрю прямо в ее глаза, красивые, обрамленные длинными ресницами, только совершенно безумные, и говорю медленно, растягивая слова:
- Кричер для нас потерян. Без всякой пользы. Если бы ты рассказала мне о своем плане, мы продумали бы операцию так, что он остался бы вне подозрений.

Есть! Беллатрикс вздрагивает. На мгновение в ее глазах мелькает что-то помимо ярости. Это был ее план, она отстранила меня.

- Почему я должна делиться с тобой своими планами? – хрипло выкрикивает она.
- Потому что именно я присматриваю в Хогвартсе за Поттером. Если бы Амбридж не вздумала напоить мальчишку веритасерумом, я бы даже не узнал о его видении. А тесное общение с этой дамой помешало бы Поттеру не только посетить Отдел Тайн, но и, вообще, проявлять хоть какую-то активность.

Беллатрикс порывается что-то сказать, но я не даю ей такой возможности:
- Чего ты хотела добиться, отстранив меня от операции? Ты понимаешь, что натворила? В Министерстве резвились несовершеннолетние гриффиндорцы, авроры, орденовцы, сумасшедшие эльфы и, Мерлин знает, кто еще! Возрождение господина теперь невозможно отрицать, Пророчество уничтожено, а Дамблдор вернулся в Хогвартс. Хорошо получилось?
- Для тебя хорошо, - Беллатрикс гибким движением скользнула ко мне.

Ее лицо совсем близко – изжелто-бледное с наведенным румянцем и густо накрашенными тяжелыми веками. Она заглядывает мне в глаза - ее зрачки расширены настолько, что не видно радужки. Меня затягивает в трясину тоски, исступленной веры, безоглядной страсти, я захлебываюсь смрадом дешевого алкоголя и разлагающейся плоти. Мою мантию терзают скрюченные пальцы, широкий ярко-алый рот кривится в безобразной гримасе. Я задерживаю дыхание, борясь с тошнотой. Беллатрикс облизывает губы острым язычком и шипит, обдавая мою шею горячим дыханием:
- Нашему Господину ты скажешь, что операция провалилась, потому что тебя не поставили в известность, а Дамблдору заявишь, что сделал все возможное, но предательство Кричера… А может и сделал! – перебивает она себя. – Это ты сообщил аврорам! Ты!
- Разумеется! – я отрываю ее руки от мантии. – Эльфа на помощь Поттеру тоже я отправил.
- Хватит! – Лорду наша перебранка, видимо, наскучила. – Северус не знал об операции, но вовремя сообразил, что нужно выпустить мальчишку из Хогвартса.

Дрожащая Беллатрикс отступает от меня на шаг и устремляет взор на Господина.

- Пророчество пропало, однако, Поттеру теперь известно о нем.
- Мальчишка любопытен и упрям, - замечаю я. – Он не отстанет от старика, пока не узнает, о чем говорится в Пророчестве.
- То, что он узнает, недолго будет тайной. Ты меня понял, Северус?
- Да, Мой Лорд. Я позабочусь об этом.
Скоро каникулы, и Поттер отправится к родственникам, так что я могу обещать все, что угодно.
- Я должен знать точное содержание Пророчества, - подводит черту Лорд. – Пока мы не готовы к открытой войне, и мое возвращение следует скрывать. То, что произошло сегодня в Отделе Тайн – нелепая ложь Министерства, попытка оправдать бардак и коррупцию, неспособность обеспечить мир и процветание нашего общества. Именно так должна реагировать пресса, - на этих словах он обернулся к лежащему на полу Малфою.

Несколько секунд Лорд разглядывал неподвижное тело. Уверившись, что обсуждать кампанию в прессе Люциус вряд ли способен, отвернулся от него.

- Малфою следовало бы давно разобраться со своим эльфом, но он этого не сделал. Тщательно спланированная операция сорвалась, мы потеряли троих соратников! – он шипит, разъяряясь все больше.

