Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
суббота, 09 марта 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Вот это поворот с тем, что сэр Гай предупредил короля о готовящемся убийстве, встречается в фанфиках регулярно и, думаю, его уже можно вполне считать фаноном. Меня во всей этой истории с покушением смущает даже не проблема логистики, хотя она стоит чрезвычайно остро. Сколько понадобилось времени, чтобы убийцы из Англии добрались до Палестины, при условии, что регулярного сообщения не существовало? Им же пришлось добираться на перекладных через ряд далеко не мирных стран, как-то договариваться с перевозчиками в каждом пункте. Это должно влететь в кругленькую сумму, занять изрядное количество месяцы, и не факт, что удалось бы добраться живыми. Но основные проблемы начались бы в Палестине. нельзя просто взять и прийти в военный лагерь убить короля. Убийцы должны ориентироваться на местности, знать обстановку, людей, сливаться с местным пейзажем, в общем, им нужно освоится и примелькаться. Логичней было бы использовать кого-то из тех, кто уже на месте. Я вижу такую картину: из Англии (скорее всего не напрямую, а по цепочке Англия - континентальные владения - противники Ричарда) прибывает гонец и связывается с недовольными из числа высокопоставленных крестоносцев и местных феодалов, и те по своим каналам находят исполнителей. То есть английский центр дает отмашку, группа в Палестине составляет конкретный план и реализует с привлечением местных кадров. где-то в процессе передачи информацию перехватили люди Алиеноры Аквитанской (вот хочется мне, чтобы сэр Гай был агентом Ее Величества - звучит красиво!), Гисборн сообщил о заговоре королю. Решено было ловить преступников с поличным, Робина использовали в темную, он напортачил и не только сам оказался пораненным, но в результате человек с порезанной татуировкой сумел скрыться. По уже проверенному каналу связи информация о нем ушла в Англию (разумеется, имя было неизвестно, а фотографий еще не придумали, только описание и особая примета), утечка информации позволила его вычислить и схватить. Гисборну сделали ту же татуировку и аналогичный порез, что он и предъявил в Англии, как доказательство личности.
Как я уже писала, первоначальный импульс дал фанфик "Друзья поневоле", в котором основная идея - сотрудничества Робина и Гая. читать дальше Какое-то время я крутила ее и так, и эдак. Можно было, например, обыграть сцену с обнаружением шрама и татуировки как представление двух актеров с отчаянным страхом Робина: "А вдруг не остановят?!" Или же как настоящую ярость, поскольку телохранитель ричарда не был посвящен во все аспекты операции, но, эта версия уже была мастерски проработана в "Друзьях поневоле". Меня больше соблазняет вариант, в котором Робин не знает о роли Гисборна, и действует строго по канону, а вот Гисборн реально понял, что еще чуть-чуть и его свои же не убьют, так искалечить, а выдать тайну нельзя. Ну и вообще мне больше нравится сюжет с неосведомленным Робином - он-то считает себя Героем, которому все удается, а Гисборн ему просто подыгрывает, используя для срыва планов шерифа. Но раздутое самомнение не дает Робин Гуду заметить нестыковки.
Следующий вопрос: Мэриан. Любовь к ней важная составляющая личности Гая Гисборна. И в альтернативной истории о глубоко законспирированном агенте она может приобрести еще большую остроту и драматизм. Сэр Гай знает, что на самом-то деле он на той же стороне, что и Мэриан, тем невыносимей носить маску. Но есть и другие варианты. Например, Гисборн мог использовать Мэриан именно для слива информации, сперва ее отцу, потом Робин Гуду. Любовь к ней - отличное прикрытие для срывов, чем он вовсю и пользуется. Получается, они оба морочат друг другу голову. Это может быть интересно и не только как стеб. Ну и третий вариант, Мэриан сотрудничает с Гисборном... здесь даже несколько возможностей: 1)Мэриан и Гай любят друг друга, возможно, тайно женаты; 2)у них чисто деловое сотрудничество, Мэриан любит Робин Гуда; 3)первоначально деловое сотрудничество перерастает в глубокое чувство, возможно, взаимное, возможно, одностороннее.
На этом пока все.
Как я уже писала, первоначальный импульс дал фанфик "Друзья поневоле", в котором основная идея - сотрудничества Робина и Гая. читать дальше Какое-то время я крутила ее и так, и эдак. Можно было, например, обыграть сцену с обнаружением шрама и татуировки как представление двух актеров с отчаянным страхом Робина: "А вдруг не остановят?!" Или же как настоящую ярость, поскольку телохранитель ричарда не был посвящен во все аспекты операции, но, эта версия уже была мастерски проработана в "Друзьях поневоле". Меня больше соблазняет вариант, в котором Робин не знает о роли Гисборна, и действует строго по канону, а вот Гисборн реально понял, что еще чуть-чуть и его свои же не убьют, так искалечить, а выдать тайну нельзя. Ну и вообще мне больше нравится сюжет с неосведомленным Робином - он-то считает себя Героем, которому все удается, а Гисборн ему просто подыгрывает, используя для срыва планов шерифа. Но раздутое самомнение не дает Робин Гуду заметить нестыковки.
Следующий вопрос: Мэриан. Любовь к ней важная составляющая личности Гая Гисборна. И в альтернативной истории о глубоко законспирированном агенте она может приобрести еще большую остроту и драматизм. Сэр Гай знает, что на самом-то деле он на той же стороне, что и Мэриан, тем невыносимей носить маску. Но есть и другие варианты. Например, Гисборн мог использовать Мэриан именно для слива информации, сперва ее отцу, потом Робин Гуду. Любовь к ней - отличное прикрытие для срывов, чем он вовсю и пользуется. Получается, они оба морочат друг другу голову. Это может быть интересно и не только как стеб. Ну и третий вариант, Мэриан сотрудничает с Гисборном... здесь даже несколько возможностей: 1)Мэриан и Гай любят друг друга, возможно, тайно женаты; 2)у них чисто деловое сотрудничество, Мэриан любит Робин Гуда; 3)первоначально деловое сотрудничество перерастает в глубокое чувство, возможно, взаимное, возможно, одностороннее.
На этом пока все.
пятница, 08 марта 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Начала я читать фанфик по Робин Гуду ВВС "Друзья поневоле". В прологе раненому во время покушения на короля Робину Локсли Ричард Львиное Сердце представил сэра Гая Гисборна, как человека, предупредившего его о заговоре. Предполагается, что они будут сотрудничать. И мое воображение развернуло эпическую картину работы под прикрытием. Я ожидала, что Гисборн окажется внедренным в окружение принца Джона Штирлицем, но ошиблась, он просто выживал и крутился, как мог. Но моя идея мне показалась интересной и стоящей обдумывания.
Как-то раз мне встретилась любопытная трактовка выражения "шпион, пришедший с холода", якобы "работать на холоде" на сленге спецслужб это работа внедренного агента. На самом деле, идиома "прийти с холода" (come in from the cold) означает оказаться в новой непривычной обстановке, положении. Но интерпретация мне понравилась: работать на холоде - замерзнуть, заледенеть. Здесь можно выйти на экзистенциальную проблему: человек есть то, что он делает. Гай Гисборн, отрабатывая легенду, ревностно выполняет приказания шерифа и со временем действия, первоначально вынужденные, становятся привычными, рефлекторными.
Если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя, и Гисборн становится тем Черным Рыцарем, которого изображал. С каждым убитым, с каждым преданным умирает часть его самого.
Версия трагическая. читать дальше
Однако я люблю ХЭ и хочу для сэра Гая всего, что ему не досталось в сериале. Поэтому мне больше нравится вариант чуть более авантюрный и оптимистический.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Утащила из Разведопроса. Религиозные войны. 8 часть.
Сражение при Рокруа началось в 4 часа 20 минут... К 6 утра Конде разгромил пехоту, к 8 утра, он разгромил эльзасские эскадроны. С этого момента фактически на поле боя осталось только 5 испанских терций.
И был такой перерыв в бою, армии выдохлись немного. С поля боя исчезли эскадроны испанские, эскадроны эльзасские. Исчезла вся пехота не старо-испанская. Участник битвы вспоминает, что в этот момент раздалась музыка. Это заиграли древний шотландский марш. Это тот марш, под который Жанна д’Арк вступала в Орлеан. Этот марш заиграли и армии остановились. Вокруг испанских терций кольцо сомкнулось из французской пехоты и кавалерии. И вдруг громовой клич: “Франция! Герцог Энгиенский!” И вся эта масса двинулась против испанских колонн. Герцог спешил потому, что у него в голове было, что Бек придет с войсками. Он спешил и бросил в атаку свою кавалерию на эти старые испанские терции. Изначально 6 тысяч человек. Они понесли какие-то небольшие потери, но почти 6 тысяч человек, из которые примерно одна треть пикинеры, две трети, это мушкетеры. По разным данным либо одно большое каре, либо два. Мощное, плотное, ощетинившееся пиками. В промежутках стояли мушкетеры. И орудия вокруг, 18 пушек испанских. Первая атака французской кавалерии была отбита огнем. Герцог бросил кавалерию во вторую атаку. И эта атака захлебнулась под огнем.
О.В. Соловьев цитирует письмо командира кавалерийской роты (очень маленькой, около 40 человек), написанное на следующий день после боя, 20 мая.
“Я рассматривал батальон на ходу. Найдя, наконец, место, которое казалось мне доступнее других, я приказал за 20 шагов трубить атаку”. 20 шагов, это совсем недалеко. Кавалерия Фридриха или Наполеона атакует с 500-600 метров, а здесь с 20 шагов. “И мы поскакали крупной рысью. Те, кто шли за мной ворвались в батальон, но они смыкали строй за нами. Де Вернь был сбит на землю ударом пики. Тьержо был ранен выстрелом из мушкета, а его коня убили под ним. Тибервиля опасно ранили. Лариман был ранен алебардой в голову. Дебре ранили мушкетной пулей. Лапикурли пуля выбила глаз. Дампьер получил три пули. Из 23 других, которых вы не знаете, пятерых убили, других ранили. Кроме четырех, которые следовали за мной без особого энтузиазма, в роте не осталось больше никого”.
Сам этот офицер остался в строю. 40 кавалеристов осталось в эскадроне, вначале было человек 200. “Было 40 кавалеристов и все офицеры. Кроме лейтенанта и корнета. И я с восемью солдатами. Герцог Энгиенский, видя, что никто не торопится атаковать батальон испанцев, где был Фонтен и все пушки, приказал атаковать мне. Пришлось испить эту чашу. С криком “За мной!” я дал шпоры моему коню и бросился на этот отчаянный батальон. Но никто за мной не поскакал, все меня оставили. Испанцы сбросили меня с моей кобылы. Я получил пять ударов алебардой, пикой и шпагой”. Его взяли в плен, но через несколько часов его уже освободили.
Сражение при Рокруа началось в 4 часа 20 минут... К 6 утра Конде разгромил пехоту, к 8 утра, он разгромил эльзасские эскадроны. С этого момента фактически на поле боя осталось только 5 испанских терций.
И был такой перерыв в бою, армии выдохлись немного. С поля боя исчезли эскадроны испанские, эскадроны эльзасские. Исчезла вся пехота не старо-испанская. Участник битвы вспоминает, что в этот момент раздалась музыка. Это заиграли древний шотландский марш. Это тот марш, под который Жанна д’Арк вступала в Орлеан. Этот марш заиграли и армии остановились. Вокруг испанских терций кольцо сомкнулось из французской пехоты и кавалерии. И вдруг громовой клич: “Франция! Герцог Энгиенский!” И вся эта масса двинулась против испанских колонн. Герцог спешил потому, что у него в голове было, что Бек придет с войсками. Он спешил и бросил в атаку свою кавалерию на эти старые испанские терции. Изначально 6 тысяч человек. Они понесли какие-то небольшие потери, но почти 6 тысяч человек, из которые примерно одна треть пикинеры, две трети, это мушкетеры. По разным данным либо одно большое каре, либо два. Мощное, плотное, ощетинившееся пиками. В промежутках стояли мушкетеры. И орудия вокруг, 18 пушек испанских. Первая атака французской кавалерии была отбита огнем. Герцог бросил кавалерию во вторую атаку. И эта атака захлебнулась под огнем.
О.В. Соловьев цитирует письмо командира кавалерийской роты (очень маленькой, около 40 человек), написанное на следующий день после боя, 20 мая.
“Я рассматривал батальон на ходу. Найдя, наконец, место, которое казалось мне доступнее других, я приказал за 20 шагов трубить атаку”. 20 шагов, это совсем недалеко. Кавалерия Фридриха или Наполеона атакует с 500-600 метров, а здесь с 20 шагов. “И мы поскакали крупной рысью. Те, кто шли за мной ворвались в батальон, но они смыкали строй за нами. Де Вернь был сбит на землю ударом пики. Тьержо был ранен выстрелом из мушкета, а его коня убили под ним. Тибервиля опасно ранили. Лариман был ранен алебардой в голову. Дебре ранили мушкетной пулей. Лапикурли пуля выбила глаз. Дампьер получил три пули. Из 23 других, которых вы не знаете, пятерых убили, других ранили. Кроме четырех, которые следовали за мной без особого энтузиазма, в роте не осталось больше никого”.
Сам этот офицер остался в строю. 40 кавалеристов осталось в эскадроне, вначале было человек 200. “Было 40 кавалеристов и все офицеры. Кроме лейтенанта и корнета. И я с восемью солдатами. Герцог Энгиенский, видя, что никто не торопится атаковать батальон испанцев, где был Фонтен и все пушки, приказал атаковать мне. Пришлось испить эту чашу. С криком “За мной!” я дал шпоры моему коню и бросился на этот отчаянный батальон. Но никто за мной не поскакал, все меня оставили. Испанцы сбросили меня с моей кобылы. Я получил пять ударов алебардой, пикой и шпагой”. Его взяли в плен, но через несколько часов его уже освободили.
вторник, 05 марта 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Я зануда и формалист, поэтому расстрел Феншо восприняла в высшей степени положительно. В армии Талига действует принцип единоначалия, и нарушителя прямого приказа командующего расстреляли в полном соответствии с уставом. Какие вопросы? Разумеется, командующий, да еще наделенный экстраординарными полномочиями (проэмперадора) мог его помиловать. Но это было бы как раз исключение из правила, которое необходимо как-то обосновать. Кто-то весьма разумно заметил: "амнистия - победа добра над справедливостью", нарушение закона подрывает сам принцип законности, независимого от мотивов нарушителя. Мне очень нравится одна римская легенда: во время Латинских войн в 340 году консулы Тит Манлий Торкват и Публий Деций Мус запретили всякое общение с врагами, даже стычки вне общего строя. Сын Манлия во время рекгонсцировки вступил в единоборство с командиром латинского отряда и убил его. С торжеством вернулся он к отцу и рассказал о своей победе. Но консул перед строем осудил его на смерть, как солдата, нарушившего приказ, и, несмотря на всеобщий ужас и мольбы, казнил своего сына. Возможно, этого и не было. Важно, что легенда сохранила пример суровой, но необходимой дисциплины в назидание потомству. И пока римляне следовали традиции Рим был нерушим. Нельзя сказать, что римские армии не терпели поражений. Терпели. Бывали разбиты, рассеянны, уничтожены, но Рим набирал новые легионы и римляне жертвовали жизнями, чтобы сохранить то, что делало их римлянами, а Рим Римом. Когда римляне стали заботится о самосохранении, Рима не стало, хотя какое-то время еще существовала огромная Империя, за которую сражались и умирали варвары. Расстрел Оскара Феншо акт не только совершенно законный, но и необходимый. Другое дело, что в сословном обществе приоритетом является не закон и даже не управленческая необходимость. В армии 17 века Феншо не должны были расстрелять не потому что "он еще так молод и может исправиться", а потому что он аристократ с обширными связями. Алву бы отговаривали не: "Рокэ, это жестоко", а "Рокэ, Феншо держат крепость на границе, тетка Оскара замужем за внучатым племянником каданского короля, а его двоюродный дедушка наместник в трех графствах". То, что Оскар стал генералом в 25 лет прозрачно намекает на его высокопоставленную родню, однако, никаких следов ее существование в ОЭ нет. Расстрел представителя аристократия вообще не вызывает какой-либо реакции в Талиге. Но это только часть проблемы. Интереснее другой аспект. Даны достаточно прозрачные намеки, что нарушение приказа было только поводом, на самом деле, Оскар Феншо был расстрелян за политическую деятельность. Разговоры, которые он вел с Диком, дают основание предполагать, что Оскар был готов принять участие в заговоре против династии Олларов или уже участвует в нем. Причем с подачи королевы. Его откровения явно произносятся с ее слов: Я посмел полюбить королеву, Ричард Окделл, а это карается смертью. Рокэ Алва никому не позволит смотреть на Катарину Ариго. Запомни это, если хочешь жить. Не смей любить королеву, не смей быть смелее, не смей быть моложе... Его победы позади, мои были впереди. Мои победы, моя любовь, моя жизнь… Он это понял и убрал меня. Ворон ревнив и завистлив. Оч-чень интересна здесь роль королевы, святой Катарины. Похоже, она выступает в роли течной суки, на которую приманивают волков, выявляет потенциальных мятежников, рассказывая сказки о мучающем ее Вороне и намекая на то. что могла бы полюбить. То, что Имярек без этой обработки ни о каких мятежах и не думал бы, в расчет не принимается. ВЫ Талиге должны остаться чистейшие из чистых! Стойкие к любой скверне. С Селиной процесс чистки неблагонадежных вышел на качественно иной уровень. Итак Оскар был связан с недовольными, которыми, как минимум, обсуждали возможность смены династии. Не нашла цитаты, может, кто подскажет, но вроде бы Рокэ говорил о Феншо, что тот был опасен, потому что мог повести за собой. То есть, он устранил генерала, чтобы предотвратить военный переворот. Хорошее дело? Да, если не принимать в учет, что снова работает любимый метод Рокэ: "убить следствие". Нет, связи Оскара Феншо не нужны! Конкретные планы, имена, явки, пароли... Мы так всех перебьем явочным порядком. Ну, ладно, допустим, Феншо опасен - может взбунтовать воинскую часть и повести на соединение с интервентами, против правительственных сил еще куда-нибудь - тогда устранить его путем расстрела это правильный ход. Но у генерала Оскара Феншо не обнаруживается никакой группы поддержки ни в армии, ни в Талиге. То есть, он, оказывается, не выражал мнение неких потенциальных бунтовщиков, которых скоро подымет в бой, а был одиноким балаболом, вроде Жиля Понси с его Барботтой. И тогда непонятно, зачем же устранять Феншо через расстрел?
У меня никак не стыкуются детали этой истории. Если Оскар был заговорщиком с подачи Катарины, почему следов этого заговора нет в книге, и Ракана приводят к власти совсем другие люди. Если Оскар ни с кем не был связан, почему его не щелкнули по носу раньше, придравшись хотя бы к "шуточной войне" с Манриком? В Талиге много лишних генералов, надо проредить первентивными расстрелами? Если за Феншо не стоит мощный родственный клан, почему его попросту не сместить? Наконец, почему нет никакой реакции в войсках на смерть популярного генерала, который "мог бы повести за собой"?