Я почтительно склоняю голову, Беллатрикс замирает в нелепой позе, точно попавшая под обездвиживающее заклятие. Лорд внезапно успокаивается и заканчивает будничным тоном:
- Малфой будет наказан в свое время, но пока он мне нужен. Позаботься о нем, - это уже мне.

Я склоняюсь над Люциусом – он в сознании, но глаз не открывает и не шевелится. Правильно, в общем-то, делает. Беру его за руку, произношу заклинания. Пульс выравнивается, Люциус открывает глаза. Я помогаю ему встать на колени. Он покачивается, виновато склоняет голову. Лорд поднимает ему подбородок кончиком его же трости.

- Встань!

Люциус опирается на мою руку и встает. Отстраняется, старается не шататься.

- Год назад ты умолял о прощении, клялся, что не разочаруешь меня. Однако я разочарован. Другой на твоем месте уже был бы мертв, но ради твоей семьи, твоего сына… У тебя же хороший сын? – на этих словах Люциус вздрагивает всем телом. – Ради твоего сына я тебя пощажу, - несказанное «пока» повисает в воздухе.

Лорд бросает трость на пол и выходит из зала.

@темы: "Как я провел лето", "мои фанфики"

---

Посмотрела мультфильм "Команда Америка". Точнее пересмотрела. Когда он только вышел - оставил совершенно равнодушной, а сейчас оценила.
В 15 лет я считала себя сложившимся человеком.
После окончания института осознала, что мое мировосприятие поменялось. Я стала понимать книги, которые в 15 просто не могла читать. Наоборот, то, что вызывало восторг в 15, признала либо неверным, либо само собой разумеющимся.
Сегодня, как щелчок, моя картина мира изменилась, и теперь не та, что десять лет назад. На примере того же мультика я вижу, что стала замечать другие вещи и реагировать иначе.
Это замечательно, на самом деле.

---

Снейпотонкс.

Пусть придет что-нибудь

Глава 8. Мне кажется, к тебе я приближаюсь…

Тонкс впивается ногтями в перила и забывает дышать. Внизу по арене мечется черный вихрь - цвет мантии в потоках воздуха сгустился, потемнел – она не может уловить отдельные движения, проследить траекторию! В глазах у нее рябит от вспышек заклятий, рассыпающихся искрами отраженных ударов. Мягким серым пеплом осыпается «убитый» фантом. Какой по счету? Сколько уже развеяно? Тонкс перегибается через перила, едва не ныряет вниз. Осталось шестеро, еще шестеро! Сколько же он сможет выдерживать такой темп? Навалится усталость, тело нальется свинцовой тяжестью, реакция замедлится…

Его загоняют на самый край арены, лишают свободы маневра. Нет!

Серебристая сеть накрывает пятерых фантомов, на мгновение оказавшихся прямо перед ним, дротик летит назад, за левое плечо – и последний противник оседает пронзенный. Он успевает выпустить Ступефай, но черный вихрь смещается, и заклятье поражает запутавшихся в сети фантомов.

Тонкс оглушает дружный рев и топот ног. В едином порыве зрители вскакивают с мест, она сама кричит и колотит ладонями по перилам.


- О-о-о! – у нее просто нет слов.

Грифон прекрасен, прекрасен! Ожившее чудо, воплотившаяся греза! Солнечно-золотой и мягкий, как бархат. Перья чуть темнее шерсти и ярче блестят. Они гладкие, плотные, упругие. Тонкс обнимает свое чудо за шею, заглядывая в оранжевые глаза, не слушая любезностей, которые рассыпает распорядитель перед мистером Эллиотом. Но, вот, грифона дезактивируют, и он становится просто большой, мягкой игрушкой. Тонкс разочарованно вздыхает. Уменьшенного грифона упаковывают вместе с остальными призами. Распорядитель вручает победителю бутылку коллекционного коньяка и провожает до выхода.

Тонкс прижимает к животу объемную сумку с сокровищем и почти парит над землей, не чувствуя ног. Твердые пальцы сжимают ее локоть, заставляя изменить курс. По укоренившейся за этот вечер привычке, она полагается на направляющую руку.