У меня никак не стыкуются детали этой истории. Если Оскар был заговорщиком с подачи Катарины, почему следов этого заговора нет в книге, и Ракана приводят к власти совсем другие люди. Если Оскар ни с кем не был связан, почему его не щелкнули по носу раньше, придравшись хотя бы к "шуточной войне" с Манриком? В Талиге много лишних генералов, надо проредить первентивными расстрелами? Если за Феншо не стоит мощный родственный клан, почему его попросту не сместить? Наконец, почему нет никакой реакции в войсках на смерть популярного генерала, который "мог бы повести за собой"?
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Меня почему-то никогда не удивляло соотношении сил Алвы и Адгемара при Дараме. Наверное, потому что я представляю, как изменяется количество войск от рапорта к рапорту. Скажем в отчете военачальника сказано, что нас было четыре тысячи, а противника в два раза больше, а ладно округлим до десяти, королю докладывают, что врагов было тысяч двадцать, но наши орлы тиграми бросились.., король делает маленькую правку и в летописи записывают, что разбито пятидесятитысячное войско, а послы при иностранных дворах прикидывают удаленность от театра военных действий и рассказывают о поверженных ордах в восемьдесят тысяч, сто, триста пятьдесят! А потом археологи находят поле битвы, реконструируют обстановку и понимают, что там могло поместиться максимум десять тысяч конных воинов, да и то, если их поставить плотными рядами.
Так что восемьдесят тысяч казаронов - это абсолютно умозрительное число. Ну как бы Алва их подсчитывал? по съемкам со спутника? На глазок определили - зашибись, как много, а сколько конкретно, пять тысяч, десять, двадцать, сколько из них собственно казаронов, их боевых слуг, а сколько обозных, маркитантов, каких-нибудь местных дервишей... Ну и сам Адгемар пыль в глаза пускал - О, какое у меня огромное войско! - тоже известный прием. Численное превосходство, вполне вероятно, было, но не кратное. И разгром был впечатляющим. так не использовать его для пиар компании просто глупо, тем более свою версию Кагета продвинуть не сможет.
Однако в истории известны случаи, когда сокрушенная империя не разваливается на части, а возрождается и наносит ответный удар. Кагета была разгромлена на поле боя, правитель капитулировал и потерял жизнь, началась схватка за властью, но в итоге представитель прежней династии удержался на троне и укрепил свое положение, избавившись от других претендентов. Сохранив остатки бириссцев и укрепляя союз с Бакрией, сын Адгемара через несколько лет вполне может взять реванш у Талига, обескровленного тотальными чистками бесноватых. Не удивлюсь, если в итоге Варасту колонизирует именно Кагета.
Так что восемьдесят тысяч казаронов - это абсолютно умозрительное число. Ну как бы Алва их подсчитывал? по съемкам со спутника? На глазок определили - зашибись, как много, а сколько конкретно, пять тысяч, десять, двадцать, сколько из них собственно казаронов, их боевых слуг, а сколько обозных, маркитантов, каких-нибудь местных дервишей... Ну и сам Адгемар пыль в глаза пускал - О, какое у меня огромное войско! - тоже известный прием. Численное превосходство, вполне вероятно, было, но не кратное. И разгром был впечатляющим. так не использовать его для пиар компании просто глупо, тем более свою версию Кагета продвинуть не сможет.
Однако в истории известны случаи, когда сокрушенная империя не разваливается на части, а возрождается и наносит ответный удар. Кагета была разгромлена на поле боя, правитель капитулировал и потерял жизнь, началась схватка за властью, но в итоге представитель прежней династии удержался на троне и укрепил свое положение, избавившись от других претендентов. Сохранив остатки бириссцев и укрепляя союз с Бакрией, сын Адгемара через несколько лет вполне может взять реванш у Талига, обескровленного тотальными чистками бесноватых. Не удивлюсь, если в итоге Варасту колонизирует именно Кагета.
среда, 27 февраля 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Эх, насколько проще было бы воспринимать ОЭ, если бы ВВК честно написала, что Кеналлоа - это такая страна волшебных эльфов, которые питаются медвяной росой, одеваются в одежды сотканные из солнечных лучей и ночи напролет танцуют в лунном свете, а утром собирают упавшие с неба (выросшие из земли?) блестящие камешки, которые подносят любимому соберано. Багряные Земли аналог Валинора, где майары-морриски постигли Дзен и высокотехнологичное производство. Вопросов бы не было...
воскресенье, 24 февраля 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Скачала Рассвет - спасибо добрым пиратам! - пыталась читать. Не могу. Физически. Это какое-то насилие над мозгом. Просмотрела по диагонали. Ничего не зацепило. Какие-то левые люди, какие-то левые беседы - сплошная толчея воды в ступе. Очень хочется придушить Селину. Как же она бесит своей ор-р-ригинальнейшей манерой вести беседу. И все-то от нее в восторге. Рокэ опять блистает в роли наикрутейшего. Учит стрелять артиллеристов и противостоит в поединке Ульриху-Бертольду, при нем окрутевший Руперт. Еще в экспозиции первой книги было сказано, что Алва не проиграл ни одного поединка и ни одного сражения. Он уже подтверждал свой уровень. И вот опять демонстрирует свою непобедимость. А где динамика, где развитие? Рокэ все так же побеждает, все так же ослепляет своим блеском. Все от него в восторге. И вообще все хорошие обхъединились в дружную команду единомышленников, все друг друга любят, все друг друга понимают и сочувствуют... А как мне нравилось в первой книге, что восприятие персонажей у репортеров разное, оценка разная. Полное единство мнений и чувств-с! И длинные, длинные объяснения непонятливым третьими лицами, что, да как. Алваглюки у Эпинэ. В первых книгах это было объяснимо "зачем?" - Робер смог провести беседу с послом, принял решение взрывать ворота Доры, отбился от наемников у Марианны (да, и была надежда, что в будущем это к чему-то выведет), а здесь для чего? Если ВВК так хотелось показать Рокэ изнутри дала бы ему репортерство, но нет! Зачем-то прилетает Роберу. Алва в роли главнокомандующего просто бесит. Этот его выпендреж - ах, я не такой как все, я вас всех буду потрясать моей непосредственностью! По отношению к боевым офицерам, командирам воюющей армии это... выглядит настолько претенциозно и манерно, как ужимки записной кокетки. Есть устав, есть порядок, соблюдать форму - элементарное уважение. Неужели Жермон Ариго не заслужил хотя бы того, чтобы Первый Маршал не делал из него дурачка при первом знакомстве? Тошнотворные диалоги. Все пыжаться, стремясь изречь нечто глубокомысленное и парадоксальное.
Пустышка. Нет ничего, даже для идеи на фанфики.
Даже в предыдущих Рассветах было что-то. Отдельные сцены - Жермон и Ирэна, Марсель и козлы, Бурраз и пила хирурга... А здесь вода-вода, жиденький бульончик из переваренной малой капусты (чем бы она ни была). В сухом остатке: основные положительные персонажи наконец встретились и объединились.
Пустышка. Нет ничего, даже для идеи на фанфики.
Даже в предыдущих Рассветах было что-то. Отдельные сцены - Жермон и Ирэна, Марсель и козлы, Бурраз и пила хирурга... А здесь вода-вода, жиденький бульончик из переваренной малой капусты (чем бы она ни была). В сухом остатке: основные положительные персонажи наконец встретились и объединились.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Нет, ну это просто прелестно! Итак шведы осаждают монастырь, с ними польские хоругви, в том числе Куклиновский - записной мерзавец этой книги. Кмитиц совершил дерзкую вылазку, подорвал кулеврину, но оглушенный взрывом попал к шведам. Куклиновскийц выпросил его себе (он до этого приходил в монастырь и склонял Анджея к измене, а тот его знатно оскорбил). Он пытал Кмитица огнем, но его выручили Кмелича, ранее отказавшиеся защищать монастырь. Оказалось, что они прибились к Куклиновскому.
— Так вы у Куклиновского служили? — снова спросил Кмициц.
— Да, но мы думали, что коль будем поблизости, так и святым отцам, и твоей милости сможем послужить. Мы против крепости не боролись, избави бог! И жалованья не брали, разве что при шведах найдем.
— Как так при шведах?
— Мы ведь и за стенами монастыря хотели служить богородице… вот и ездили по ночам вокруг стана, а случалось, и днем, как бог даст, ну а попадался когда швед один, мы его и… того… Всех скорбящих радость!.. Мы его и того…
— Лупили! — закончили Косьма и Дамиан.
Кмициц улыбнулся.
— Хорошие же слуги были у Куклиновского! — сказал он. — А он-то знал об этом?
— Дознавались там, доискивались… он-то знал и велел нам — ну не вор ли! — платить ему по талеру с головы. Иначе выдать грозился… Этакий разбойник! Бедных людей обижал! Мы тебе остались верны, пан полковник. Ну что это за служба была! Ведь ты, пан полковник, свое нам отдашь, а он с нас по талеру с головы, это за наши труды-то, за нашу работу!
Кстати сам Анджей, спасенный из рук Куклиновского, дождался его и отплатил тем же - подвесил, подпалил бок и оставил так "Повисишь здесь до утра, а теперь моли бога, чтобы люди нашли тебя, прежде чем ты успеешь замерзнуть!"
Не дождался Куклиновский.
— Вы знаете, на последнем совете я вызвал Куклиновского, и он дал мне слово кавалера, что будет драться со мной. Да, я преклонялся перед Кмицицем, но ведь и вы, хоть и враги его, не можете не признать, что не всякий может совершить такой подвиг, какой он совершил. Отвагу надо ценить и во враге, потому я и протянул ему руку; но он не подал мне своей руки и назвал меня изменником. Ну я и подумал: пусть Куклиновский делает с ним, что хочет. Мне одно только было важно, чтобы Куклиновский не поступил с ним противно рыцарской чести, так как позор пал бы тогда на всех поляков, а вместе с ними и на меня. Потому-то я непременно хотел драться с Куклиновским и сегодня утром, прихватив с собою двоих хорунжих, поехал в его стан. Приезжаем на квартиру, нам говорят: «Нет его!» Посылаю сюда — нет его! На квартире говорят, что он и не ночевал, но они не беспокоились, думали, он остался у вас, генерал. А тут один солдат говорит нам, будто ночью Куклиновский увез Кмицица в поле, там в риге он хотел его пытать огнем. Еду туда, двери риги настежь. Вошел, вижу: висит на балке голое тело. Подумал, Кмициц, но когда глаза пригляделись к темноте, вижу, кто-то тощий висит, костлявый, а тот был сущий Геркулес. Что за диво, думаю, как это он мог иссохнуть так за ночь? Подхожу ближе — Куклиновский!
— На балке? — спросил Миллер.
— Да! Перекрестился я. Уж не колдовство ли, думаю, не мерещится ли мне? Только когда троих солдат убитых увидал, все стало ясно. Этот страшный человек убил солдат, а Куклиновского подвесил к балке, огнем пытал его, как палач, а потом ушел!
В фильме действие перемещается вместе с Кмитицем в силезию, а в книге еще одна глава посвящена окончанию осады. Шведы вынуждены были уйти.Зато в фильме было показано происходящее в стане Радзивиллов, а в книге Кмитицу пересказали слухи.
Эх, а в фильме соединены две сцены и заподозренный в измене Кмитиц бросается в безнадежную схватку со шведами, чем доказывает свою честность. В книге это два эпизода - заподозренный в измене, он сходил на разведку и привез языка, а бросался в безнадежный бой уже вне подозрений. В фильме эффектней получилось.
Король у Сенкевича такой умильный получился. Перебор с благостностью. на мой взгляд.
— Пустите! — кричал король. — Ради бога, пустите! Мы прорвемся!
— Король, подумай об отчизне, — кричал краковский епископ.
И Ян Казимир не мог вырваться из их рук, тем более что впереди дорогу ему преграждал молодой Тизенгауз со всеми своими людьми. Он не пошел на помощь Кмицицу, решил пожертвовать им, только бы спасти короля.
- Ради Христа! — кричал он в отчаянии. — Те полягут сейчас! Спасайся, государь, покуда есть еще время! Я шведов тут задержу!
А вот Тизенгауз хорош!
В книге Сенкевич особенный упор делает на злоумышлении против короля. Именно этот умысел - выдумка Богуслава - прежде всего ставится в вину Кмитицу. Это сложнее всего ему опровергнуть. Не знаю, отражение ли взглядов самого Сенкевича, или воссоздание мировосприятия шляхты 17-го века, но король в Потопе особа священная, вызывающая самое искреннее благоговение. Ян Казимир помазанник Божий, на нем благодать, умышлять против него святотавство. Всех без исключения это обвинение повергает в трепет. По сравнению с готовностью увезти короля и отдать живым или мертвым шведам меркнут поджоги, убийства, разбой... Кмитиц, спокойно вспоминающий о забитых батогами, отпущенных голыми по морозу, порубленных и ограбленных, ужасается столь злобной клевете.
Еще один момент показательный для того времени. Клятва на распятии тяготит Анджея. Оставив Радзивилла, он совершенно серьезно ожидает посмертного наказания - адского пламени. Люди умудренные, в богословии поднаторевшие - Ясногорский ксендз и король - размышляют над его проблемой и приходят к выводу, что ада Анджей может быть и избегнет, а вот огня чистилища... Это делает выбор Кмитица невероятно тяжелым, как он сам говорит: "Я буду проклят, если нарушу клятву, и буду проклят, если сдержу ее". И он сознательно обрекает себя на вечные муки, решившись бороться с захватчиками. Любовь к Родине оказывается выше любых обязательств.
шляхетская голова тот же реестр, на котором всякий раз пишет саблей новая рука! Красиво, черт возьми!
— Так вы у Куклиновского служили? — снова спросил Кмициц.
— Да, но мы думали, что коль будем поблизости, так и святым отцам, и твоей милости сможем послужить. Мы против крепости не боролись, избави бог! И жалованья не брали, разве что при шведах найдем.
— Как так при шведах?
— Мы ведь и за стенами монастыря хотели служить богородице… вот и ездили по ночам вокруг стана, а случалось, и днем, как бог даст, ну а попадался когда швед один, мы его и… того… Всех скорбящих радость!.. Мы его и того…
— Лупили! — закончили Косьма и Дамиан.
Кмициц улыбнулся.
— Хорошие же слуги были у Куклиновского! — сказал он. — А он-то знал об этом?
— Дознавались там, доискивались… он-то знал и велел нам — ну не вор ли! — платить ему по талеру с головы. Иначе выдать грозился… Этакий разбойник! Бедных людей обижал! Мы тебе остались верны, пан полковник. Ну что это за служба была! Ведь ты, пан полковник, свое нам отдашь, а он с нас по талеру с головы, это за наши труды-то, за нашу работу!
Кстати сам Анджей, спасенный из рук Куклиновского, дождался его и отплатил тем же - подвесил, подпалил бок и оставил так "Повисишь здесь до утра, а теперь моли бога, чтобы люди нашли тебя, прежде чем ты успеешь замерзнуть!"
Не дождался Куклиновский.
— Вы знаете, на последнем совете я вызвал Куклиновского, и он дал мне слово кавалера, что будет драться со мной. Да, я преклонялся перед Кмицицем, но ведь и вы, хоть и враги его, не можете не признать, что не всякий может совершить такой подвиг, какой он совершил. Отвагу надо ценить и во враге, потому я и протянул ему руку; но он не подал мне своей руки и назвал меня изменником. Ну я и подумал: пусть Куклиновский делает с ним, что хочет. Мне одно только было важно, чтобы Куклиновский не поступил с ним противно рыцарской чести, так как позор пал бы тогда на всех поляков, а вместе с ними и на меня. Потому-то я непременно хотел драться с Куклиновским и сегодня утром, прихватив с собою двоих хорунжих, поехал в его стан. Приезжаем на квартиру, нам говорят: «Нет его!» Посылаю сюда — нет его! На квартире говорят, что он и не ночевал, но они не беспокоились, думали, он остался у вас, генерал. А тут один солдат говорит нам, будто ночью Куклиновский увез Кмицица в поле, там в риге он хотел его пытать огнем. Еду туда, двери риги настежь. Вошел, вижу: висит на балке голое тело. Подумал, Кмициц, но когда глаза пригляделись к темноте, вижу, кто-то тощий висит, костлявый, а тот был сущий Геркулес. Что за диво, думаю, как это он мог иссохнуть так за ночь? Подхожу ближе — Куклиновский!
— На балке? — спросил Миллер.
— Да! Перекрестился я. Уж не колдовство ли, думаю, не мерещится ли мне? Только когда троих солдат убитых увидал, все стало ясно. Этот страшный человек убил солдат, а Куклиновского подвесил к балке, огнем пытал его, как палач, а потом ушел!
В фильме действие перемещается вместе с Кмитицем в силезию, а в книге еще одна глава посвящена окончанию осады. Шведы вынуждены были уйти.Зато в фильме было показано происходящее в стане Радзивиллов, а в книге Кмитицу пересказали слухи.
Эх, а в фильме соединены две сцены и заподозренный в измене Кмитиц бросается в безнадежную схватку со шведами, чем доказывает свою честность. В книге это два эпизода - заподозренный в измене, он сходил на разведку и привез языка, а бросался в безнадежный бой уже вне подозрений. В фильме эффектней получилось.
Король у Сенкевича такой умильный получился. Перебор с благостностью. на мой взгляд.
— Пустите! — кричал король. — Ради бога, пустите! Мы прорвемся!
— Король, подумай об отчизне, — кричал краковский епископ.
И Ян Казимир не мог вырваться из их рук, тем более что впереди дорогу ему преграждал молодой Тизенгауз со всеми своими людьми. Он не пошел на помощь Кмицицу, решил пожертвовать им, только бы спасти короля.
- Ради Христа! — кричал он в отчаянии. — Те полягут сейчас! Спасайся, государь, покуда есть еще время! Я шведов тут задержу!
А вот Тизенгауз хорош!
В книге Сенкевич особенный упор делает на злоумышлении против короля. Именно этот умысел - выдумка Богуслава - прежде всего ставится в вину Кмитицу. Это сложнее всего ему опровергнуть. Не знаю, отражение ли взглядов самого Сенкевича, или воссоздание мировосприятия шляхты 17-го века, но король в Потопе особа священная, вызывающая самое искреннее благоговение. Ян Казимир помазанник Божий, на нем благодать, умышлять против него святотавство. Всех без исключения это обвинение повергает в трепет. По сравнению с готовностью увезти короля и отдать живым или мертвым шведам меркнут поджоги, убийства, разбой... Кмитиц, спокойно вспоминающий о забитых батогами, отпущенных голыми по морозу, порубленных и ограбленных, ужасается столь злобной клевете.
Еще один момент показательный для того времени. Клятва на распятии тяготит Анджея. Оставив Радзивилла, он совершенно серьезно ожидает посмертного наказания - адского пламени. Люди умудренные, в богословии поднаторевшие - Ясногорский ксендз и король - размышляют над его проблемой и приходят к выводу, что ада Анджей может быть и избегнет, а вот огня чистилища... Это делает выбор Кмитица невероятно тяжелым, как он сам говорит: "Я буду проклят, если нарушу клятву, и буду проклят, если сдержу ее". И он сознательно обрекает себя на вечные муки, решившись бороться с захватчиками. Любовь к Родине оказывается выше любых обязательств.