- Сотрите с лица блаженную улыбку, Дороти. Вас примут за юродивую.

Колкие слова не ранят, ничуть: грифон-то у нее! А на лицах встречных магов и ведьм сияют такие же улыбки, и глаза светятся детским восторгом. Подвыпившая компания весело распевает песню. Они пьют прямо из горлышка, передавая бутылку по кругу. В корзину с запасом алкоголя плавно опускается коллекционный коньяк.

- Зачем?!
- Им нужнее. А у нас есть Драконья кровь.

Смысла в этом нет никакого. Тонкс, по крайней мере, обнаружить его не удается.

Коричневая мантия брошена на кресло – Тонкс опять сорвала вешалку - личина мистера Эллиота сползает с лица. Жаль. За вечер он стал то ли дальним родственником, то ли старшим другом. Назвать человека, подарившего грифона, профессором, мистером, а тем более, подопечным Снейпом, не получается даже в мыслях.

Странно, что можно так измениться, почти не меняясь. Стать другим человеком, настолько незначительно подправив черты, что это невозможно отразить в стандартном описании. Только цвет глаз, но кто будет всматриваться темно-карие они или черные? Все на уровне ощущений: педантичный, серьезный, вполне добропорядочный провинциал и опасный, непредсказуемый свидетель обвинения.

А на арене он был Северусом Снейпом, внезапно понимает Тонкс. И даже мантия казалась черным плащом. Она расплывается в улыбке, достает из сумки грифона и возвращает ему размер.

- Не вздумайте активировать!
- Вот еще, – бурчит Тонкс. – Бедняжке не хватит места даже побегать, тем более летать!
- Бедняжке? – Северус внимательно осматривает грифона. – Ему в самом деле не повезло – грифоны за своего не примут.

Тонкс мотает головой, не желая слушать, вне всякого сомнения, обоснованную критику драгоценного приобретения.

- Грифона мы все-таки получили! – прижимается она щекой к его длинной шее. - Хоть, все каникулы еще впереди. И нам даже коньяк подарили – в ее голосе звучит упрек, - победу отпраздновать.
- Коньяк подарили не по доброте душевной. Распорядители не слишком хотели расставаться с жемчужиной аттракциона - даже рискнули смошенничать: на последнем уровне возвращали пораженного фантома. Минимум, дважды. Поэтому и пришлось накрыть их одновременно. Думаю, это их… заинтересовало. Так что бутылка была с сюрпризом.
- Яд?! – ужаснулась Тонкс.
- Следящие чары. Нас не убить хотели, а побеседовать.
- Тогда и на призах могут быть…
- Игрушки все время находились на публике.
- А за коньяком распорядитель ходил в кабинет! – соображает Тонкс.
- Но выигрыш мы все же отпразднуем, - Северус ловит ее недоуменный взгляд и улыбается самым уголком рта. – Я обещал вам Драконью кровь, Дороти.



Тонкс наотрез отказалась вставать с грифона и перебираться за стол. Спина у него широкая и теплая, сложенные крылья ничуть не мешают, а шею удобно обнимать. Она прижимается к чудо-зверю и смотрит с благоговением на льющееся в бокал вино, почти черное во мраке. Крошечный огонек одинокой свечи отражается в стекле. Вино кажется густым и тягучим, как настоящая кровь. Бледные пальцы сжимают темное, матовое горлышко бутылки. Угольно-черная прядь падает на глаза.

- Я никогда не пила Драконью кровь, - шепчет Тонкс. – Я, вообще, эльфийское вино пробовала пару раз.
- Авроры перестали употреблять конфискованный алкоголь? Куда катится мир!

Северус протягивает ей полный бокал и гибким движением опускается на ковер.

- За сегодняшние победы! – он поднимает бокал к глазам.
- За него! – Тонкс гладит мягкие перья грифона и делает осторожный глоток.

Она облизывает губы, прислушиваясь к ощущениям. Терпкий вкус обволакивает нёбо, манит распробовать. Тонкс пьет, приятное тепло бежит по венам.