шляхетская голова тот же реестр, на котором всякий раз пишет саблей новая рука! Красиво, черт возьми!
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Ага, я так и знала, что в фильме отсутствует кусок! Должен был Анджей исповедоваться в монастыре. И по логике исторической действительности, и по логике сюжета! Не просто так его Сенкевич привел именно в монастырь. В книге он не просто исповедовался, на него епитимью наложили - каждый вечер плетьми хлестать - оригинальный способ подготовить солдата к оборонительным боям.
Если верить Сенкевичу шведы осаждали ясногорский монастырь без какой-либо вменяемой причине. Пограбить, конечно, хотелось, но то было желание конкретного военачальника, притом далеко не главного, а главный просто закусил удила от того, что его натиск получил отпор. По-моему, все было как-то иначе.
И шведские артиллеристы такие дурачки и неумехи, что их ядра, перелетая монастырь, громят их же войска с другой стороны.
Если верить Сенкевичу шведы осаждали ясногорский монастырь без какой-либо вменяемой причине. Пограбить, конечно, хотелось, но то было желание конкретного военачальника, притом далеко не главного, а главный просто закусил удила от того, что его натиск получил отпор. По-моему, все было как-то иначе.
И шведские артиллеристы такие дурачки и неумехи, что их ядра, перелетая монастырь, громят их же войска с другой стороны.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
О, вот и вопрос с письмами разрешился! Кмитиц, порвав с Радзивиллами увез письма гетмана шведам и вельможам, прихватил письмо Богуслава Янушу, в фильме это есть, но позже письма исчезают и никак не выстреливают в сюжете. Непонятно, зачем их вообще вводили, да еще внимание акцентировали. Анджей их так никому не предъявил, а ведь с такими документами его приняли противники Радзивиллов с распростертыми обьятиями. В книге они просто потерялись по дороге, когда раненого Анджея тащили по лесу. Кмитиц лишился возможности перейти на сторону конфедератов (шляхта, отказавшаяся присягнуть шведам) или Сапеги (витебский воевода, давний противник Радзивиллов, тоже собиравший войска) с весомым доказательством своей верности. И тогда он отказался от плана открыто сменить сторону, но отправил гетману послание: У меня твои письма, ясновельможный князь, они могут погубить тебя не только в глазах польского короля, но и шведов, ибо явна в них измена Речи Посполитой, как и то, что вы и шведов готовы покинуть, коль они споткнутся. Будь вы и вдвое сильней, я могу вас погубить, ибо подписям и печатям всяк поверит. Говорю тебе, ясновельможный князь: буде волос упадет с головы тех, кого я люблю и кто остался в Кейданах, письма сии и документы я отошлю пану Сапеге, а списки велю отпечатать и распространю повсюду. Выбирай же, ясновельможный князь: либо после войны, когда мир настанет в Речи Посполитой, ты отдашь мне Биллевичей, а я тебе твои письма, либо пан Сапега, буде услышу я злую весть, тотчас покажет их Понтусу (на самом деле он Магнус Делагарди - шведский генерал). Красивый блеф.
Какая прелесть! Эти ребята и в фильме прекрасны, но в книге о них поподробней. Кмитиц встретил своих бывших подчиненных, с которыми партизанил - отец и сыновья-близнецы. Их отправили отвести табунок коней, и с концами. Анджей полагал, что погибли, солдаты думали, удрали. Сейчас вот встретились,старик утверждает, что его ограбили казаки Золотаренко. Врет. Смолокурня в лесу, окруженная трясиной, чисто случайно на единственный ход люди Кмитица наткнулись. Чудесные люди:
— Была у вас деревенька с Копыстинским, так вы его зарубили, а потом от суда бежали и у меня служили, а потом угнали табунок, который я в добычу взял… А потом на старое логово воротились, стали рыскать кругом, как разбойники, лошадей угонять да добычу брать. Не отпирайся, я тебе не судья, а ты сам лучше знаешь, правду ли я говорю. Угоняете лошадей у Золотаренко — что ж, это хорошо, угоняете лошадей у шведов — и это хорошо. Но коли поймают они вас, так шкуру с вас спустят.
Прелестный пассаж.
— Обижаешь ты нас, пан полковник! Помним мы про наше звание и конокрадством, как мужики, не промышляем. Мы лошадей по ночам из чужих конюшен не сводим. Вот с луга угнать табунок или взять в добычу — это дело другое. Это дело дозволенное, и нет в том по военному времени для шляхтича ничего зазорного. А лошадь на конюшне — вещь святая, и сведет ее разве только цыган, жид или мужик, — не шляхтич! Мы этим, пан полковник, не занимаемся. Но война — это война!
А вот честный и благородный шляхтич, не чета лесным разбойникам
— Мне по душе твоя смелость. Да и то мне понравилось, что не задумался ты оставить свое имение, — ведь враг в отместку не замедлит разорить его. Весьма похвальна такая любовь к отчизне.
— Да что я, дурак, что ли? У меня первое правило, чтоб мое не пропало, небось то, что бог дал, надо беречь. Я сидел тихо до жатвы и обмолота. А вот когда весь урожай, скот, орудия, все добро продал в Пруссии, тогда и подумал себе: пора в путь! Пусть теперь мстят, пусть забирают, что им понравится.
Но землю-то и строения ты им, пан, оставил?
— Э, да я ведь у мазовецкого воеводы арендовал Вонсошское староство, и у меня как раз кончился контракт. Я и денег последних не уплатил за аренду и не уплачу, потому мазовецкий воевода держит, как я слышал, сторону шведов. Пусть же у него за это аренда пропадет, а мне денежки пригодятся.
Патриоты, отважные воины. Это не ирония.
Положили тогда полковники под Белостоком выбрать временно полководца, который до прибытия Сапеги предводительствовал бы всем войском. Нечего и говорить, что каждый полковник, кроме одного Володыёвского, считал, что выбрать должны только его.
Какая прелесть! Эти ребята и в фильме прекрасны, но в книге о них поподробней. Кмитиц встретил своих бывших подчиненных, с которыми партизанил - отец и сыновья-близнецы. Их отправили отвести табунок коней, и с концами. Анджей полагал, что погибли, солдаты думали, удрали. Сейчас вот встретились,старик утверждает, что его ограбили казаки Золотаренко. Врет. Смолокурня в лесу, окруженная трясиной, чисто случайно на единственный ход люди Кмитица наткнулись. Чудесные люди:
— Была у вас деревенька с Копыстинским, так вы его зарубили, а потом от суда бежали и у меня служили, а потом угнали табунок, который я в добычу взял… А потом на старое логово воротились, стали рыскать кругом, как разбойники, лошадей угонять да добычу брать. Не отпирайся, я тебе не судья, а ты сам лучше знаешь, правду ли я говорю. Угоняете лошадей у Золотаренко — что ж, это хорошо, угоняете лошадей у шведов — и это хорошо. Но коли поймают они вас, так шкуру с вас спустят.
Прелестный пассаж.
— Обижаешь ты нас, пан полковник! Помним мы про наше звание и конокрадством, как мужики, не промышляем. Мы лошадей по ночам из чужих конюшен не сводим. Вот с луга угнать табунок или взять в добычу — это дело другое. Это дело дозволенное, и нет в том по военному времени для шляхтича ничего зазорного. А лошадь на конюшне — вещь святая, и сведет ее разве только цыган, жид или мужик, — не шляхтич! Мы этим, пан полковник, не занимаемся. Но война — это война!
А вот честный и благородный шляхтич, не чета лесным разбойникам
— Мне по душе твоя смелость. Да и то мне понравилось, что не задумался ты оставить свое имение, — ведь враг в отместку не замедлит разорить его. Весьма похвальна такая любовь к отчизне.
— Да что я, дурак, что ли? У меня первое правило, чтоб мое не пропало, небось то, что бог дал, надо беречь. Я сидел тихо до жатвы и обмолота. А вот когда весь урожай, скот, орудия, все добро продал в Пруссии, тогда и подумал себе: пора в путь! Пусть теперь мстят, пусть забирают, что им понравится.
Но землю-то и строения ты им, пан, оставил?
— Э, да я ведь у мазовецкого воеводы арендовал Вонсошское староство, и у меня как раз кончился контракт. Я и денег последних не уплатил за аренду и не уплачу, потому мазовецкий воевода держит, как я слышал, сторону шведов. Пусть же у него за это аренда пропадет, а мне денежки пригодятся.
Патриоты, отважные воины. Это не ирония.
Положили тогда полковники под Белостоком выбрать временно полководца, который до прибытия Сапеги предводительствовал бы всем войском. Нечего и говорить, что каждый полковник, кроме одного Володыёвского, считал, что выбрать должны только его.
суббота, 23 февраля 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Прошу любить и жаловать, Богуслав Радзивилл.
Это был еще молодой человек лет тридцати пяти, хотя на вид ему едва ли можно было дать двадцать пять. Кмициц знал князя Богуслава, однако всегда смотрел на него с любопытством, во-первых, потому, что имя его было овеяно большой рыцарской славой, которую он снискал главным образом поединками с иноземными аристократами, во-вторых, потому, что наружность у князя была такая необыкновенная, что, раз увидев, трудно было его забыть. Это был мужчина высокого роста и сильного телосложения, однако на широких его плечах сидела такая маленькая головка, словно она была посажена с чьего-то чужого корпуса. Лицо у него было тоже маленькое до чрезвычайности, почти детское, но и оно было крайне непропорционально; нос был большой, римский и глаза огромные, неизъяснимой красоты и блеска, с орлиным взглядом. При таких глазах и носе остальные черты лица, окаймленного к тому же длинными и пышными буклями, совсем пропадали, рот был совершенно детский, жиденькие усики едва прикрывали верхнюю губу. Нежная кожа нарумяненного и набеленного лица делала его похожим на девушку; но дерзость, кичливость и самоуверенность, рисовавшиеся на этом лице, не давали забыть, что это знаменитый chercheur de noises[130] как его называли при французском дворе, человек, у которого легко срывалось с губ острое словцо, но еще легче вырывалась шпага из ножен.
В Германии, в Голландии и во Франции рассказывали чудеса о его боевых подвигах, ссорах, приключениях и поединках. Это он в Голландии бросался в самое пекло в битве с несравненными полками испанской пехоты и собственной княжеской рукою захватывал знамена и пушки; это он во главе полков принца Оранского захватывал батареи, которые старые военачальники почитали непобедимыми; это он на Рейне, во главе французских мушкетеров, сокрушал тяжелые германские хоругви, испытанные в огне Тридцатилетней войны; это он во Франции ранил в поединке самого прославленного фехтовальщика среди французских кавалеров, принца де Фремуйля; другой знаменитый забияка, барон фон Гец, на коленях молил его даровать ему жизнь; это он ранил барона Грота, за что выслушал от брата Януша горькие упреки в том, что он унижает свое княжеское достоинство, выходя на поединки с людьми неравными; это он, наконец, на балу в Лувре, в присутствии всего французского двора, дал пощечину маркизу де Рье за то, что тот «дерзко» с ним разговаривал.
Поединки incognito[131] в маленьких городах, корчмах и заезжих дворах, ясное дело, в расчет не принимались.
Изнеженность сочеталась в князе с необузданной отвагой. Во время редких и коротких наездов в родные края он развлекался раздорами с родом Сапег и охотой. Лесники должны были находить для него медведиц с детенышами, особенно опасных и свирепых, а хаживал князь на них вооруженный одною рогатиной. Вообще же дома он скучал и, как уже было сказано, наезжал на родину неохотно, чаще всего во время войны. Большую храбрость проявил он в боях под Берестечком, Могилевом, Смоленском. Война была его стихией, хотя ум его, быстрый и гибкий, одинаково годился и для интриг, и для дипломатических уловок.
Тогда он умел быть терпеливым и стойким, гораздо более стойким, чем в «амурах», длинный ряд которых дополнял историю его жизни. При дворах князь был грозою мужей, обладателей красивых жен. Вероятно, по этой причине сам он до сих пор не был женат, хотя и высокое происхождение, и огромное состояние делали его одной из самых завидных партий в Европе.
Кого-то он мне напоминает...
Кмитиц уговорил Богуслава проехаться на замечательном коне. Радзивилл повелся, когда отъехали подальше, его схватили за руки и увезли. В дороге Кмитиц разъяснил свой поступок - он понял, что гетман Януш Радзивилл его обманывал, утверждая, что болеет душой за отчизну, только для спасения Речи Посполитой сговаривается со шведами. А Богуслав рассказал предельно четко и цинично, что они - Радзивиллы - намерены вырвать подушку из-под головы умирающего (Речи Посполитой) и тем самым помочь отойти в мир иной. Эта страна - красное сукно, которое рвут казаки Хмельницкого, московиты, шведы... и Радзивиллы вырвут такой лоскут, чтобы из него можно было скроить мантию. А вот кмитиц рвать на куски свою родную землю не захотел. Но Богуслав Радзивилл вовсе не прост.
читать дальше
Это был еще молодой человек лет тридцати пяти, хотя на вид ему едва ли можно было дать двадцать пять. Кмициц знал князя Богуслава, однако всегда смотрел на него с любопытством, во-первых, потому, что имя его было овеяно большой рыцарской славой, которую он снискал главным образом поединками с иноземными аристократами, во-вторых, потому, что наружность у князя была такая необыкновенная, что, раз увидев, трудно было его забыть. Это был мужчина высокого роста и сильного телосложения, однако на широких его плечах сидела такая маленькая головка, словно она была посажена с чьего-то чужого корпуса. Лицо у него было тоже маленькое до чрезвычайности, почти детское, но и оно было крайне непропорционально; нос был большой, римский и глаза огромные, неизъяснимой красоты и блеска, с орлиным взглядом. При таких глазах и носе остальные черты лица, окаймленного к тому же длинными и пышными буклями, совсем пропадали, рот был совершенно детский, жиденькие усики едва прикрывали верхнюю губу. Нежная кожа нарумяненного и набеленного лица делала его похожим на девушку; но дерзость, кичливость и самоуверенность, рисовавшиеся на этом лице, не давали забыть, что это знаменитый chercheur de noises[130] как его называли при французском дворе, человек, у которого легко срывалось с губ острое словцо, но еще легче вырывалась шпага из ножен.
В Германии, в Голландии и во Франции рассказывали чудеса о его боевых подвигах, ссорах, приключениях и поединках. Это он в Голландии бросался в самое пекло в битве с несравненными полками испанской пехоты и собственной княжеской рукою захватывал знамена и пушки; это он во главе полков принца Оранского захватывал батареи, которые старые военачальники почитали непобедимыми; это он на Рейне, во главе французских мушкетеров, сокрушал тяжелые германские хоругви, испытанные в огне Тридцатилетней войны; это он во Франции ранил в поединке самого прославленного фехтовальщика среди французских кавалеров, принца де Фремуйля; другой знаменитый забияка, барон фон Гец, на коленях молил его даровать ему жизнь; это он ранил барона Грота, за что выслушал от брата Януша горькие упреки в том, что он унижает свое княжеское достоинство, выходя на поединки с людьми неравными; это он, наконец, на балу в Лувре, в присутствии всего французского двора, дал пощечину маркизу де Рье за то, что тот «дерзко» с ним разговаривал.
Поединки incognito[131] в маленьких городах, корчмах и заезжих дворах, ясное дело, в расчет не принимались.
Изнеженность сочеталась в князе с необузданной отвагой. Во время редких и коротких наездов в родные края он развлекался раздорами с родом Сапег и охотой. Лесники должны были находить для него медведиц с детенышами, особенно опасных и свирепых, а хаживал князь на них вооруженный одною рогатиной. Вообще же дома он скучал и, как уже было сказано, наезжал на родину неохотно, чаще всего во время войны. Большую храбрость проявил он в боях под Берестечком, Могилевом, Смоленском. Война была его стихией, хотя ум его, быстрый и гибкий, одинаково годился и для интриг, и для дипломатических уловок.
Тогда он умел быть терпеливым и стойким, гораздо более стойким, чем в «амурах», длинный ряд которых дополнял историю его жизни. При дворах князь был грозою мужей, обладателей красивых жен. Вероятно, по этой причине сам он до сих пор не был женат, хотя и высокое происхождение, и огромное состояние делали его одной из самых завидных партий в Европе.
Кого-то он мне напоминает...
Кмитиц уговорил Богуслава проехаться на замечательном коне. Радзивилл повелся, когда отъехали подальше, его схватили за руки и увезли. В дороге Кмитиц разъяснил свой поступок - он понял, что гетман Януш Радзивилл его обманывал, утверждая, что болеет душой за отчизну, только для спасения Речи Посполитой сговаривается со шведами. А Богуслав рассказал предельно четко и цинично, что они - Радзивиллы - намерены вырвать подушку из-под головы умирающего (Речи Посполитой) и тем самым помочь отойти в мир иной. Эта страна - красное сукно, которое рвут казаки Хмельницкого, московиты, шведы... и Радзивиллы вырвут такой лоскут, чтобы из него можно было скроить мантию. А вот кмитиц рвать на куски свою родную землю не захотел. Но Богуслав Радзивилл вовсе не прост.
читать дальше
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Читаю Потоп Сенкевича: Но ничего не случилось, только у всех пропала охота веселиться. Напрасно слуги ежеминутно наполняли чары. И представляю, что слуги ежеминутно подновляют чары хорошего настроения. Как так, думаю, это же не фэнтези? Перечитала, поняла, что слуги не чары (магию) пополняют, а в чары (посуда) доливают вино. Но идея для пира в каком-нибудь фэнтезийном сеттинге хорошая.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Народ, может, кто помнит мультсериал 90-х, у нас крутили по тв-21. Там произошла какая-то катастрофа и нехорошие люди превратились в живых скелетов, которые могут проходить сквозь тени. Хорошая принцесса, которая любила птиц, обрела способность летать, ее старший брат, наследник престола не помню что, но, самое главное, он стал лидером сопротивления злу, а младший принц, который как-то способствовал катастрофе, наполовину стал скелетом с прилагающейся функцией ходить через тени. Больше ничего не помню, только картинка перед глазами. Подскажите, что это, как называется.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Кмициц, разодетый, как на свадьбу, отправился к князю. Так хорош был молодой рыцарь, что все кругом озарял своею красотой. Жупан серебряной парчи, затканной звездами, от которых блеск шел на всю фигуру, был застегнут у шеи крупным сапфиром. На жупан накинул Кмициц кунтуш голубого бархата и повязал его белым драгоценным поясом, который был так тонок, что его можно было продернуть сквозь перстень. Сабля, отливавшая серебром, вся усеянная сапфирами, висела сбоку на шелковой перевязи, а за пояс заткнул рыцарь и знак отличия, ротмистровский свой буздыган. Удивительно, как красил его этот наряд, и трудно было, пожалуй, сыскать рыцаря краше во всей огромной толпе их, собравшейся в Кейданах.