- За звезды, - поправляет Северус, - и цветы.

Тонкс призывает пряники и вываливает их на тарелку.

- Жаль, маргаритка пропала, - вздыхает она.
- Не выдержала упражнений на арене, - фыркает Северус, и снова наполняет бокалы.

Вино пьется легко, Тонкс не чувствует хмеля. Голова ясна, язык не заплетается.

- Красивые были узоры – замороженные песни. Можно было поставить на окно. Они долго стоят.
– Вот и нужно было спеть.
- Почему мне? Сам бы спел. Или прочитал стихи. Свои.
- Почему свои? – кажется, в голосе Северуса проскальзывает смешок, хотя Тонкс не уверена.
- Ты, наверняка, пишешь стихи. Иначе быть не может, - она понимает, что дразнит его. Это – весело и немного жутко. Восхитительно.
- Когда-то писал, - неожиданно легко соглашается Северус, - в далекой юности. Потом бросил.
- Талант пропасть не мог, - убежденно произносит Тонкс.
- Таланта не было. Только способность зарифмовать несколько строчек.
- Все равно, - спина грифона оказывается вовсе не такой широкой, как ей казалось, и Тонкс соскальзывает на пол, укладываясь, как на подушку. – Прочитай.

Северус качает головой:
- Я разочаровался в тематике.

Он допивает вино и разливает оставшееся.

- Я словно девушку и юную весну
Когда-то воспевал кровавую войну,
Но ужас я познал теперь ее господства.
О, ведьма старая, что держит нас в плену,
Что хочет нравиться и скрыть свое уродство,
И отвратительную прячет седину.

- Здорово! А говоришь, нет таланта!
- Это – не я. Имруулькайс, поэт-изгнанник, мечтал собрать разрушенное царство, был с почетом принят византийским императором, но соблазнил принцессу… А может быть не соблазнил, но императору донесли, что в любовных стихах он ее воспевает. Имруулькайс был вынужден бежать, а император прислал ему отравленную рубашку, и поэт умер в муках. Я хотел восстановить рецепт яда, - Северус открывает вторую бутылку.
- Не верю…
- Тому, что хотел найти рецепт яда, или тому, что император прислал отравленную рубашку?
- Тому, что ты кровавую войну воспевал. Рейды Пожирателей, нападения на магглов, - Тонкс возмущенно мотает головой.

Северус тихо смеется:
- Я воспевал валлийцев и их последнего короля Оуэна Глендауэра. Ирландцев, шотландцев. Восстания против королевской власти и церкви. Поверженных, но не сломленных, скрывшихся в холмах, лишенных имен, титулов, состояния.
Что нам еще осталось:
Доблесть, слава, честь?
Только последнее право –
Побежденного право - месть!
- Мне нравится! – Тонкс устанавливает бокал у себя на животе, он наполовину полон, но Северус все равно доливает вино и наполняет свой опустевший. – Прочитай, пожалуйста, - жалобно просит Тонкс, - о любви, - быстро добавляет она, уловив колебание.


Продолжение главы в комментариях.

@темы: "Снейпотонкс", "мои фанфики"

---

Чашечку кофе? за ночь рассмотрели и на ПФ, и на Сказках. Опубликована. Там мелкие исправления - не компот в кастрюле, а сливочное пиво во фляге; поднос не вплывает в дверь, а появляется; Снейп не по лестнице поднимается, а по коридору идет.

Темный Лорд выбирает Лонгботтомов и Как я провел лето на ПФ все еще рассматриваются. Интересно, отчего зависит? К какому редактору попадешь лотереей?