Хорошо напартизанил!
Далее книга и фильм практически не расходятся. Единственное, в фильме подсократили персонажей. Ну и по фильму Кмитиц объяснялся с Оленькой в каком-то закутке, когда Радзивилл объявил здравницу шведскому королю, по книге они за общим столом. Манифест Радзивилла:
«Не ведая в нынешнее смутное время меры лучше и благодетельней и потеряв всякое упование на помощь его величества короля, мы, правители и сословия Великого княжества Литовского, вынужденные к тому необходимостью, предаемся под покровительство его величества короля шведского на нижеследующих условиях:
1) Совместно воевать против общих врагов, выключая короля и Корону Польскую.
2) Великое княжество Литовское не будет присоединено к Швеции, но соединено с нею тою же униею, каковая доныне была с Короною Польскою, то есть народ во всем будет равен народу, сенат сенату и рыцари рыцарям.
3) Свобода голоса на сеймах будет невозбранною.
4) Свобода религии будет нерушимою…»
Основная идея - Литва разрывает унию с Польшей и соединяется такой же унией со Швецией, сохранены права шляхты и подтверждена свобода религии. В фильме об этом ни полслова.
Если в фильме вся шляхта дружно отрекается от гетмана, и только шотландские полки ему верны, то книга хранит верность исторической правде.
— Кто со мной, пусть перейдет на правую сторону!
— Я солдат и служу гетману! Бог мне судья! — сказал Харламп, переходя на правую сторону (между прочим, старый товарищ Володыевского, бывалый воин и достойный человек, интересно, что с ним будет дальше).
— И я! — прибавил Мелешко. — Не мой грех будет!
— Я протестовал как гражданин, как солдат обязан повиноваться, — прибавил третий, Невяровский, который поначалу бросил булаву, но теперь, видно, испугался Радзивилла.
За ними перешло еще несколько человек и довольно большая кучка шляхты; только Мирский, старший по чину, и Станкевич, старший по годам, Гощиц, Володыёвский и Оскерко остались на месте, а с ними оба Скшетуские, Заглоба и подавляющее большинство шляхты и хорунжих из разных тяжелых и легких хоругвей.
Кмитиц до этого поклявшийся на кресте в верности Янушу Радзивиллу, понял в какой попал переплет. И в книге, и в фильме он ошеломлен и может лишь повторять: "Что я наделал! Я проклят навеки!"
Хорошо напартизанил!
Далее книга и фильм практически не расходятся. Единственное, в фильме подсократили персонажей. Ну и по фильму Кмитиц объяснялся с Оленькой в каком-то закутке, когда Радзивилл объявил здравницу шведскому королю, по книге они за общим столом. Манифест Радзивилла:
«Не ведая в нынешнее смутное время меры лучше и благодетельней и потеряв всякое упование на помощь его величества короля, мы, правители и сословия Великого княжества Литовского, вынужденные к тому необходимостью, предаемся под покровительство его величества короля шведского на нижеследующих условиях:
1) Совместно воевать против общих врагов, выключая короля и Корону Польскую.
2) Великое княжество Литовское не будет присоединено к Швеции, но соединено с нею тою же униею, каковая доныне была с Короною Польскою, то есть народ во всем будет равен народу, сенат сенату и рыцари рыцарям.
3) Свобода голоса на сеймах будет невозбранною.
4) Свобода религии будет нерушимою…»
Основная идея - Литва разрывает унию с Польшей и соединяется такой же унией со Швецией, сохранены права шляхты и подтверждена свобода религии. В фильме об этом ни полслова.
Если в фильме вся шляхта дружно отрекается от гетмана, и только шотландские полки ему верны, то книга хранит верность исторической правде.
— Кто со мной, пусть перейдет на правую сторону!
— Я солдат и служу гетману! Бог мне судья! — сказал Харламп, переходя на правую сторону (между прочим, старый товарищ Володыевского, бывалый воин и достойный человек, интересно, что с ним будет дальше).
— И я! — прибавил Мелешко. — Не мой грех будет!
— Я протестовал как гражданин, как солдат обязан повиноваться, — прибавил третий, Невяровский, который поначалу бросил булаву, но теперь, видно, испугался Радзивилла.
За ними перешло еще несколько человек и довольно большая кучка шляхты; только Мирский, старший по чину, и Станкевич, старший по годам, Гощиц, Володыёвский и Оскерко остались на месте, а с ними оба Скшетуские, Заглоба и подавляющее большинство шляхты и хорунжих из разных тяжелых и легких хоругвей.
Кмитиц до этого поклявшийся на кресте в верности Янушу Радзивиллу, понял в какой попал переплет. И в книге, и в фильме он ошеломлен и может лишь повторять: "Что я наделал! Я проклят навеки!"
пятница, 22 февраля 2019
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Шикарная глава, от которой в фильме не осталось ни-че-го.
www.e-reading.club/chapter.php/51440/12/Senkevi...
Разумеется, все было не так просто, как показано в фильме. Польской король Ян Казимир Ваза претендовал на трон Швеции, и уже одно это являлось поводом к войне, однако, в самой Речи Посполитой его положение было шатким. Магнаты обвиняли короля в стремлении урезать шляхетские вольности и установить единодержавие. Строго говоря, урезание шляхетских вольностей - объективная необходимость. Тот разброд и произвол, который нашел отражение в романе отнюдь не критично настроенного Сенкевича, был губителен.У Яна Казимира была мощная оппозиция, которая вела переговоры с иностранными государями задолго до шведского вторжения. Когда армия Виттенберга вступила в Великую Польшупри ней находился опальный коронный канцлер Иероним Радзеевский (замечательный человек! - наглядное подтверждение того, что некая субстанция не тонет. ru.wikipedia.org/wiki/Радзиевский,_Иероним). Шведы захватили переправы, окружили поляков и подвергли артиллерийскому обстрелу. Блокированное шведами шляхетское ополчение капитулировало. Согласно подписанному соглашению магнаты и шляхта Великой Польши признавали шведского короля своим протектором и передавали в его распоряжение все королевские владения и доходы. Воевода познаньский К. Опалинский и воевода калишский А. Грудзинский вступили в секретные переговоры и заключили сепаратный договор со шведским командованием. Великопольша (Познанское и Калишское воеводства) перешла под власть шведского короля. Вместо всех этих событий в фильме показано неумолимое наступление шведской военной машины (по выжженной равнине, за метром метр...), обстрел из пушек ничего не подозревающих поляков, которые купают в реке коней, появление из шатра главнокомандующего военачальника в истерике и вопль Заглобы "Измена!". В книге расписано подробно.
А дальнейшего и вовсе нет.
читать дальше
Заглоба иной. Старше, чем в фильме, одноглазый, живет при Скшетуском (главный герой Огнем и мечом). Удивительно, что Заглоба советует идти в Литву Радзивиллу, его, мол, хоть и обвиняют в гордости, но шведам он не отдастся. И с ним соглашаются. Это при том, что Радзивилл протестант и сторонник независимости Литвы, с 1654 года ведет переговоры со Швецией.
Главы 12 в фильме не осталось и следа.
Заглоба о виршеплетах: "Самые плевые это людишки! Стоит такому вырвать из гусиной гузки перо, и уж он воображает, что у него ума палата, других учит, собачий сын". Видимо, это вечное.
В фильме двоюродный брат литовского гетмана Януша Радзивилла Богуслав Радзивилл появится позже, а в книге его заочно представили.
читать дальше
Ах, как не толерантно! Во всей Жмуди нет города лучше, а все потому, что сюда евреев не пускают, разве по особому позволению Радзивиллов. Так, а вот и религиозная нетерпимость. Тут всегда полно шляхты и знати, иной раз и из чужих краев приезжают гости, — это ведь столица еретиков всей Жмуди, они здесь под защитой Радзивиллов свободно отправляют свои службы и суеверные обряды. О, вот и площадь! Обратите внимание, какие часы на ратуше! Лучше, пожалуй, нет и в Гданске. А вон та молельня с четырьмя башнями — это кирка реформатов, они каждое воскресенье кощунствуют там, а вот лютеранская кирка... Чума бы взяла этот город! Что ни вздохни, то еретического духу полно брюхо наберешь. Люцифер может быть здесь таким же господином, как и Радзивилл. Из фильма религиозный вопрос исчез бесследно.
В книге Радзивилл представлен мощно - знатный господин и великий воин. В беседе с прибывшими к нему шляхтичами он сетует на то, что их подвиги не были по достоинству оценены королем и сулит награду от себя. Володыевскому дарит имение, остальных обещает не забыть и настойчиво внушает мысль о неблагодарности Яна Казимира. Параллельно упомянут захват вильно русскими войсками. Положение Радзивилла действительно сложное.
www.e-reading.club/chapter.php/51440/12/Senkevi...
Разумеется, все было не так просто, как показано в фильме. Польской король Ян Казимир Ваза претендовал на трон Швеции, и уже одно это являлось поводом к войне, однако, в самой Речи Посполитой его положение было шатким. Магнаты обвиняли короля в стремлении урезать шляхетские вольности и установить единодержавие. Строго говоря, урезание шляхетских вольностей - объективная необходимость. Тот разброд и произвол, который нашел отражение в романе отнюдь не критично настроенного Сенкевича, был губителен.У Яна Казимира была мощная оппозиция, которая вела переговоры с иностранными государями задолго до шведского вторжения. Когда армия Виттенберга вступила в Великую Польшупри ней находился опальный коронный канцлер Иероним Радзеевский (замечательный человек! - наглядное подтверждение того, что некая субстанция не тонет. ru.wikipedia.org/wiki/Радзиевский,_Иероним). Шведы захватили переправы, окружили поляков и подвергли артиллерийскому обстрелу. Блокированное шведами шляхетское ополчение капитулировало. Согласно подписанному соглашению магнаты и шляхта Великой Польши признавали шведского короля своим протектором и передавали в его распоряжение все королевские владения и доходы. Воевода познаньский К. Опалинский и воевода калишский А. Грудзинский вступили в секретные переговоры и заключили сепаратный договор со шведским командованием. Великопольша (Познанское и Калишское воеводства) перешла под власть шведского короля. Вместо всех этих событий в фильме показано неумолимое наступление шведской военной машины (по выжженной равнине, за метром метр...), обстрел из пушек ничего не подозревающих поляков, которые купают в реке коней, появление из шатра главнокомандующего военачальника в истерике и вопль Заглобы "Измена!". В книге расписано подробно.
А дальнейшего и вовсе нет.
читать дальше
Заглоба иной. Старше, чем в фильме, одноглазый, живет при Скшетуском (главный герой Огнем и мечом). Удивительно, что Заглоба советует идти в Литву Радзивиллу, его, мол, хоть и обвиняют в гордости, но шведам он не отдастся. И с ним соглашаются. Это при том, что Радзивилл протестант и сторонник независимости Литвы, с 1654 года ведет переговоры со Швецией.
Главы 12 в фильме не осталось и следа.
Заглоба о виршеплетах: "Самые плевые это людишки! Стоит такому вырвать из гусиной гузки перо, и уж он воображает, что у него ума палата, других учит, собачий сын". Видимо, это вечное.
В фильме двоюродный брат литовского гетмана Януша Радзивилла Богуслав Радзивилл появится позже, а в книге его заочно представили.
читать дальше
Ах, как не толерантно! Во всей Жмуди нет города лучше, а все потому, что сюда евреев не пускают, разве по особому позволению Радзивиллов. Так, а вот и религиозная нетерпимость. Тут всегда полно шляхты и знати, иной раз и из чужих краев приезжают гости, — это ведь столица еретиков всей Жмуди, они здесь под защитой Радзивиллов свободно отправляют свои службы и суеверные обряды. О, вот и площадь! Обратите внимание, какие часы на ратуше! Лучше, пожалуй, нет и в Гданске. А вон та молельня с четырьмя башнями — это кирка реформатов, они каждое воскресенье кощунствуют там, а вот лютеранская кирка... Чума бы взяла этот город! Что ни вздохни, то еретического духу полно брюхо наберешь. Люцифер может быть здесь таким же господином, как и Радзивилл. Из фильма религиозный вопрос исчез бесследно.
В книге Радзивилл представлен мощно - знатный господин и великий воин. В беседе с прибывшими к нему шляхтичами он сетует на то, что их подвиги не были по достоинству оценены королем и сулит награду от себя. Володыевскому дарит имение, остальных обещает не забыть и настойчиво внушает мысль о неблагодарности Яна Казимира. Параллельно упомянут захват вильно русскими войсками. Положение Радзивилла действительно сложное.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
То, что Робер Эпинэ сидел в Агарисе на вареной моркови и виртуозно придумывал объяснения, почему он никак не пытается это положение изменить, мне не нравилось, но по соображениям морально-этическим. Молодой парень, сложивший ручки и отказавшийся от ответственности за свою судьбу, по-моему, вызывает у меня желание дать ему пинок под зад и отправить его мусор с улиц убирать. Но если подумать, ситуация совершенно нетипичная для условного 17 века. Кертиана, конечно, не земля. На земле у герцогов Эпинэ была бы куча родни в соседней с провинцией государствах (а скорее всего не только соседних, а по всем странам Золотого Договора). И это естественно. Аристократов мало. Их чисто физически очень мало. Они все друг с другом давно породнились. Даже одиночество Матильды невозможно объяснить разрывом с семьей - за четыреста лет у Раканов должны были образоваться собственные связи... Стоп. А почему за четыреста? Те, что тянулись еще с гальтарской эпохи никуда не делись! Так вот, у наследника герцога Эпинэ должна быть уйма высокопоставленной родни, во-первых. У Эпинэ должны быть владения помимо талигойских, во-вторых. Какой-нибудь агарийский приход, гайифское поместье, улаппская скала или ардорский фьорд, алатский виноградник, марикьярский пляж... А наличие земельной собственности означает наличие вассальных отношений. Но, ладно, допустим, собственности нет, родни нет, Робер остается знатнейшим аристократом, наследником целого герцогства, его с радостью примут в соседнем государстве, поскольку это позволит претендовать на провинцию. Да, Робера вряд ли бы сделали главнокомандующим, как Конде - он так громко о себе не заявлял, но его бы приняли, чин и доход предоставили бы. Естественно не просто так.
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Хоть кто-нибудь понимает, что этот персонаж делает на страницах книги? О чем он вообще? Для пущего маразма?
Я понимаю, как появилась фельпская линия. Надо было а)вывести Алву из пределов досягаемости, чтобы совершилась узурпация, и б)ввести в повествование Марселя. Почему бы не с помощью маленькой победоносной войны? В общем, в Фелпе Марсель репортерствует, Рокэ приключается, естественно происходит взаимодействие с местными жители, среди которых Луиджи Джильди со своей новеллой о трагичной любви. Благодаря его столкновению с магией приоткрывается еще кусочек тайного. Я даже понимаю, зачем Джильди отправляют на север - чтобы протянуть линию до моряков в Хексберге. Но, на мой взгляд, первоначальный вариант с гибелью Вальдеса и Кальдмеера был логичнее и сюжетно оправдан. Луиджи мог бы отрепортерствовать о конце этой истории, после чего уйти со страниц ОЭ. Но Кальдмеер с Вальдесом остались живы, Джильди не только жив, но и застрял в Хексберг. Опять же его встреча с Мэллит могла бы внятно завершить обе эти линии - столковались бы на почве выходцев, и постепенно поняли, что жизнь у них продолжается. Не случилось. Луиджи остался совершенно неприкаянным, эдаким Пьеро с заломленными руками, оповещающим мир вздохами о своей погибшей любви. Ах, да! Еще он не в восторге от того, что стал принцем! В мире ВВК положительных героев по карьерной лестнице тащат обстоятельства, а они жеманятся и твердят о том. что вынуждены брать на себя такие обязательства, но сами совсем-совсем не хотят"
Я понимаю, как появилась фельпская линия. Надо было а)вывести Алву из пределов досягаемости, чтобы совершилась узурпация, и б)ввести в повествование Марселя. Почему бы не с помощью маленькой победоносной войны? В общем, в Фелпе Марсель репортерствует, Рокэ приключается, естественно происходит взаимодействие с местными жители, среди которых Луиджи Джильди со своей новеллой о трагичной любви. Благодаря его столкновению с магией приоткрывается еще кусочек тайного. Я даже понимаю, зачем Джильди отправляют на север - чтобы протянуть линию до моряков в Хексберге. Но, на мой взгляд, первоначальный вариант с гибелью Вальдеса и Кальдмеера был логичнее и сюжетно оправдан. Луиджи мог бы отрепортерствовать о конце этой истории, после чего уйти со страниц ОЭ. Но Кальдмеер с Вальдесом остались живы, Джильди не только жив, но и застрял в Хексберг. Опять же его встреча с Мэллит могла бы внятно завершить обе эти линии - столковались бы на почве выходцев, и постепенно поняли, что жизнь у них продолжается. Не случилось. Луиджи остался совершенно неприкаянным, эдаким Пьеро с заломленными руками, оповещающим мир вздохами о своей погибшей любви. Ах, да! Еще он не в восторге от того, что стал принцем! В мире ВВК положительных героев по карьерной лестнице тащат обстоятельства, а они жеманятся и твердят о том. что вынуждены брать на себя такие обязательства, но сами совсем-совсем не хотят"
Сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам
Кратенько предыстория. Видный пан Биллевич, который в любой момент мог выставить тысячу воинов в хоругви и дать тысячу голосов на сейме (за что и ценился гетманом), умер. По завещанию его внучка Александра (Оленька) должна выйти замуж за Анжея Кмитица (или уйцти в монастырь), а ее опекунами назначается лауданская шляхта. Кмитицы владели землям в смоленском воеводстве, однако, в результате войн они обращены в пустыню, потому Анджей набирает не своих людей, а кого придется, и доблестно партизанит в войне, собирая богатую добычу (такое сухопутное корсарство). Биллевич завещает ему Любеч (не знаю, как это называется в речи Посполитой, в России сказали бы поместье). Он приезжает, сговаривается с девушкой, привозит своих офицеров - это безземельные шляхтичи, отметившиеся разбоем и убийствами, находящиеся под судом, только на одном нет крови - он просто пропил и проиграл свои села. Они пьют, буянят, таскают дворовых девок в покои для разврата, уже пошли по селам. Шляхта недовольна и выказывает претензии пани Биллевич, та выговаривает жениху, он принимает решение спровадить товарищей, чтобы не смущали невесту. Но его офицеры сцепились в корчме с местным семейством Бустрымов, их перебили. свезли трупы в Любич. Разъярившийся Кмитиц сжег село Бустрымов, но набежавшая подмога перебила его людей, ему пришлось бежать. Он вернулся с казаками и увез Оленьку в Любеч, но к тому времени вернулись отбывавшие воинский шляхтичи, и Володыевский быстро собрал не слабое воинство. Так как Анджей грозился взорвать дом вместе с девушкой и собой, дело решили поединком. Приведенных им людей переловили. вот примечательный разговор.
читать дальше
Замечательный разговор с Кмитицем.
читать дальше
читать дальше
Замечательный разговор с Кмитицем.
читать дальше