---

Лунный календарь на 1995 год. kalender-365.de/lunn-kalendar.php?yy=1995.
magiachisel.ru/Luna/LunnyiKalendar.aspx?p=10663...
Что за издевательство! Мне это решительно не подходит. с чем теперь согласовывать фанфик с лунным календарем, с порядком уборки комнат в каноне, или с чем-то еще?!
Вт 13/06 21:10 4:17 16 Полнолуние 7:03
Ср 14/06 22:00 5:25 17
Чт 15/06 22:38 6:42 18
Пт 16/06 23:09 8:04 19
Сб 17/06 23:33 9:25 20
Вс 18/06 23:55 10:44 21
Пн 19/06 12:00 .
Вт 20/06 0:15 13:13 22
Ср 21/06 0:35 14:24 23
Чт 22/06 0:56 15:33 24
Пт 23/06 1:19 16:40 25
Сб 24/06 1:46 17:43 26
Вс 25/06 2:18 18:41 27
Пн 26/06 2:56 19:33 28
Вт 27/06 3:41 20:19 29
Ср 28/06 4:33 20:57 1 Новолуние 3:49
Чт 29/06 5:32 21:29 3
Пт 30/06 6:36 21:56 4
Сб 1/07 7:43 22:19 5
Вс 2/07 8:53 22:40 6
Пн 3/07 10:04 23:00 7
Вт 4/07 11:17 23:20 8
Ср 5/07 12:32 23:41 9
Чт 6/07 13:49 10
Пт 7/07 15:08 0:06 11
Сб 8/07 16:27 0:35 12
Вс 9/07 17:43 1:12 13
Пн 10/07 18:51 2:00 14
Вт 11/07 19:48 3:00 15
Ср 12/07 20:32 4:13 16 Полнолуние 13:49
Чт 13/07 21:07 5:33 17
Пт 14/07 21:35 6:56 18
Сб 15/07 21:59 8:19 19
Вс 16/07 22:21 9:38 20
Пн 17/07 22:41 10:55 21
Вт 18/07 23:02 12:09 22
Ср 19/07 23:25 13:20 23
Чт 20/07 23:50 14:28 24
Пт 21/07 15:33 .
Сб 22/07 0:20 16:33 25
Вс 23/07 0:56 17:28 26
Пн 24/07 1:38 18:16 27
Вт 25/07 2:28 18:57 28
Ср 26/07 3:25 19:32 29
Чт 27/07 4:27 20:01 1 Новолуние 18:12
Пт 28/07 5:33 20:25 2
Сб 29/07 6:43 20:48 3
Вс 30/07 7:54 21:08 4
Пн 31/07 9:06 21:28 5
Вт 1/08 10:20 21:49 6
Ср 2/08 11:36 22:12 7
Чт 3/08 12:53 22:39 8
Пт 4/08 14:10 23:12 9
Сб 5/08 15:25 23:53 10
Вс 6/08 16:34 11
Пн 7/08 17:34 0:46 12
Вт 8/08 18:23 1:50 13
Ср 9/08 19:03 3:05 14
Чт 10/08 19:34 4:26 15 Полнолуние 21:15
Пт 11/08 20:01 5:49 16
Сб 12/08 20:24 7:11 17
Вс 13/08 20:45 8:30 18
Пн 14/08 21:07 9:47 19
Вт 15/08 21:29 11:01 20
Ср 16/08 21:54 12:12 21
Чт 17/08 22:22 13:19 22
Пт 18/08 22:56 14:22 23
Сб 19/08 23:36 15:19 24
Вс 20/08 16:10 .
Пн 21/08 0:22 16:54 25
Вт 22/08 1:16 17:31 26
Ср 23/08 2:16 18:02 27
Чт 24/08 3:21 18:29 28
Пт 25/08 4:30 18:53 29
Сб 26/08 5:41 19:14 1 Новолуние 7:31
Вс 27/08 6:54 19:35 2
Пн 28/08 8:09 19:56 3
Вт 29/08 9:25 20:19 4
Ср 30/08 10:41 20:45 5
Чт 31/08 11:58 21:15 6
Пт 1/09 13:13 21:53 7
Сб 2/09 14:23 22:41 8
Вс 3/09 15:25 23:40 9
Пн 4/09 16:17 10
Вт 5/09 16:59 0:48 11
Ср 6/09 17:33 2:04 12
Чт 7/09 18:01 3:24 13
Пт 8/09 18:25 4:45 14
Сб 9/09 18:48 6:05 15 Полнолуние 6:36